Неомифы (сборник) - Григорий Неделько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я встал и, прихрамывая, подошел к автомобилю. Увидел набежавшую черную лужицу масла. Ё, ну что за непруха? Тут ехать-то оставалось три километра с хвостиком, и такая засада! Я обошел пикап, сдёрнул с контейнера брезент, принялся отцеплять крепёжные ремни. С трудом отволок в сторону массивный свинцовый груз, оставивший за собой глубокую борозду в земле. Нет, так я далеко не уйду. И ведь не покатишь его — прямоугольный, гад.
А время утекало, и где-то там умирала сейчас моя подруга…
Стоп! Почему я вообще решил, что авантюра, затеянная старым клоуном, даст результат? Он же лузер, над ним весь научный мир потешается — не зря же он отдалился от бывших коллег… Ну, допустим, взорву я в Разломе заряд — и что дальше? Да мне эту шнягу дотуда в жизни не дотащить: тут килограмм триста! Я, конечно, не слабак, даже по меркам Полигона, но такой подвиг мне явно не по плечу. Всего-то делов было — подрулить к провалу, снять с контейнера крышку и поставить таймер на восемь секунд. После чего отправить машину в Разлом. Ну, или контейнер туда скинуть, а самому на пикапе ноги делать, уж как получится. А получилось все как обычно: через задницу… Но, с другой стороны, — вдруг сработает? Это стоит всех усилий… Или не стоит?
Перед глазами всплыло лицо Риты. Лучащиеся радостью голубые глаза, чёрные арочки бровей…
Полез в кабину и отсоединил ИПК от баранки. Надо же, уцелел, чертяка. Я сверился с прибором. А, будь что будет! Посмотрев на контейнер, нырнул в кузов.
Ремни — крест-накрест на груди. За спиной — освобожденный из свинцового плена заряд. Вертикалка, болтающаяся спереди. Шею натерло, но это мелочи. И солнце, раскалившееся в зените, как утюг, тоже мелочь. Как и заливающий глаза едкий пот и ноющее колено. Теперь уже всё мелочи, всё неважно.
Встроенный в ИПК счетчик Гейгера я отключил на второй минуте: так достало слившееся в панический визг пиканье. Тело горело огнем, в горле будто ершом бутылочным орудовали.
— Никакие сто рентген
Не сломают русский хрен! — каркнул я.
Ну-ну. Массовик-затейник и слушатель в одном флаконе, блин!.. Ч-чёрт! Давай, Никольский, двигай: ты доберешься, ты сумеешь!..
Разлом показался впереди, когда зной пошел на убыль. Три километра стали для меня дорогой жизни, что всегда неминуемо вела к смерти. Я смахнул со лба пот и обнаружил здоровенный волдырь на тыльной стороне ладони. Резкая боль скрутила кишки, огонь, внезапно появившийся в животе, стремительно поднялся к горлу, и меня стошнило прямо на дорогу. Блевал я кровью и какими-то чёрными комочками. Утерся грязным рукавом. Переставляя непослушные ноги, поплёлся к Разлому.
Рухнул у самого края пропасти. ИПК показывал, что я не ошибся и дотащил заряд именно туда, куда нужно. Кое-как скинув с шеи ружьё, ножом спорол крепёжные ремни. Дышать сразу стало легче, но каждый вздох оборачивался дикой болью. Кровь текла тонкими струйками из носа и уголка рта. Я поднялся на колени и через силу поставил ядерный заряд вертикально. Откинул защитную крышку, отстучал на клавиатуре время обратного отсчета. Оранжевые цифры на чёрном табло дважды мигнули, и секунды начали свой неумолимый бег. Если даже бомба не сдетонирует от удара, все равно этому подземному гаду не жить!
Кто там сразил Фенрира? Видар?.. Ну, держись, псина позорная! Твой Видар идёт к тебе! Я болезненно усмехнулся. Сгрёб заряд в охапку и шагнул с края бездны.
Нет, жизнь не промелькнула перед глазами. Не было почти ничего: лишь свист в ушах да мелькание красок. Свист — как следствие падения в разверстую бездну. А мелькание? Что это, пламя Волны, вырывающееся из самого эпицентра, из логовища космического Волка? Не знаю… да и какой смысл думать, размышлять? Поздно. Решение принято.
Последнее, что я успел «узреть» разгорячённым сознанием, — это прекрасное, немного детское лицо Риты. Её глаза. Но рядом показались ещё чьи-то… чужие, яростные… нечеловеческие… Глаза Зверя. А в следующую секунду «полёт» прекратился.
Всё закончилось.
Девять месяцев спустя— …Вот уже десятый месяц на Земле не наблюдается волновой активности. «Человек человеку — волк», — эта фраза когда-то превосходно описывала порядки, царившие на заражённой Земле. Из-за радиоактивных «потоков» вымерли целые населённые пункты и начались мутации, ранее считавшиеся необратимыми. Однако несколько месяцев назад стали приходить сообщения о том, что бывшие мутанты постепенно, но неуклонно возвращаются к прежнему облику. Опадает шерсть, меняются черты лица, вместо когтей вырастают ногти. Существует немало версий происходящего. Самую популярную среди них впервые высказал профессор Яков Берензон. Сводится теория к следующему: после единственного ядерного взрыва, погремевшего у основания Разлома…
— Тебя радио не отвлекает?
— Нет, босс, наоборот — развлекает.
— Прекрати так меня звать! Что за пошлое словечко?
— Ну, ты же босс…
Старший по охране областного госпиталя недовольно фыркнул и направился к лифту.
Упитанный Лёня, дежуривший у входа, вернулся было к прослушиванию новостей. Но тут к дверям, что вели на улицу, подошла молоденькая стройная медсестра. Лёня давно положил на неё глаз. Мужчина встал из-за стола и подступил к медсестричке — несколько неловко, учитывая его габариты.
— Привет, Настя.
— Легчилов, мне некогда.
— Да не, я не к тому… Короче, чё с той дамочкой? — Видя непонимание на лице Насти, Лёня пояснил: — Ну, с той, которую привезли пару часов назад. Беременный снорк.
— Во-первых, не твоё это дело — врачебная тайна всё-таки… — грозно начала Настя.
— Да ла-адно тебе… Не выпендривайся. Первый день, что ли, знакомы? А потом, какая, к ядрене фене, тайна?
— Ну, хорошо, Легчилов. Если я тебе расскажу, ты от меня отстанешь и дашь спокойно поесть?
— Обещаю.
Настя вздохнула.
— Тогда слушай, только внимательно. Эта деваха отнюдь не снорк…
— Не понял. Ты ничего не путаешь? Я ведь сам видел: вся в шерсти, когти как гвоздищи…
— Ты меня перебивать будешь? Не снорк, говорят тебе. Процесс пошёл в обратную. Шерсть выпадает, и, похоже, уже давно. Когти отвалились, когда её на операционный стол клали…
— Кесарево?
— Кесарево.
— Всё нормально прошло?
— Как ты за неё волнуешься, — иронически произнесла Настя.
Лёня подколки не заметил.
— Да я не волнуюсь. Просто скучно здесь… одному…
— Ах, ты, бедняжка… Да, всё прошло нормально. Поправится твоя дамочка…
— Не моя она! — возмутился Лёня.
Пропустив это замечание мимо ушей, Настя продолжила рассказ — кажется, диалог с сослуживцем ее заинтересовал-таки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});