7 дней в июне - Алексей Ивакин

Впрочем, насчет «насквозь проржавевших» – это не совсем точно. Когда дома я распилил ножовкой одну такую совершенно ржавую винтовку, оказалось, что, хотя внешние детали затвора намертво прикипели друг к другу, внутри ствольной коробки ударно-спусковой механизм оказался почти не затронут коррозией. Пулеметы оказались несколько более стойкими к ржавчине – на некоторых из них можно было даже найти хорошо различимые детали прицельных приспособлений с читаемыми цифрами. Удивительное ощущение возникало от разглядывания блестящих, как будто совсем новеньких, металлических колечек, скреплявших собой полуистлевшие от ржавчины стальные звенья пулеметных лент. Эти колечки среди сплошной ржавчины казались чужеродными.

Однако и работа любителей военных сувениров тоже ощущалась. За все время поисков ни мне, ни другим подобным искателям не удалось найти ни одного MP или, например, пистолета. Не попалось нам и ни единого черепа – все это уже растащили до нас. Буквально на каждом шагу там можно было увидеть только берцовые кости, черные, иссохшие до фанерной жесткости ремни и подметки от сапог. Ну что же, «кто с мечом к нам придет…» Особенно меня впечатлил увиденный в дюнах песчаный пятачок, где лежали в полутора метрах друг от друга два колеса с еще сохранившимися остатками резины, небольшой искореженный кусок щита и россыпь 37 мм гильз – все, что осталось от фрицевской «колотушки».

Нынешних воинов вермахта такая участь, пожалуй, не ждет. Мы порвем их военную машину на клочки так, что у них не будет ни времени, ни желания, ни возможности организовать долгое и упорное сопротивление. Да и нагадить они нам еще не успели до такой степени, чтобы мы неудержимо рвались всех их смешать с землей…

Мои мысли были прерваны раздачей обеда. Как раз в это время соседи по палате снова стали ловить новости по нашему антикварному радиоприемнику. Одна из радиостанций, ссылаясь на «конфиденциальные источники, близкие к Министерству обороны», поведала, как о решенном вопросе, об организации добровольческой части из граждан Израиля, оказавшихся на территории России. Разрешение было дано на основе прецедента – ведь уже воюют в оперативном подчинении армии РФ подразделения армии США, оказавшиеся в Прибалтике для участия в учениях. Кроме того, не исключается и создание польской части, костяком которой послужат военные советники и инструкторы, также оказавшиеся в Прибалтике.

Эта же радиостанция сообщала о многочисленных случаях уклонения от призыва, об облавах на дезертиров, о передаче ряда дел на работников военкоматов и тех, кому они помогали избежать призыва, в военные трибуналы. Ну, чего-то такого и следовало ожидать. Слишком уж много народу у нас за последние годы разучилось любить Родину. Да и сама Родина этому немало поспособствовала.

Раненые, которые могли ходить, переключили приемник на другую станцию, и я прослушал официальное сообщение о порядке обмена валюты. Так, что же это получается? С 1 июля по 31 августа? А если я в это время все еще в действующей армии буду?! Кто меня пустит всю эту банковскую канитель оформлять? Опять, блин, наши начальники не додумали. Как говаривал один мой знакомый депутат, перефразируя блаженной памяти Виктора Степановича Черномырдина, «хотели как всегда, а получилось еще хуже».

Вечером забежали ребята из взвода – проведать раненых и попрощаться. Наш батальон и еще кое-какие подразделения бросают аж на Ольштын (Алленштайн). Похоже, командование хочет одним батальоном запугать всю Восточную Пруссию. Правда, тут еще морпехи есть. Про них рассказали, что они всей бригадой сегодня с утра рванули на запад и в районе городка Тчев (Dirschau) лихим налетом захватили железнодорожный и шоссейный мосты через Вислу. Да уж, пугать, так пугать!

На ночь по радио передавали итоговую сводку за сутки. Барановичская группировка немцев выбита из самих Барановичей, почти полностью окружена и выдавливается к Припятским болотам. Наши войска совместно с армией Республики Беларусь и соединениями 10-й армии РККА нанесли сходящиеся удары по линиям Каунас – Сувалки, Гродно – Сувалки и Голдап – Сувалки и успешно развивают дальнейшее наступление в районе Мазурских озер. (О! Так там и наши, калининградские отметились!). Левый фланг группы армий «Центр» рассечен, отрезан от линий снабжения и дезорганизован. В Вильнюсе продолжаются ожесточенные уличные бои с частью окруженной группировки, пытающейся прорваться из кольца на юго-запад. Брестская группировка вермахта охвачена с трех сторон и ее полное окружение – лишь вопрос времени. Наша авиация продолжает систематическое разрушение тыловой инфраструктуры противника.

Ну, что сказать… Кажется, справились. Хотя это еще далеко не конец, как я чую. В общем – жизнь продолжается!

