Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

- Наши кодры, - начал новый мастер и сбился, поправился, - ваши кодры выбрали себе глав. Клан Тишины, которую олицетворяет мудрость, во главе с Мрымом выбрал Илисту. Клан Волнения, который основывается на поиске, выбрал своим главой Логорфимуса.

На это сообщение и Хэсс и Инрих кивнули, Мастер продолжил свою речь.

- Клан Легкости, который кружит в воздухе, не выбрал себе главу, хотя в его ряды влились несколько ваших человек. Также как и Клан Изменчивости, который связан с водой, остался пока без главы.

Хэсс и Инрих опять кивнули. Мастер замолчал.

- Но ведь всего кланов пять? - решился уточнить Инрих, оба мастера на него странно поглядели. Инрих, оправдываясь, добавил: - Вы же говорили об этом.

- Да, - согласился Великий Мастер. Ему было явно тяжело говорить.

- Клан Свободы, который не нуждается в поводырях, тоже выбрал своего главу, - смог выговорить, наконец, молодой Мастер. Хэсс и Инрих замерли, что-то было не то в этих словах. - Им стал Хэсс Незваный.

- Но я в глаза не видел ваших кодров, - вырвалось нечаянное у вора.

- Мы знаем, - почти спокойно ответил Великий Мастер.

- Но тогда как же? - Хэсс понадеялся, что это пустая шутка.

- С ними договорился один маленький пронырливый человечек, - послышалось из-за дверей.

- Вунь? - опешил Хэсс, Инрих опять поморщился от воспоминаний.

Вунь деловито зашагал к столу, запрыгнуть в кресло одного из Мастеров, ему труда не составило. Садиться он не стал, так как его бы не было видно остальным. Вунь остался стоять за импровизированной трибуной.

- Нам, понимаешь, так передвигаться будет удобнее, - шокирующее признание Вуня повергло Инриха в истерическое состояние. Хэсс все еще молчал.

- Ты, что так им и сказал? - не веря в услышанное, спросил Хэсс.

- Почти, - признался Вунь. - Мы уже давно с ними знакомы, личный дух нашего рода. Мы у них шерсть вычесываем, понимаешь? Они - Свободные - лежали в той пещере в самом конце. Ну, наши там ход пробили. Это было совершенно случайно, - сразу добавил Вунь. - И вот, мы с ними познакомились. Они нас в семью приняли, и ты тоже получаешься в семье. Род все-таки. Так что сам понимаешь, что договориться труда не составило.

Хэсс закрыл глаза, Инрих сдерживал громкий смех, но хихиканье прорывалось. Оба мастера торжественно молчали. В эти минуты Хэсс вспомнил молитвы, которые когда-либо он слышал в своей жизни. Это была мешанина слов из молитв отца Григория и монаха Шевчека, из причитаний нищих в столице и хвалеб короля Главрика IХ. Но одна мысль во всем этом была главной: "Что уже больше Хэсс не вынесет, хватит с него подобных новостей". Почему-то тогда же Хэссу вспомнилось, что в детстве, еще до встречи с Шаа, он мечтал о большой семье, и даже молился об исполнении желания. Похоже, что кто-то там услышал его молитвы и поспешил их исполнить в такой огромной форме.

- Хорошо, ты просто молодец, Вунь! - пересилив себя, смог произнести Хэсс.

Инрих одобрительно причмокнул губами.

Много позже, спустя несколько лет, Инрих спросил Хэсса, почему тот тогда так ответил. Хэсс признается:

- В первый же день мой учитель Шаа, рассказал мне длинную историю, из которой я понял одну вещь. Если ты любишь кого-то, скажем, вы связаны сильными узами, то изволь уж принимать и то, что любит он. Если ты откажешься принять, то потеряешь того, кого любишь. Это похоже на то, как юноша приводит девушку в дом. Его родители должны полюбить невестку больше собственного сына, тогда и внуки у них будут, и сын, и еще и дочь. Любить кого-то на половину, или на треть или на четверть нельзя.

Инрих тогда выразит сожаление, что так и не познакомился с этим чудесным человеком Шаа. Хэсс расхохочется в ответ, но причину своего смеха пояснять откажется. К ним выйдет второй сын Хэсса - Авехо, который потащит Инриха в театр. Авехо с малолетства будет вить веревки из всех окружающих, а в особенности из Инриха, который назовет его первое имя, и будет опекать всю жизнь.

Сентенус лихорадочно собирался. Последний день и ночь он провел не лучшим образом для своей печени, но весьма плодотворно для короля и разведчика. Сентенус пил по черному до розовых нимф в компании с колдуном из Белой Башни. В один час из этого дня колдун спросил, что хочет увидеть Сентенус, так сильно наливаясь настойкой из черного дуба. Сентенус сболтнул про розовых нимф, и они оказались прямо перед ним. Одна особо соблазнительная стала танцевать, но Сентенус лишь разочаровано вздохнул.

- Не забирают меня твои нимфы, - пьяно пожаловался он колдуну.

- Странно, а меня забирают, - также по дурному отозвался колдун. - Не дорос ты еще, - сделал правильный вывод колдун.

- Может быть ты не дорос? - воспротивился Сентенус.

- Я? - Визгливое покрикивание колдуна, абсолютно убедило Сентенуса в своей мысли, но через миг он это все забыл.

- А ты уверен, что именно такая пьянка, устроит твою линию для моей встречи с актерами, геомант хренов? - Сентенусу пришло в голову, что колдун смог его просто разыграть, сказав, что надо пить целый день, сидя в подвале Белой Башни.

- Уврн, - пропуская гласные, забулькал колдун, выпивая полбутылки настойки из черного дуба.

- Ну, ладно, а то что-то мне плохо стало, - признался Сентенус.

- Держи еще, - колдун протянул очередную бутылку.

- Хорошо, - Сентенус сделал добрый глоток, действительно стало полегче. - Значит, ты думаешь, что у нас все получиться?

- Что значит у нас? - колдуну не понравилось обобщение. - У меня всегда все получается, Ик! - заикал колдул.

- И у меня тоже, - не остался в долгу Сентенус.

- Ты так думаешь? - вкрадчиво уточнил колдун, и опять забулькал из бутылки.

- Раз живой, то всегда, - непререкаемым тоном изрек Сентенус.

- В принципе прав, - согласился колдун.

- Я вот, что хотел спросить, а почему меня твои нимфы не забирают? Может быть они не настоящие?

- Может быть, - колдун решил, что пить из бутылок нерентабельно, и открыл бочку. Сейчас он раздумывал, как устроиться под бочкой, чтобы настойка текла к нему в рот сама собой.

Когда Сентенус дотащился до своей постели то, как раз первые лучи солнца пробились сквозь занавеси. К нему в опочивальню сунулся кто-то из слуг:

- К Вам первый министр Язон!

Сентенус устало свалился в кровать, не желая ничего выслушивать.

- Пошли его! - велел он слуге, но дед уже вперся в комнату.

- Я вот подумал, Сентенус. Мы несправедливо взвалили на тебя такую тяжелую ношу, - проникновенно начал дед, чувствовалось, что он долго готовился к этой речи.

- Хрр, - высказался Сентенус.

- Я придумал другой выход из ситуации, - быстренько сообщил дед.

- Какой? - выдавил из себя валяющийся на кровати внук.