Университет языков (СИ) - Андреева Александра Сергеевна

Некоторое время братья молчали, потом Антос сказал тихо:

— Преподаватель нет вина. Вы всегда помогаете нам. Мы не можем прощать.

Ниа сжалась от боли. Она понимала, что в последней фразе Антос сделал ошибку, что он хотел сказать совсем другое, но эти слова были тем, что она сама думала о себе.

— Почему ваш президент делать так? — спросил Анемос.

— Не знаю. Может быть, он боится… Я должна сказать их родителям? — это было полуутверждение-полувопрос.

— Нет, — ответил Анемос. — Мы точно не знать. Не надо волновать они.

— Он прав, так легче, — прошептал младший брат.

— Вы приехать, чтобы сказать нам?

— Нет… я… Мне нужна помощь. Я понимаю, что после этого не имею права просить, но я прошу… прошу помочь мне!

— Что мы должен делать?

— Мне нужны… Антос, вы писали в рассказе о Матаре… Есть большие деревья, и сначала на них появляются цветы, а потом… белый ветер!

— Вам нужен белый ветер? — удивились братья.

— Да! Пожалуйста!

— А зачем?

— Просто так… — она замялась.

— Это нет проблема. У нас много белый ветер, — сказал Анемос, видя, что она не хочет говорить. — Завтра мы ходить собирать, и вы брать.

— Спасибо! Большое спасибо! — воскликнула она, прижав руки к груди.

— Не надо говорить так, — сказал Антос, — вы нам ничего не должны. Мы должны вам. Вы нет вина. Страна нет вина. Президент плохо.

— Нет, Антос, — покачала головой Ниа. — Один мой знакомый сказал: «Человек — часть страны». Если бы люди не верили президенту, он не смог бы сделать так. И я тоже… когда-то я тоже верила, что Лабрия — центр мира, а остальные страны… я просто не думала о них, о том, что они есть… Я тоже виновата. Но я очень благодарна, что, несмотря на это, вы согласились помочь мне.

— Вас мама зовёт! — раздался звонкий голос младшей сестры.

— Уже идём, — ответил Анемос. — Мы помогать вам, — сказал он Ниа и пошёл в комнату.

Ниа тоже пришлось вернуться к гостям. Её в сотый раз начали спрашивать, нравится ли ей Матар, матарцы, матарская еда. Ниа отвечала, что полюбила всё это, услышав рассказы своих студентов.

— А расскажите, пожалуйста, о вашей стране! Мы никогда не были в Лабрии, — попросил отец Тэроса.

Ниа опустила глаза. Она не знала, о какой Лабрии говорить: о той, в которой родилась и в которую верила, или о той, в которую превращалась её родина сейчас. О второй говорить было нельзя, но и о первой Ниа говорить не могла. Потому что вторая делала первую ложью.

— Наш преподаватель уже устал от вопросов! — сказал Анемос. — Кроме того, завтра она хотела принять участие в сборе белого ветра!

— Белого ветра? Правда?

Разговор перешёл на тему деревьев — национального символа Матара — и сбора урожая. Каждый гость рассказывал забавные истории из своей жизни, а Ниа делала вид, что смеётся. Решив, что застывшая улыбка означает попытку подавить зевоту, Лейла проводила её в спальню.

Ниа поспала несколько часов, потом встала, достала из сумки копию книги, словари и стала переводить. Когда пришла Лейла, Ниа сказала, что у неё много работы, она смогла взять только короткий отпуск и вечером должна уехать домой. Девушка расстроилась, она хотела побольше поговорить с учительницей из Лабрии.

— В следующий раз, — улыбнувшись, снова солгала Ниа. Она даже представить боялась, каким будет этот «следующий раз».

Позавтракав, Анемос, Антос и две старшие сестры пошли с Ниа собирать белый ветер. В Матаре это было настоящей церемонией. Ниа выдали специальную белую одежду с яркими вышитыми узорами и сачок с длинной ручкой. Она даже подумала сначала, что неправильно объяснила ребятам цель своего приезда и они ведут её ловить бабочек. Но оказалось, всё это использовалось специально для того, чтобы поймать белый ветер.

На широкой аллее собралось много людей в светлых узорчатых одеждах. Они шли вперёд, подняв сачки вверх, некоторые даже пританцовывали. Особенно мило выглядели дети, пытающиеся подпрыгнуть повыше и поймать хотя бы несколько пушинок.