Из воспоминаний заместителя начальника штаба VI Армейского корпуса:

«…27 и 28 июня 26 пд подверглась мощному наземному и авиационному удару русских, в течение нескольких часов занявших Голдап и развивавших наступление на юго-восток. С остатками частей 26 пд, уходя из-под удара русских, мы отошли в район восточнее Алленштайна. Взаимодействие с ГрА Центр нарушено полностью, наша 6 пд отрезана и, вероятнее всего, окружена в районе Вилкавишкис.

Повсеместно в Восточной Пруссии наблюдается страшная паника среди гражданского населения. Распространяются слухи, что русские уже заняли Алленштайн, Эльбинг, Мариенбург, чуть ли не Данциг, уже прорвались или вот-вот прорвутся за Вислу, в Генерал-губернаторство. Дороги заполняются растущим потоком беженцев, поэтому движение по основным шоссе в значительной мере дезорганизовано, а узловые железнодорожные станции разбиты русской авиацией. Попытки бороться с паникой, несмотря на жесткие меры со стороны фельджандармерии и частей СС, не приносят практически никаких результатов. Отмечаются случаи дезертирства в войсках.

Что происходит на фронте ГрА Центр – непонятно. Связи нет. Ясно, что русские уже глубоко вклинились в Восточную Пруссию, бои идут на дальних подступах к Лётцену (Гижицко), и уцелевшие после авианалетов русских остатки штабных служб спешно эвакуируются оттуда. Таким образом, левый фланг ГрА Центр рассечен, и его соединения находятся под реальной угрозой полного окружения. При такой скорости развития событий группу Гота в Вильнюсе, пожалуй, уже можно списывать со счета.

Связь со штабом ОКХ снова появилась на короткое время. Оттуда сообщают, что Эльбинг действительно взят русскими после ожесточенных боев, но ни Мариенбург, ни, тем более, Алленштайн, не только не захвачены, но со стороны русских нет ни намека на попытки овладеть этими городами. Судя по всему, у русских явно не хватает живой силы для развития наступления на широком фронте. Данциг вообще вне опасности. Однако передовые части русских замечены на берегу Вислы у Диршау (Тчев)…

…Поздно вечером 28-го штаб ОКХ (это, кажется, уже третий состав…), выйдя на связь с передвижной армейской радиостанции, сообщил тревожные известия. Лётцен оставлен в результате паники и дезорганизации, Мариенбург и Диршау удерживаются под нашим контролем, но мосты через Вислу у Диршау захвачены внезапной атакой русских. Данциг снова подвергся обстрелу с моря. По неподтвержденным сведениям, на окраине Алленштайна отмечена перестрелка. Фюрером отдано распоряжение: для пресечения дезертирства из армии установить порядок вынесения приговоров за дезертирство таким образом, что не только сам дезертир, но и его семья подлежат расстрелу.

Нами принято решение отводить остатки 26 пд на юго-запад, в Генерал-губернаторство, в общем направлении на Варшау (Варшава). Сейчас ОКХ спешно перебрасывает на линию Вислы соединения из Франции, Северной Африки, с Балкан для создания, как выразился один штабной чин, „новой линии обороны Европы против большевизма“ (тьфу, неужели они никак не могут бросить всю эту устаревшую риторику?!)…»

Майор Анатолий Логунов, начальник технического отряда.

И опять ночь была, как в той песне про бомберов, короче – незабываемой. Мы куда-то летели, во что-то стреляли, внизу какие-то объекты красиво взрывались, в темноте ночи на земле после нашего налета вспыхивали огни похожие на костры или фейерверки. И мы летели назад, быстро дозаправлялись и подвешивали новые ракеты взамен потраченных, меняли израсходованные ленты к пулеметам, я быстро пробегал всю линейку возвратившихся машин, ставя росписи в журналах, разрешающие очередной вылет и все повторялось до полного отупения. Сколько мы сделали вылетов, я сейчас даже и не скажу, пока в «журнал подготовки самолета» не посмотрю.

Отлетали славно, а сегодня нам щедро дали целый день на отдых, ага и день предварительной подготовки заодно. Так что сейчас, уже привычно борясь с дремотой и поглощая третью чашку растворимого кофе (блин, ну и бурда, даже у нас в офисе ухитрялись качественней покупать), проверяю формуляры. «Бортачи», конечно, молодцы, и даже считать с калькулятором умеют, но не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. А наработка в формуляре, что для двигателя, что для самолета, то есть геликоптера – это святое. Иначе как вычислять ресурс заменяемых деталей, необходимые работы планировать и так далее. Вот и проверяю, точнее проверяем. Напротив, с такой же кислой рожей сидит лейтенант и тоже проверяет. Перекрестная проверка, да. Я его, он меня, а вместе – борттехников.