Осколки вечности - Александра Верёвкина

— Лео, — противно тоненьким голоском пропищала я, заставляя водителя оторваться от дороги с бесконечно чередующимися улочками и подворотнями.

— Чего? — довольно нервно бросил он, неодобрительно косясь на бесцветные щеки друга. — Да-да, сейчас, — едва различимо забормотал Леандр, очевидно, без труда толкуя суть немого обращения, потянулся к бардачку, раздраженно вытряхнул почти все содержимое на пол, после чего отыскал-таки нужный предмет и протянул его мне со словами, — аккуратно сними его голову с колен, слезь на пол и перевяжи запястье. Габсбург, старина, потерпи еще немного. Я понимаю, что больно, просто здесь повсюду столько свидетелей! Нелюдимый городишко превращается в суетной мегаполис всегда очень кстати!

Сердитое бурчание переросло в монотонное причитание и через секунду стихло, в то время как я сознательно готовила себя к самому худшему. В целом выполнить указание вампира оказалось не так уж легко. Занемевшими, трясущимися пальцами я по возможности осторожно перехватила затылок Джея, с трудом приподняла его на пару сантиметров и чуть не лишилась сознания от испуга, заслышав мученический хрип. Майнер впился ладонью в обивку сиденья и совсем перестал дышать, когда я чудом умудрилась перебраться на пол, чтобы он наконец смог более-менее ровно улечься, избавив травмированный позвоночник от нагрузки.

Пряча заплаканные глаза, я зубами вскрыла упаковку ранее полученного бинта, наспех замотала порез и постаралась не смотреть на то, что еще с утра было светло-голубой джинсовой юбкой, а теперь представляло собой пыльную, насквозь пропитанную кровью тряпку буро-коричневого цвета.

— Вылезай из машины, — бесцеремонно велел Лео, притормаживая у огромных мусорных баков, расставленных у глухой каменной стены какого-то тупика. — Немедленно!

Последнее прозвучало как приказ, поэтому я проворно выскочила наружу, тихонечко прикрыла дверцу и, не устояв на подкашивающихся ногах, рухнула на грязный асфальт, жалобно прижимаясь спиной к огромному колесу джипа. Наверное, столь громко и отчаянно мне не приходилось плакать никогда в жизни. Внутри будто лопнула вместительная цистерна соленой жидкости, содержимому которой давно не терпелось вырваться на поверхность. В салоне, по моим ощущениям, происходило нечто поистине зверское. Подобравшийся ближе к другу д`Авалос, вероятно, с садистской улыбкой от души измывался над Джеем, потому как каждый последующий неистовый крик был страшнее предыдущего.

— А ты думал, будет приятно? — натянуто и очень зловеще рассмеялся Лео, перебивая истошный вопль моего парня. — Мирись, давай. Иисус терпел, нам велел. И-и…заключительный заход. Первый шейный позвонок, он же атлант…вот не надо так орать, Верджил! Здесь тебе не оперный театр, живость голосовых связок никого не интересует, — в этот момент я сильнее сдавила обеими руками голову, надеясь в ближайшем будущем обзавестись полной глухотой, но с изумительной четкостью расслышала малейший страдальческий всхлип любимого, схожий с предсмертной агонией. И вдруг блаженная тишина окутала меня, радушно позволяя спрятаться в своих чутких лапах. — А теперь отдохни. Пойду, проверю твою красу ненаглядную. Небось, давно уже в обмороке валяется.

Пружинистые шаги, обогнув багажник внедорожника, вплотную приблизились ко мне. Взгляд машинально переместился со строгих черных кроссовок (на сей раз с демократичными шнурками одинакового колера) на участливо-сочувствующее лицо, зацепился за лихо сдвинутый набок козырек бейсболки, прошелся по выглядывающим в прорези коротким пятисантиметровым прядям, лишившимся мелированных концов, и рассыпался в бессловесной благодарности добродушным карим глазам.

— Ты как? — без всякой насмешки спросил Лео, присаживаясь на корточки. — Габсбург в порядке. Покончит с исцелением и снова начнет пилить мне мозг своими заумностями.

— Нормально, — неумело солгала я, бездарно копируя мягкую улыбку вампира. — Спасибо тебе огромное! — от всего сердца поблагодарила я, в сотый раз смаргивая незатихающий поток щекочущих кожу слез.

— Пожалуйста, — довольно серьезно ответил он, неуверенно потрепав меня по плечу. — И не вини себя, если что. Целью изначально был именно Верджил. Ты выбежала на дорогу, машина вынеслась из-за угла, вот только скорость набирать не спешила, пока на трассе не замаячил Габсбург. Все идет по плану Северина, пролилась его кровь. Следом мой черед, и, гиена огненная, мне подобная перспектива усиленно не нравится! Как думаешь, герцог, может, на годик уйти в подполье? Авось пронесет, и кости целыми останутся…

— Держи карман шире! — попробовал расхохотаться Джей, но тут же закашлялся и затих на томительно долгих две минуты, которые потребовались мне для того чтобы подняться на ноги, придерживаясь за сильную ладонь, совладать с тяжелой дверцей и наполовину влезть в салон.

Майнер лежал на боку, с трудом умостившись на широком, но при этом катастрофически коротком сиденье, и зачаровано разглядывал собственные растопыренные пальцы, окропленные засохшими багровыми пятнами.

— Джей, — одними губами вымолвила я, наваливаясь коленями на ступеньку, предусмотренную проектировщиками автомобиля с высоченной посадкой, — Джей…

Он закатил глаза, разумно избегая совершать резкие движения, многозначительно поднял руку вверх, слепо нащупал сначала мои волосы, а затем и лицо, и аккуратно погладил щеку.

— Все хорошо, сладкая. Не плачь больше, ладно? Мне плохо, когда тебе больно, — отрывисто, будто с большой натяжкой выговорил парень, жестом предлагая мне сесть рядом. Однако я предпочла не самый опрятный на вид коврик и с удобством устроилась в небольшом закутке между креслами, блаженно вытягивая ноги по направлению к двери. Мы оказались лицом к лицу и в течение трех яростных толчков разрывающегося на части сердца всматривались друг в друга, почти не узнавая в себе беззаботно воркующую пару, что мечтала о предстоящей поездке в Европу. Опять страдания, страх, вина и отчаяние. — Как же я верну тебя родителям в таком состоянии? — задумчиво прошептал он, грустно улыбаясь. — Ну ничего, что-нибудь придумаем. А пока иди ко мне. Хочу убедиться, что не потерял самое ценное сокровище, — потянулся Джей к плечам, ласково придвигая меня ближе и давая прекрасную возможность спрятать зареванное лицо у себя на груди. — Ты не представляешь, как я испугался, когда увидел…

Привычно оборвав якобы не мужской поток душевных излияний, демонстрирующий объяснимые человеческие слабости, он замолчал и принялся медленно перебирать спутанные прядки волос у меня на голове. Я же в последний раз хлюпнула носом и мысленно закончила разом пришедшую на ум молитву: '…И прости нам наши долги, как и мы прощаем тех, кто нам должен. Не подвергай нас испытанию, но защити нас от Злодея'*.