Долгожданный любовник - Дж. Уорд

Блэй встряхнулся, возвращаясь в реальность, когда Ви прикурил самокрутку и выдохнул дым в противоположную сторону от парней.

— Сначала нужно стабилизировать его состояние. Селена еще раз его покормит, а затем проведем операцию, вскроем ему брюшную полость, чтобы определить, где кровотечение. А после, в зависимости от его самочувствия? Мы займемся его костями.

— У нас есть хоть какое-то соображение о том, что с ним произошло?

— Сейчас он не может разговаривать.

— Да. Хорошо.

— Поэтому нам нужно твое согласие. Он не в состоянии понять риски и пользу от того, что мы собираемся сделать.

Куин запустил руку в волосы.

— Да. Конечно. Делайте, что должны.

Ви снова выдохнул дым, и наполнивший воздух аромат турецкого табака, напомнил Блэю, сколько конкретно часов, минут и секунд прошло с тех пор, как он сам в последний раз курил.

— В твоем распоряжении Джейн, Мэнни, Елена и я. Мы не допустим, чтобы с ним что-то случилось, лады? — Ви хлопнул Куина по плечу. — Он выкарабкается. Или мы вчетвером положим свои жизни на то, чтобы он это сделал.

Куин пробормотал благодарности на это.

А затем Ви посмотрел на Блэя. Затем снова на Куина. Прочистил горло.

Ага, Брат сложил два и два. Замечательно.

— Так что, ребята, просто продолжайте тут тусоваться. Как только что-то узнаю, я выйду и сообщу вам о новостях. Вот так вот. Да.

Брат высоко поднял брови, татуировки на его виске искривились, когда он затушил едва раскуренную самокрутку о подошву своего ботинка.

— Крепись, — сказал Ви, нырнув обратно в операционную.

Вскоре после ухода Брата, Куин начал расхаживать туда-обратно, взгляд его был устремлен в бетонный пол, руки лежали на бедрах, оружие, что он забыл снять, ловило свет флуоресцентных лам и поблескивало.

— Мне нужно покурить, — сказал Блэй. — Я скоро…

— Кури прямо здесь, — прервал Куин. — Дверь закрывается плотно.

— Мне нужно немного свежего воздуха. Я быстро.

— Хорошо.

Блэй поспешно вышел и устремился к выходу в дальнем конце коридора, что вел в паркинг. Добравшись до двери, он распахнул ее и сделал глубокий вдох.

Свежий воздух, твою мать. Все, что он получил — это полный нос сухого, пахнущего землей и бетоном дерьма.

По крайней мере, здесь он был прохладным.

Блядь.

Он оставил сигареты в гребаной куртке. На полу. Возле операционной.

Пока он ругался и топтался на месте, его подмывало врезать во что-нибудь… но разбитые костяшки попросту стали бы тем, что придется объяснять остальным.

И каждой собаке известно, что зрелища, только что увиденного Ви, более чем достаточно.

Сунув руки в карманы кожаных штанов, он нахмурился, когда правая на что-то наткнулась.

Зажигалка Сакстона. Та самая, которую парень подарил на его день рождения.

Вытащив вещичку, он снова и снова крутил ее в пальцах, думая обо всем сказанном в том коридоре.

Было время, когда он принял бы эти слова умом и сердцем, отведя им почетное место, которое дало бы гарантию, что его драгоценность останется с ним до конца дней.

Прошло бы так много лет, когда тех моментов в той хижине, на холодном, жестком полу стало бы достаточно, чтобы убрать все конфликты, раздоры и боль, стереть все дочиста, чтобы он мог вернуться к Куину девственно чистым.

Начать все с чистого листа.

Чтобы все было не только прощено, но и забыто.

Но это больше не так.

Боже, вероятно, он еще слишком молод, чтобы быть таким старым, но жизнь — это путь, основанный на опыте, а не календарных днях. И стоя в гараже, в одиночестве, он ощущал себя стариком. Он абсолютно, совершенно и бесповоротно очистился от оптимистической, розовой наивности, идущей с юношеским взглядом на жизнь.

Когда кто-то считает, что чудеса — это что-то не невозможное… а просто необычное.

Пиздец, хорошо, что в тот момент вышел Ви.

Иначе три маленьких словечка точно сорвались бы с его языка. И, несомненно, обрекли бы его на нечто, о чем он даже не догадывался.

Не то время. Не то место.

Для такого рода вещей.

Навсегда.

ГЛАВА 65

АйЭм расхаживал по квартире, держа пистолет при себе… хотя было маловероятно, что наступит второй раунд с какой-нибудь обнаженной девицей, прокравшейся в их с братом дом-милый-дом.

Проклятье, ему хотелось курнуть немного красного дымка. Просто чтобы снять напряжение.

Потому что прямо сейчас? Он был на грани физической расправы.

АйЭм предположил, что так даже и к лучшему, что у него не было реальной цели, потому что это более чем эффективно удерживало его от насилия. Та мигрень выбивала все дерьмо из его брата. А бедная, использованная женщина, которую отсюда выставили? Она и так уже обиженная жизнью дальше некуда. Сейчас, отличным кандидатом был охранник… вот только выродок свалил час назад, а АйЭм не собирался оставлять Треза в уязвимом состоянии, только чтобы втолковать тому слабоумному…

Издалека до него донесся звук бегущей по водопроводным трубам воды.

Это смылась вода в унитазе в ванной Треза. Снова.

А затем послышалось бормотание ругательств и скрип кровати, когда на ней растянулся Трез.

«Бедный. Ублюдок».

АйЭм подошел к выходившим на реку большим окнам и остановился, уставившись на противоположный берег Колдвелла. Положив руки на бедра, он перебрал в голове места, куда они с Трезом могли бы отправиться. Короткий список. Черт, одной из основных прелестей Коммодора была его безопасность; они даже не утруждали себя включением сигнализации.

Что оказалось ошибкой.

Им необходимо было какое-то безопасное место. Защищенное. Неприступное.

Особенно если его брат продолжит свое «сунул-вынул» дерьмо, а ЭнсЛэй не прекратит ненароком «дипломатично» заглядывать в гости.

АйЭм снова начал расхаживать. Не возможно было не заметить, что брату становится хуже. Сексуальная дрянь тянулась годами… и очень долго АйЭм списывал ее на здоровое мужское стремление к спариванию.

На то, чем сам он, по собственному мнению, был обделен.

Но опять же, его брат трахает столько женщин, что с головой хватило бы на двоих.

Однако, за последние месяцы, стало ясно, что у Треза вырабатывается пагубная привычка… и это еще до той ночи, с которой начал заглядывать жрец. Кажется, теперь с ЭнсЛэем это дерьмо доходит до критической точки? Из-за интриг с’Хисби, брат окажется под еще большим давлением и это сподвигнет его к еще большему импульсивному поведению.

Черт. АйЭм чувствовал себя так, словно стоит перед пересечением железнодорожных путей и производит тригонометрические расчеты, пытаясь соотнести скорость выдаваемую двигателем локомотива со скоростью приближающейся машины… и предвидя множество жертв, которое произойдет в итоге. Так же эта метафора подходила, когда дело касалось той беспомощности, которую он испытывал из-за не состоятельности установить тормоза ни на одну из сил: он не был ни за рулем ни в кресле машиниста. Все что ему оставалось — это откинуться на спинку и наблюдать.