Изгнание владыки. Роман. Рассказы - Григорий Адамов

Брусков остановился у порога, пораженный этой необычной картиной. Мареев оглянулся, оторвавшись от работы, как будто просыпаясь от тяжелого сна.

— А, Михаил!.. Это ты…

Он встал из-за стола и пошел навстречу Брускову. Он очень похудел, глаза были воспалены, он был небрит, плохо причесан и небрежно одет.

— Извини меня, Михаил, но я никак не могу говорить сейчас с тобой. Завтра, послезавтра… мы увидимся… Я тебе все расскажу… Я уже кончаю… У меня новый проект. Ну, до свидания, Михаил… Извини меня…

Брусков и сам не заметил, как он очутился на улице.

Через несколько дней, в дождливое осеннее утро, когда Михаил совсем было собрался уже выходить на работу в институт, в комнату к нему вошел Мареев. Он был без пальто, в мокрой, прилипшей к телу косоворотке, без шляпы. Похудевшее лицо поражало усталым, измученным видом, но в глазах горело лихорадочное возбуждение, румянец обжигал его впавшие щеки.

— Не ходи сегодня никуда, Михаил! — сказал Мареев, вяло пожимая руку Брускову. — Оставайся дома. Мне нужно говорить, говорить и говорить!

Он устало опустился на стул.

— В чем дело? — тревожно спросил Брусков. — Ты очень скверно выглядишь…

— Нет ли у тебя чаю? Голова очень болит…

Пока Брусков подогревал чай, Мареев сидел с закрытыми глазами, опустив голову на руки.

Потом он тихо рассмеялся и сказал:

— Михаил, хочешь прокатиться со мной в тартарары в специальном вагоне? Я тебе оставил в нем место…

Голубые глаза Брускова застыли в недоуменном вопросе:

— Какой вагон?… Какие тартарары?…

— Ах, Михаил! — сказал Мареев, подняв голову. — Я тебе сейчас все расскажу… Я все утро ходил по городу, пьяный от счастья. Я все продумал и проверил. Вот слушай! Ты про Ярмолинского слыхал? Про советского инженера Ярмолинского? Да, да! Который горячую воду добывает из глубины земли… так с по-лутора-двух тысяч метров глубины… Он снабжает этой водой все прачечные, бани, теплофицирует дома, предприятия… Какой противный чай… Озноб у меня, что ли? И голова все сильнее болит… Да… О чем я? О Ярмолинском… Он еще в тридцать третьем году первым предложил у нас этот способ использования подземной теплоты. Так вот… Несколько месяцев назад прочитал я его статью, где он пропагандирует свою новую идею — пробурить в земле скважину на глубину до четырех тысяч метров, чтобы получить воду с температурой в сто пятьдесят градусов. В его расчетах мне показалось кое-что неправильным, и я захотел проверить его. Как тебе известно, в среднем на каждые тридцать три метра глубины теплота возрастает на один градус Цельсия… Он перешел на диван и полулежа продолжал: — На больших глубинах должна быть очень высокая температура… очень большая жара… Но жар не опасен… Мы будем в скафандрах… Мы завоюем жар земли… Снаряд легкий и мощный… Подземная лодка… Какая неимоверная жара!.. Смотри, смотри!.. Потоки лавы текут… Базальт и гнейс… Мареев бредил…

Брусков сидел в комнате Мареева и при свете лампы на письменном столе разбирал его бумаги. Он перечитывал их, складывал, как бы сортируя, в различные пачки, подбирал к их тексту эскизы, рисунки, чертежи.

Иногда возвращался к прочитанному, сравнивал и сличал записи, старался понять, постигнуть то, что вспыхнуло, зародилось в чужом мозгу, развилось в нем, претворилось в идею и разорванными намеками, обрывками отложилось на эти кусочки бумаги.

Иногда в глубокой задумчивости он смотрел невидящими глазами в черную глубину окна. И боль искажала тогда его лицо: он очень любил Никиту, он даже не представлял себе до сих пор, как сильно любил он его твердый, решительный характер, энергичные черты худощавого лица, черные, глубоко запавшие глаза.

Уже пятые сутки Никита лежал без сознания в больнице. Тяжелая форма воспаления легких, очевидно, надолго приковала его к постели.

Брусков каждый день после занятий в институте приезжал в больницу справляться о здоровье своего друга.

Сейчас он продолжал приводить в порядок бумаги Мареева, не вполне еще понимая сущность его работы, не зная, что в его последнем рассказе было реальностью и что бредом.

«Путешествие в тартарары в специальном вагоне»… «Подземная лодка»… Что это значит? «Легкий и мощный снаряд»… Что хотел этим сказать Никита?»

Среди эскизов, набросков много раз повторялся один рисунок, сохранявший во всех разнообразных своих вариациях одну преобладающую форму. Это был вертикальный разрез снаряда, похожего на орудийный, удлиненной, цилиндрической формы, с плоским днищем и со срезанной конической вершиной. Вершина была покрыта чешуеобразно налегающими друг на друга ножами.

Внутри снаряд разделялся на три части. В них были помечены какие-то кружки, крестики, звездочки.

Брусков упорно думал, стараясь понять смысл всех этих значков и назначение всего снаряда, но все его усилия оставались безуспешными.

В отдельной папке он нашел заметки, наброски статей. Одна, наиболее крупная, с надписью «В „Комсомольскую правду"», захватила и приковала его внимание. Ему показалось, что он нашел разгадку тайны, которую оставил Мареев. Он читал статью не отрываясь, спеша к ее концу, стремясь скорей прийти к этой разгадке. Статья носила название:

ЭНЕРГИЯ ИЗ НЕДР ЗЕМНЫХ

В глубине земного шара, под его сравнительно тонкой корой (всего около 100 километров) находится огненно-жидкая масса, имеющая чрезвычайно высокую температуру. Одни ученые считают, что температура эта равна 15000°, другие — 5000°. При этой последней температуре все металлы и минералы, в том числе и самые тугоплавкие породы, как базальт, гнейс, должны находиться в расплавленном состоянии. Таким образом, земная кора как бы плавает на огненно-жидком подземном море.

Опыт глубокого бурения земли при поисках нефти, угля и т. п., опыт работы в глубоких рудниках, шахтах и тоннелях показывает, что по мере углубления в земную толщу температура возрастает. В среднем на каждые 33 метра глубины температура возрастает на 1° Цельсия. Это расстояние называется геотермическим градиентом.

По мнению французского геолога Ога, уже на глубине 66 километров температура должна быть равна 2000°, а температура в 150° должна встретиться не глубже пяти километров. Есть, однако, на земном шаре немало мест, где в поисках высоких температур совсем не надо спускаться на такие глубины. Эти места чаще всего встречаются возле действующих или потухших вулканов, этих дымовых труб и отдушин подземной кочегарки. Из земли здесь часто бьют горячие источники, вырываются водяные и серные пары.

В таких местах невольно возникает мысль об использовании этих могучих источников тепла.