Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

С каким-то сумбуром в голове Арадриан бродил среди деревьев и речек купола Ненавязчивых Поощрений. Там постоянно занималась искусственная заря, и в утреннем свете листья и вода сверкали огнем и золотом. Но даже эта красота — насмешка над истинным великолепием природы, подумалось рулевому. Он наблюдал, как звезды восходят над девственно чистыми мирами, из лазурных океанов которых ещё не вышла жизнь. Он видел, как вспышка сверхновой поглощает планеты, и слышал биение пульсаров, умолкших ещё до того, как сами эльдар обрели разум. Испытав подобное, Арадриан просто не мог смотреть на обычное миниатюрное солнце, подвешенное в стазис-поле; оно казалось трюком дешевого фокусника.

В конце концов, ноги сами привели рулевого на площадку у основания моста Томительных Скорбей. Могучая, укутанная силовыми полями арка высоко возносилась над Алайтоком, и в мысли Арадриана, смотревшего на серебряные башенки у вершины дуги, хлынули воспоминания. Это было одно из любимых местечек Сновидцев, которые приходили в прозрачные жилотсеки на высшей точке моста и убеждали себя, что грезят, паря среди звезд. Арадриан провел здесь немало циклов, и что-то в этой иллюзии свободы, неважно, насколько лживой она была в реальности, снова манило его наверх.

Рулевой вызвал подъемник с открытым верхом, который почти беззвучно скользнул из ангара по монорельсу. Шагнув внутрь, Арадриан хмыкнул при виде простейшего пульта с тремя сенсорными геммами, включая активатор автонавигации. На борту «Лаконтирана» он освоил панель с почти семью сотнями различных элементов управления. Коснувшись пальцем геммы автоводителя, эльдар откинулся в кресле и попытался расслабиться.

Подъемник, быстро набрав скорость, обволок его смягчающим полем, которое сдерживало усиливающийся ветер. Теперь рулевому казалось, что волос и лица касается тихий бриз, хотя за пределами пузыря несся ураганный воздушный поток. С нескольких других площадок к вершине арки тоже тянулись рельсы, сходившиеся подобно внешним нитям паутинки. Они образовывали замысловатое, многослойное сплетение на нижнем уровне башенки, венчавшей мост.

Возле станции подъемника бродили несколько наполовину погруженных в грезы эльдар с характерными отсутствующими взглядами. Само появление здесь пробудило в рулевом прежние желания и воспоминания. Изучая пределы воображения, он провел в башенке много циклов, потерянный в великолепии собственного подсознания. Руководствуясь инстинктом, Арадриан пересек платформу и поднялся по эскалатору на следующий уровень.

Там располагались открытые спереди помещения, в которых Сновидцы могли приобрести любые стимуляторы и транквилизаторы, необходимые для изменений настроения и грез. Мало что изменилось с тех пор, как Арадриан последний раз приходил сюда, хотя, шагая под арочными проходами, он не встречал знакомых лиц. Такова была суть Пути: эльдар на некоторое время погружались в какую-то часть себя, но затем двигались дальше, набравшись жизненного опыта и научившись контролировать неистовые эмоции.

Входя в одну из отдельных комнат (память подсказала рулевому, что здесь разносили опьяняющие напитки, которые вызывали поверхностную дрему, позволяющую сплести грезы с реальностью), Арадриан внезапно ощутил некое страстное влечение. Это была не телесная нужда в чем-то, поскольку эльдар часто попадали в ловушки, не связанные с физиологической зависимостью. Просто в его сердце всколыхнулось старое желание оставить в стороне повседневные горести и заботы.

Арадриан пытался не уступить порыву. Когда-то грезы привели его к пониманию реальности, от которого невозможно было укрыться. Откровение, полученное среди мертвых и умирающих алайтокцев, до сих пор тяжким грузом лежало на плечах рулевого, и никакие расслабляющие курения или напитки не могли помочь с этим.

Здесь ему нечего было делать, но, уже поворачиваясь к выходу на центральный бульвар, Арадриан вдруг заметил знакомое лицо. В свете синей лампы на низком кресле раскинулся один из Сновидцев, губы которого чуть раздвинулись, словно для нежного поцелуя.

— Ридатрин? — спросил рулевой, подходя к дремлющему эльдар. Веки того дернулись, затем распахнулись, и Сновидец некоторое время смотрел на гостя рассеянным взглядом, после чего медленно улыбнулся.

— Это же Арадриан, верно? — произнес Ридатрин и медленно моргнул, выплывая из полусна. — Да, это он. Думал, ты уже никогда не вернешься.

— Я странствовал на корабле, — объяснил рулевой, усаживаясь в кресло напротив. Сновидец попытался сесть, и Арадриан положил ладонь ему на руку, зная, что друг сейчас находится в помраченном сознании, трансе, из которого непросто выйти. — Прошло много времени, но я вернулся.

