Долгожданный любовник - Дж. Уорд

Они здесь уже три месяца и есть возможность купить это место.

Дематериализовавшись через плотно зашторенные окна гостиной, он презрительно фыркнул, завидев мягкий диван L-образной формы, стеганые подушки которого напоминали складки жира, а цвет — тушенку.

Хотя он и оценил работающее отопление, то, что дом оказался «меблированным» раздражало его. Однако, Кор опасался, что это чувство разделял лишь он один. За последние несколько дней, он частенько ловил то одного, то другого солдата, растянувшемся на богом забытом монстре, с покоящейся на спинке головой и вытянутыми в комфорте ногами.

«А что дальше? Пледы?»

Поднимаясь по узкой лестнице, он скучал по их замку, оставленному в Старом Свете. Он тосковал по мощному каменному ограждению и неприступному характеру планировки со рвами и высокими стенами. Кор горевал по веселью, когда они пугали жителей местных деревень, давая мифу физическое воплощение.

Как говорили здесь, в Новом Свете — эти старые добрые времена.

На втором этаже он отказался заглядывать в спальни. Розовый в одной из них, той, что впереди, резал ему глаза, а бледно-зеленый по соседству, так же нес очередную угрозу его органам чувств. И путь в хозяйскую спальню тоже н е приносил ему облегчения. Повсюду обои в цветочек. Даже на кровати, напротив окон и над тем креслом в углу.

По крайней мере, его грубые ботинки топтали толстый ковер, оставляя отпечатки протекторов, как синяки по пути в ванную.

Бога ради, он даже не знал, как обозвать здешнюю цветовую гамму.

Малиновая?

Содрогнувшись, он хотел было не включать свет над раковинами, но при опущенных занавесах в розовые бутоны, освещение от уличных фонарей внизу полностью заглушалось, а ему было необходимо видеть, что он делал…

«О, судьба смилуйся надо мной».

Он забыл о кружевных абажурах на бра.

Конечно, в любом другом окружении, двойные красные огоньки могли бы нести сексуальный подтекст. Но не в этом краю чрезмерных красивостей. Здесь они были парой круглых леденцов светящихся на стене.

Он едва не задыхался от эстрогена.

В порыве самосохранения, Кор сорвал оба раздражителя с лампочек и швырнул их под раковину. Яркий свет раздражал сетчатку, но либо ругаться, либо заламывать от отчаяния руки: и как всегда, он выбирал первое.

Избавившись, сперва, от косы, он устроил ее на столешнице между раковинами. Затем снял то, к чему она крепилась, пальто, кинжалы и пистолеты. Нательная рубашка на нем была в пятнах из-за длинных ночей в битвах, но, как и всегда, очистив… он снова наденет ее. В конце концов, тряпки были всего лишь имитацией шкур, которых не досталось вампирам при рождении.

И служили не личным украшением… по крайней мере, для него.

Повернувшись к зеркалу, Кор выругался при виде себя.

Убийца, с которым он сошелся в рукопашной, оказался жутко хорош с ножом, вероятно в результате предыдущей жизни на улицах, а какой приток крови от боя с кем-то у кого отличные навыки. Само собой он выиграл, но это была бодрящая битва.

Однако, к несчастью, он прихватил с собой милый сувенир с этого противостояния: порез поднимался с внешней стороны его бицепса и заворачивал в бок, заканчиваясь наверху плеча. Достаточно плохо. Но бывало и хуже.

Поэтому знал, как себя подлатать. На столешнице россыпью валялась гора всякой всячины, необходимой ему и его солдатам время от времени: бутылек алкоголя для протирания одной из аптек CVS 67, зажигалка BIG, несколько швейных иголок, катушка черной нейлоновой рыболовецкой сети.

Кор начал стягивать с себя рубашку и поморщился, разрезанная шмотка с короткими рукавами задела и разбередила рану. Стиснув зубы, он замер, когда боль стала до того острой, что его желудок скрутился узлом.

Делая глубокие вдохи, он подождал, пока не утихли ощущения, а затем потянулся за спиртом. Открутив белую крышку, Кор склонился над раковиной, собрался с силами и…

Вырвавшийся сквозь стиснутые зубы звук, был отчасти рычанием и отчасти стоном. И когда зрение Кора взяло отпуск, он закрыл глаза и привалился бедром к краю раковины.

Сделав мучительный вдох, его ноздри обожгло резкой вонью, но закручивать крышку пока еще было рано: пострадала его слаженная координация движений.

Решив прогуляться, чтобы быстрее прочистить голову, он вернулся в спальню и дал телу возможность снова обрести равновесие. Он непрерывно матерился, пока боль оставалась с ним, будто в руку вцепился питбуль, вознамерившийся живьем его обглодать.

Прогулка закончилась на первом этаже. Где была выпивка.

Никогда не пивший, он обследовал полотняную сумку с бутылками, которую Зайфер захватил со склада. Этот солдат время от времени баловал себя выпивкой, и хотя Кор этого не одобрял, он давно выучил, что когда доходит до агрессивных, взбешенных бойцов, надо делать определенные послабления.

А в такую ночь как сегодня, он обнаружил, что благодарен за это.

Виски? Джин? Водка?

«Да какая хрен разница».

Он выбрал одну наугад, сорвал упаковку с крышкой и откинул назад голову. Открыв рот, он залил содержимое и проглотил, несмотря на то, что пищевод горел как в огне.

Возвращаясь по лестнице, Кор продолжал пить. Еще выпил, бродя по комнате и ожидая пока подействует.

И еще выпил.

Кор понятия не имел, как много ему потребовалось времени, но, наконец, он снова оказался в ярко-освещенной комнате, протягивая сантиметров шестидесяти черную нить сквозь ушко иголки. Повернувшись лицом к широкому, прямоугольному зеркалу над раковиной, он был благодарен, что клинок лессера угодил в его левую руку. Значит, как правша, он мог справиться с этим самостоятельно. А если бы вышло иначе? Пришлось бы прибегнуть к помощи.

Спиртное значительно помогло. Он едва вздрогнул, когда проткнул себе кожу и завязал зубами аккуратный узелок.

«Как бы то ни было, алкоголь оказался занятной вещью», подумал он, когда начал делать стежки. От охватившего его онемения он почувствовал себя так, будто его погрузили в теплую воду, тело расслаблялось, боль все еще присутствовала, но уже без прежней агонии.

Медленно. Четко. Ровно.

Дойдя до верхней части плеча, он завязал еще один узелок; затем обрезал нитку, вернул все на свои места и включил душ.

Стягивая с ног кожаные штаны, он сбросил грубые ботинки и шагнул под брызги воды.

На этот раз он застонал от блаженства: пока горячая вода обволакивала его ноющие плечи, одеревенелую спину и напряженные мышцы бедер, расслабление было почти таким же всепоглощающим, как и агония прежде.

И на этот раз он позволил себе предаться этому ощущению. Скорее всего, потому, что был пьян.