Гайдзин - Джеймс Клавелл

— А нашим посредником будет Мисамото?

— Без вашей дальновидности, с которой вы нашли и обучили его, все это было бы невозможно. — Она произнесла эти слова с глубочайшим почтением и села прямо, втайне удовлетворенная, слушая его замечания и свои ответы, зная, что он быстро запустит её план в действие, что они как-нибудь раздобудут эти ружья и что он никогда, никогда, никогда не тронет припрятанный ею рис. Потом, совсем скоро, она сможет притвориться усталой и попросит у него разрешения отдохнуть: «Вы тоже должны отдохнуть, господин, после такой чудесной, хотя и изнурительной тренировки…»

Разумеется, он должен отдохнуть, такой прекрасный мужчина, как он, подумала она. А потом — много взвешенных комплиментов, кроткая просьба позволить ей размять его уставшие плечи, понемногу её массаж будет становиться все более интимным, потом вздох-другой, и, не успев оглянуться, он сблизится с ней так, как она только может пожелать. Сблизится так же, как с Койко.

Днём Койко, как предписывали приличия, испросила у Хосаки позволения навестить её, поклонилась ей и поблагодарила, и выразила надежду, что её услуги приятны великому повелителю, и сказала, что для неё большая честь быть среди его домашних даже на короткое время. Они поговорили немного, и потом она удалилась.

Какая красавица, подумала Хосаки без ревности или зависти. Время от времени Ёси имеет право на игрушку, как бы дорого она ни обходилась. Их красота так хрупка, так недолговечна, и жизнь их полна печали — воистину вишневый цвет, опадающий с Дерева Жизни. Мир мужчины настолько физически привлекательнее, чем наш. И-и-и-и, иметь возможность перелетать с цветка на цветок, не зная страданий и забот.

Если бы наказание за самую малую вольность в поведении с нашей стороны не было столь мгновенным и жестоким, женщины задумывались бы об этом гораздо чаще. Разве не так? Почему бы и нет? Если действовать осторожно.

Иногда, когда Ёси был в отъезде, мысль о такой огромной опасности и немедленной смерти становилась для неё почти непреодолимым афродизиаком. Глупо, за столь мимолетное наслаждение. Или нет?

Она ждала, наблюдая за ним, тепло светясь изнутри, обожая жизнь, самую захватывающую из всех игр, пока разум его гудел, переполненный вариантами её плана и тем, как ему использовать своё творение, Мисамото.

Я примусь за дело немедленно, думал он. У Хосаки хороший ум, и она очень удачно составляет мои мысли в единое целое. Но, и-и-и-и, выговорить такое про мальчишку было в высшей степени бака, насколько оправданным государственным актом ни казалось бы подобное действие. Женщины лишены всякой утонченности.

Этим же утром раздался жизнерадостный стук в дверь, и в комнату вплыла Анжелика, вся цветущая, живое воплощение здоровья, в новом шикарном наряде: бледно-лиловом платье, зонтик от солнца, шляпка с перьями, перчатки, легкая шаль на плечах.

— Здравствуй, моя любовь, привет, Джейми, как вы сегодня себя чувствуете? О, Малкольм, я так довольна, что вижу тебя. — Она наклонилась к кровати и нежно поцеловала его. — О, chéri, как я по тебе скучала. Милый мой бедняжка, — продолжала она почти без остановки, — доктор Хоуг сообщил мне, что ты провел скверную ночь, несчастный ты мой, и не сможешь пойти сегодня на вечеринку к сэру Уильяму, поэтому я подумала, что загляну к тебе просто так и посижу с тобой до обеда.

— Малкольм… Как тебе нравится мое новое платье? — сказала Анжелика.

— Да? — тут же ответил Струан, собираясь с мыслями. Сердце его гулко стучало, напоминая, что он допил последние остатки снотворного, которое оставил ему Хоуг, и что надо будет попросить А Ток достать ещё — всего на день, ну, может, чуть дольше. — Я тоже так рад тебя видеть. — Оно изумительно, как и ты сама.

— Ну что же, я пойду, тайпэн, — вставил Макфей, видя, каким счастливым стал Струан, и радуясь за него, хотя все ещё потея. — Ребята из Тёсю внизу — так я с ними двигаюсь дальше?

— Как мы решили. Хорошо, ещё раз спасибо, Джейми. Дай мне знать, как пойдет это дело.

— Малкольм, — поспешно произнесла Анжелика, — пока Джейми здесь… помнишь, ты просил меня напомнить тебе, когда мы соберемся все вместе, о моем… небольшом содержании.

— Ах да, конечно. Джейми, — начал он со щедрым видом, когда она взяла его за руку, и её открытое удовольствие низринуло минувшую ночь во тьму забвения — навечно, в упоении подумал он. Этой ночи никогда не было! — Заноси расписки моей невесты на мой счет, — распорядился он, и это слово отдалось в нем счастливой болью. — Ангел мой, просто подписывай счета, все, что ты захочешь, Джейми позаботится о них.

— Спасибо, chéri, это чудесно, но, пожалуйста, не могу ли я получить немного денег?

Малкольм расхохотался, Джейми тоже улыбнулся.

— Они здесь не нужны, расплачиваться наличными совсем не обязательно. Никто из нас не носит с собой денег.

— Но, Малкольм, я х…

— Анжелика, — сказал он, и его голос зазвучал тверже. — С помощью расписок мы расплачиваемся за все, в клубе или в любом магазине Поселения. Так поступают все, даже в Гонконге, как ты, разумеется, помнишь. Это не дает возможности продавцам обманывать нас, и ты всегда знаешь, где и сколько потратил.

— Но у меня всегда были с собой деньги, chéri, свои собственные деньги, чтобы оплачивать свои счета, — сказала она, внешне демонстрируя полную искренность, — и, поскольку мой отец… ну, ты понимаешь.

— Оплачивать свои собственные счета? Какой ужас. Как такое могло прийти тебе в голову? Для порядочного общества это что-то неслыханное. Вот что, ни о чем не тревожься, — произнес он, улыбаясь ей, — это все мужские заботы. Расписки все отлично здесь решают.

— Может быть, у французов все по-другому, мы всегда держим при себе наличные и…

— Как и мы в Англии, или в любом другом месте, но в Азии все просто подписывают счета. Если ты хочешь что-то купить, что угодно, просто распишись за этот товар — даже лучше: нужно изготовить для тебя твою личную печать, о, мы подберем тебе изумительное китайское имя. — Он имел в виду маленькую печатку, обычно прямоугольный кусочек слоновой или иной кости, нижнюю поверхность которого покрывали затейливо вырезанные китайские иероглифы, обозначавшие звуки, из которых состояло имя владельца. Прижав её сначала к подушечке с тушью, а потом к бумаге, можно было получить уникальный отпечаток, который почти невозможно было подделать. — Джейми позаботится об этом.

— Спасибо, Малкольм. Но тогда, ну, можно мне открыть свой счет, chéri, знаешь, я очень хорошо умею распоряжаться деньгами.

— Я не сомневаюсь, что это так, а сейчас не забивай всем этим свою очаровательную головку, когда мы поженимся, я устрою все по твоему желанию, но здесь в этом счете нет никакой надобности.