— Звезды… — отозвался Ридатрин. — Звезды зовут всех нас, не так ли? Я тоже уходил к солнцам. Танцевал в их коронах, плавал в их сердцах.

— Да, я помню, — сказал Арадриан. — Но это было всего лишь видение. Мы вместе грезили об этом, и много раз.

— Они сожгли меня, и тебя тоже. Я это точно помню. Мы стали пеплом, развеянным звездными ветрами.

Содрогнувшись, Арадриан вспомнил то видение со смесью ужаса и восторга. Это было умиротворенное, но и пугающее ощущение — оказаться растерзанным собственным подсознанием. Пылающий жар воображаемых звезд стал метафорой саморазоблачения.

— Меня долго не было, друг, и все же ты здесь, — неожиданно встревожившись, заметил рулевой. — Неужели всё это время ты грезил?

— Конечно, нет, — возразил Ридатрин, а затем захихикал и повалился набок. — Ну, скорее всего, да. Мне сложно вспомнить. Сложно помнить, что происходило. Сложно… А разве ты не отправился к звездам?

— Да, я же только что тебе сказал.

С этим Арадриан поднялся, тихо покачивая головой. Прежде он уже видел подобное: эльдар настолько углублялся в грезы, что его связь с реальностью ослабевала и чуть ли не рвалась. Время теряло значение, цикл мог длиться эпоху или мгновение; исчезал разум, способный отделить прошлое от будущего.

Помочь тут было нечем, и на глазах рулевого Ридатрин снова скользнул в полусон, кратко подняв руку в знак прощания.

Быстрыми шагами Арадриан вышел наружу. Здесь он не мог получить ответов, и, придя в башенку, только напомнил себе об отвергнутых когда-то искусах. Словно экзархи на Пути Воина, или костопевы с ясновидцами, вечноспящие попали в ловушку. Почему никто больше не видел, насколько опасен Путь Грез? Сам рулевой четко осознавал угрозу. Любой Путь был всего лишь бесконечной чередой жизненных искушений, каждое из которых манило по-своему, и эльдар оказывался в той или иной темнице до конца дней своих. В точно такой же тюрьме, как и сеть бесконечности, ожидавшая каждого из них. Показные тенета дисциплины, послушания и сосредоточенности были кандалами, изобретенными, чтобы удерживать эльдар от превращения в самих себя.

Взбудораженный Арадриан покинул мост Томительных Скорбей и бежал под защиту доков башни Нескончаемого Гостеприимства.

На Алайтоке он оставаться не мог.

Глава 2

Неурядицы

Кладезь Гармонии

Всё имеет начало, и Паутина начинается у Кладезя Гармонии. Некоторые легенды утверждают, что именно в том мире Эльданеш впервые возглавил народ эльдар, и там же Кхаин метнул в землю кровавое копье, начав Войну в Небесах. Кое-кто из философов заявляет, что Кладезь Гармонии никогда не существовал, разве что в качестве метафоры, поскольку всё вокруг циклично, нигде не начинается и нигде не заканчивается. Возможно, истина так и останется неизвестной, независимо от того, возникла ли цивилизация эльдар в каком-то определенном месте или нет. Рожденная в трагедии, она перерождается снова и снова в каждом последующем поколении.

Происходившее на нижних уровнях башни Нескончаемого Гостеприимства придавало её названию второй смысл. В этих неярко освещенных коридорах эльдар мира-корабля вступали в новые, как правило, временные взаимоотношения. Экипажи звездолетов смешивались здесь с ищущими наслаждений алайтокцами; наивная молодежь, отыскав единомышленников, перебиралась из питейных заведений в закусочные, а затем и уединялась в отдельных номерах.

Раньше это место никогда не привлекало Арадриана, мысли которого занимали более экзистенциальные наслаждения в Комнатах Грез. Сейчас он надеялся отыскать здесь кого-нибудь из знакомых с «Лаконтирана». Впрочем, рулевому не было так уж неприятно ходить по извилистым коридорчикам и балконам, освещенным жаровнями. Арадриан оказался всего лишь одним из множества незнакомых друг другу эльдар; он стал так же чужд Алайтоку, как и встречающиеся по пути торговцы или космолетчики с Ультве, Сайм-Ханна и Бьел-Тана.

Проходя мимо открытых дверей, ведущих в те или иные части башни, рулевой ощущал смешение различных настроений. Он слышал песни и стихи, смех, — как вежливый, так и громогласный, — напевы музыки и игру тишины, которые сопровождались запахами еды и отличного алкоголя, духов и благовоний. Если где-то на Алайтоке и можно было почувствовать себя свободным от Пути, то только здесь. И всё же, присутствие его ощущалось и в башне: официанты, ступавшие по Пути Служения, перемещались от одного клиента к другому с подносами вин и сладостей, а те, кто шел по Пути Купца, потакали своей жадности и материализму, настойчиво торгуясь и двурушничая.