Искры на воде (сборник) - Вячеслав Павлович Архипов

было. Даже на месте кострищ проросла трава, только ободранная кора у близстоящих деревьев указывала, что здесь подолгу останавливались люди — и олени оставили свой волос в коре.

— Нечего и рассматривать здесь, прав был Никодим, давно ушли карагасы и вряд ли вернутся. — Евсей посмотрел на распадок, растянувшийся от самой реки до снежных шапок далёкого Саяна, надеясь увидеть хоть какие-то признаки людей: дымок от костра или оленей.

— Я уже смотрел туда, ничего не заметил, — сказал Родька и стал собирать дрова для костра.

— Пару дней побудем здесь, посмотрим, а потом и решим, куда дальше пойти. За золотом зайдём на обратном пути, если там никого не было, то намоем быстро, а если побывал кто-нибудь, то и оставаться не стоит. Главное, нам найти стойбище.

Косуля выскочила неожиданно, Родион моментально среагировал и выстрелил. Животное привыкло, что здесь никого нет и поплатилось за свою беспечность, зато у братьев было свежее мясо. Сварив в котле несколько кусков, Евсей достал их и бросил ещё, варёное мясо хранилось дольше. Не столь и много мясо от косули, за вечер переварили всё и повесили на сучья остудить, будет чем перекусить в дороге.

Пока варилось мясо, братья сделали шалаш, положив на сучья между двух небольших лиственниц жердь, на неё с одного края под углом наложили жердей и закрыли всё лапником, сверху закрепили небольшой кусок брезента, чтобы не протекало. На землю тоже настелили лапника, устроив настоящие лежанки. Костёр горел как раз напротив шалаша, согревая всё внутри него. Вечеряли уже под крышей.

— Ты куда ходил с Оробаком, когда мы были в прошлый раз? — спросил Евсей.

— Через реку ходили по этому самому распадку, только потом уходили вправо, по кромке леса. Там лес имеет чёткую границу, вот мы, не доходя до границы, сворачивали и шли дальше. Там река всё равно расходится с лесом, но мы недалеко были — полдня пути всего.

— Могли они туда уйти?

— Не знаю.

— Пару дней посмотрим, подымим костром, а потом пойдём туда, где вы были, другого пути нам не остаётся.

— Ты думаешь, что кто-нибудь увидит?

— Надеюсь. Попытаем счастья.

Под утро пошёл дождь. Сначала тихий, липкий, а потом усилился и стал тарабанить вокруг так сильно, что было слышно, как хлюпает от капель вода в реке. Теперь уж точно ничего не оставалось, как пережидать дождь и палить костёр. Родион натаскал валёжин и сложил их на огонь так, чтобы дождь не заливал середину, где был самый жар, тогда и мокрые дрова успевали сохнуть и хорошо гореть. Дым в такую погоду высоко не поднимался, зато запах костра распространялся быстро. Тучи опустились почти к самой земле, словно шапкой прикрыли всё вокруг, оставив небольшое чистое пространство.

Дождь продолжался три дня и прекратился, как и начался, ночью. Подул небольшой ветерок, разогнал тучи, обдул прибрежные камни. Солнце выплыло из-за сопки особенно яркое, заискрилось в речных струях, в прибрежной траве — везде, куда попадали лучи. Через некоторое время всё стало подсыхать, и блеск пропал, река притихла, и обыденный дневной шум заполнил всё вокруг.

Евсей с Родионом пили чай, когда раздался выстрел на другой стороне реки, но недалеко. Братья невольно потянулись к оружию. Долго никто не появлялся, затем из-за поворота показался человек. Издалека не было видно лица, но одежда была нерусская, Евсей поднялся и сделал несколько шагов навстречу.

Оробак улыбался своей открытой детской улыбкой, радуясь встрече с друзьями.

— Оробак, вот удача, — сказал Евсей и обнял карагаса.

— Родька, какой стал большой. — Друзья тоже обнялись.

Оробак бросил к костру глухаря:

— Вот петуха подстрелил, давай варить.

— Оробак, ты нас давно приметил? — спросил Евсей.

— Я видел, как вы шли сюда, как шалаш делали.

— Чего же не подошёл?

— Лица не видел, много разных людей ходит, много спрашивают — не хотел разговаривать.

— А теперь как узнал? Дождь шёл.

— На другой стороне мой шалаш был, я и смотрел, думал, почему долго не уходите.

— Дождь же был, вот и не уходили.

— Вы шалаш делали не на один день, вот я сегодня и подошёл утром, посмотрел, а тут Евсейка и Родька. Пошёл мяса стрелять, вот пришёл.

— Мы рады тебя видеть. Нам сказали, что вы здесь больше не стоите, а где искать мы не знали. Думали осмотреться немного здесь, а потом уже решать — куда пойти. Мы вас искали.

— Эликан ждал сильно, говорил, что придёте.

— А сейчас что?

— Сейчас мало ждёт, говорит, что забыли Эликана.

— Дома работы много, у нас сейчас стойбище тоже в другом месте, — сказал Евсей, улыбаясь.

— Вы тоже кочевать стали? — спросил Оробак.

— Нет, просто укочевали на другое место, пока свои чумы ставил, столько времени прошло.

— Столько зим надо, чтобы чумы в другом месте поставить?

— Да. Наши чумы не разбираются, ты разве не видел?

— Нет, не видел, Эликан говорил, что большие чумы, как лабазы, только больше.

— Верно, как лабазы. А сейчас стойбище далеко?

— Завтра утром пойдём, вечером чай пить будем с Эликаном.

— Всё хорошо в стойбище? Как охота была зимой, на суглане торговали удачно?

Молодой охотник повзрослел за эти годы внешне, но, как и был мальчиком в душе, так и остался. Рассказывал, что сезон был неплохой, соболей добыли немного, а зато белок промыслили порядком. Зимой мясо было всегда, снег в тайге долго лежал небольшой, охотились легко. После суглана снега стало много в лесу, тогда похуже охота пошла, но всё равно без добычи не сидели. Ружьё — хороший помощник, с луком столько не возьмёшь.

— А другие охотники как же? — спросил Евсей, подливая чая.

— Все хорошо охотились. На суглане Хамышгай напился, но продать всё не успел, Эликан увидел, забрал. Езилан тоже погулял, но продал удачно, гордый до сих пор ходит, говорит, что русская водка не забрала его голову. Только он не знает, что это я продал удачно всё ещё до того, как он напился.

— Он же твой отец?

— Отец.

— Вот и присматривай. Водка радости даёт только на минуту, а потом целый год жалеешь. Если умеешь пить немного, тогда можно и выпить.

— Я не люблю водку, — сказал Оробак.

Родион сидел и ждал, пока Евсей расспросил гостя обо всём, что его интересует, а потом, когда тот закончил, они с Оробаком стали рассказывать друг другу свои