Ниа тихо стояла в тени аллеи и слушала их смех.

— Вы хотеть собирать белый ветер? — спросил подошедший Антос.

— Да, конечно, я помогу, — она повертела в руках сачок.

— Только белый ветер нельзя собирать с такой душа.

— С какой? — грустно улыбнулась Ниа.

— Мы делать из белый ветер лекарство. Если собирать его с болью, оно не будет уменьшать боль.

Сачок замер.

— Вы думать, это просто сказка, но мы верим.

— Я тоже постараюсь… верить… — сказала Ниа и шагнула на залитый солнцем асфальт.

Она целый день ловила белый пух и складывала в большие холщовые мешки. В пять часов Ниа подошла к Анемосу и сказала, что ей пора ехать.

— А сколько белого ветра вы брать?

— Не знаю… — растерялась Ниа. Главной её целью было найти и собрать пушинки, о количестве она подумать не успела. — А сколько вы можете мне дать?

— Сколько хотите.

— Антос говорил, из белого ветра делают лекарство… Сколько нужно ветра, чтобы приготовить… много лекарства?

— Думаю, вам надо брать десять мешки.

— Десять?

Как же она увезёт столько?

— Я помогу вам, — сказал Антос. — Я везти преподавателя.

— Правда? — обрадовалась Ниа. — Но мне нужно в Ситулию. Это далеко, — предупредила она.

— Преподаватель не может идти пешком и носить десять мешков.

— Спасибо большое, Антос! Мы можем поехать прямо сейчас?

— После ужин, — улыбнулся старший брат.

— Хорошо, спасибо!

Поужинав, Ниа поблагодарила за гостеприимство семью своих бывших учеников, попрощалась с Анемосом и села в кабину рядом с его братом.

— Прости, что из-за меня тебе приходится ехать так далеко, — сказала она, виновато посмотрев на юношу.

— Всё нормально, — повторил заученную фразу Антос.

— Хорошо.

Она разложила на коленях словари и листы книги. Вряд ли всезнание Венатора распространяется и на Матар, кроме того, для Антоса это просто очередной незнакомый язык.

Всю дорогу Ниа читала и переводила, время от времени перекидываясь парой слов со своим бывшим учеником. Она понимала, Антос не считал её виноватой. И разочарование в стране не означало разочарования в ней. Но если раньше, услышав слово Лабрия, Антос улыбался, то теперь, вспоминая о её родине, он будет ощущать страх, боль, может быть, даже ненависть… Поэтому Анемос не поехал с ней сам, а отправил младшего брата. Более эмоциональный, он боялся ранить Ниа тем, что чувствовал.

Они приехали в Порриму в субботу днём. Небо было затянуто облаками, моросил дождь. Пока их фургончик стоял на светофорах, дождь кончился. Антос, спавший всего несколько часов, боролся с усталосью, но старался не показывать вида. Припарковав машину у забора, он с удивлением посмотрел на здание, полускрытое елями.

— Как называется это место? — спросил он.

Ниа не ответила. Она вылезла из кабины и пошла к калитке. За месяц здесь многое изменилось. Вместо старых скамеек появились новые. Клумбы были засажены цветами, похожими на анютины глазки. Несмотря на облака и дождь, парк казался теперь более светлым.

— Ниа! — прокричал радостный голос с хрипотцой.

— Джина!

Девушка подкатила кресло.

— А я всё думала, когда ты приедешь! Здорово, что сегодня.

— Извини… много работы… — Ниа боялась спрашивать про здоровье и пыталась по лицу подруги определить, как та себя чувствует.

— Да, я не обижаюсь! Просто рада. Знаешь, у нас тут такие изменения! В нескольких километрах отсюда, у озера, начали строить новый корпус! Представляешь! Наш умничка-Залюбер пробил где-то деньги! У нас теперь в каждой палате телевизор. Я уже одурела от этих сериалов! Нет, всё-таки там играют непроходимые тупицы!.. Знаешь… А это кто? — спросила Джина, заметив подошедшего к ним Антоса.

— Это мой бывший ученик. Его зовут Антос.

— Джина, — протянула руку девушка.

— Очень приятно, — он робко коснулся её пальцев.

— Ты откуда?

— Что? — испугался Антос.

— Из какой страны?