Сложенный веер - Сильва Плэт

Эрейнхада смотрит со спокойным интересом. Флешка покачивается у него на указательном пальце.

— Браслетики… У меня давно не было столь интересной миссии.

Глава III. Точка возврата

Хелла Дар-Эсиль

Любезная Хелла,

Прими мои глубокие соболезнования в связи с твоей утратой.

Лорд Сид Дар-Эсиль был и остается образцом истинного патриота своей страны, верного подданного короны, искусного политика и непревзойденного дипломата. Посылаю тебе слова искреннего утешения в твоем горе.

Думаю, что было бы правильным решением для тебя сопроводить Элджи обратно на Анакорос после окончания траурных церемоний. Несомненно, удар для мальчика был велик и присутствие матери рядом с ним в это тяжелое время смягчило бы возвращение к учебе и жизни в нашем коллективе.

Насколько я знаю, Республика Делихон, осознавая долю своей вины в случившемся, предложила Вашей семье свою помощь. Ты могла бы на время поездки на Анакорос отправить туда Медео. Я уверена, что госпожа Вероник Хетчлинг, хорошо знакомая с обычаями и нравами Аккалабата, сможет оказать твоему младшему сыну достойный прием.

Кори все равно возвращается заканчивать обучение на Когнату, так что с ним проблемы нет.

Еще раз прими мои глубокие соболезнования,

P.S. Приезжай, правда! И тебе будет легче, и Элджи!

Письмо в конверте с гербом Анакоросского колледжа уже десять раз смято и выброшено в корзину, извлечено оттуда и расправлено. Леди Хелла, закутавшись в старый плед, сидит у холодного камина. Перед ней — недопитая бутылка белого со своих виноградников, перо и бумага. Начатые и неоконченные ответы на послание Лисс покрывают весь пол вокруг кресла. В корзину они уже не умещаются.

Хелла решается на последнее средство. Звук серебряного колокольчика отзывается шарканьем тейо Тургуна. Хелла протягивает старику письмо. Тот читает, морща лоб и шевеля губами. С грамотой у старых тейо много хуже, чем с владением мечом.

— Тургун, если я поеду, ты присмотришь за Медео? — спрашивает Хелла. — На Делихон я, конечно, его не пошлю. Стоит всем Дар-Эсилям оказаться за пределами Аккалабата, и мы навечно лишимся всех своих замков.

— Всех обоих, — подтверждает Тургун. Он смотрит на леди Хеллу, не мигая. — Вот ведь, когда вы были маленькими, я всегда знал, что у вас на уме, как вы собираетесь шкодничать, что ломать и портить… И сейчас знаю, — обрывает он сам себя.

— Так что не спрашивай. Хочешь — делай. Я тебе не помеха. Чем могу — помогу. Но об одном прошу… — оруженосец почтительно замолкает.

— Говори, — леди Хелла распрямляется в кресле.

— Не возвращайся, если ты не будешь уверена, что можешь защитить своих детей.

— Не учи, — леди Хелла взбрыкивает, хотя Тургун прав. — Я их прекрасно могу защитить в любом состоянии.

Тургун пожимает плечами с видом «Чем бы дитя ни тешилось…», но настаивает:

— Обещай. Иначе не останусь с Медео.

Леди Хелла вытягивает вперед руки со сжатыми кулаками и прижатыми параллельно друг к другу большими пальцами, быстро произносит слова клятвы.

— …пока стоят незыблемо Убренские горы, — заканчивает она. — Доволен?

Тургун кивает.

— Элджи позвать?

— Нет, пусть укладывается. Мне еще надо подумать.

Выходя, Тургун замечает, что леди Хелла выпростала ноги из-под пледа и положила на мраморный столик. В руках хозяйка держит длинную прядь своих роскошных волос и рассматривает задумчиво, как бы вспоминая, что собиралась с ней сделать… Тургун присвистывает и вываливается в коридор.

— Элджи! Медео! Куда вы запропастились, проходимцы? — раздается под сводами его грозный голос.

Лисс Ковальская

Йотха — малая планета внутреннего кольца. Идеальный климат. Песчаные дюны, поросшие сосновым лесом. Теплое море, над которым и утром и вечером золотая искрящаяся дымка и чуть заметный ласковый бриз. Голубые озера, на которых гнездятся многочисленные птичьи стаи. Шум прибоя и запах смолы. Двести из двухсот двадцати дней в году безоблачное небо. Плотная сеть дозорных спутников и непроходимый защитный кордон вокруг.

Йотха — малая планета, на которой нет постоянного населения. Нет промышленности и сельского хозяйства. Нет деревень и городов. Единственное, что на ней есть, — дачи и личные резиденции руководителей Конфедерации: сопредседателей Звездного совета, начальников военных баз и академий, крупнейших ученых и политиков галактического масштаба.

На берегу тихого залива, изумрудно переливающегося под ярким солнцем, на меловом уступе — дом Гетмана. Открытая веранда гостеприимно распахнута в сторону моря, на котором то тут, то там белые пятна парусов вспыхивают среди золотого сияния. На веранде сидят Лисс и Хелла, полосатые шезлонги сдвинуты в тень. Вечер, июль.

— Ты не жалеешь, что приехала? — спрашивает Лисс.

— Нет. Главное, чтобы ты не жалела.

И снова тишина на веранде. И так каждый день: неторопливый обмен редкими фразами, неизбежные взгляды друг на друга — из-под ресниц, чтобы незаметно — корзинка с фруктами передается из рук в руки, и иногда одна из ладоней, белая, никогда не загорающая, задевает другую, уже подкоптившуюся на местном солнышке. Лисс никогда не отдергивает руку. Это всегда делает Хелла, краснея и отворачиваясь. До возвращения на Анакорос остается четыре дня.

В этот день они идут прогуляться в ту сторону, куда до сих пор не ходили. По берегу моря, через неглубокие овражки, заросшие спелыми красными ягодами, похожими на земную землянику, а на вкус — на перезрелые бананы, к маяку, стоящему на дальнем краю бухты. Незадолго до маяка дорога выворачивает на широкий песчаный пляж, вдоль которого природа причудливо расположила ряд высоких каменных столбов, напоминающих сталагмиты. Лисс нагибается, чтобы положить себе в рот еще одну горсть йотхианской земляники, но ягоды сыплются сквозь пальцы, когда она слышит совершенно истеричный вопль Хеллы:

— Что это?!! Лисс, что это?!!

Хелла стоит на краю травяного откоса, спускающегося к каменным столбам, и дрожащей рукой указывает… на стайку воробьев, которые расположились на краю глубокой впадины посреди пляжа. Воробьи, жизнерадостно чирикая, крутятся в песке, зарываясь по самую шейку, чистят перышки. Это забавное зрелище настолько не соответствует ужасу, отражающемуся на лице Хеллы, ее побелевшим губам, трясущимся пальцам, что у Лисс даже не находится, что ответить. Хелла тем временем, высоко приподняв юбку, сбегает к «сталагмитам» и обвинительно указывает на ряды длинных вертикальных царапин, которыми испещрены некоторые из них: