Эхо прошлого - Диана Гэблдон

— Он, — тотчас ответил моряк.

— Можете передать ему, что еда готова и можно приходить есть когда угодно. О… Мистер Смит?

Он тут же повернулся, и его серьги качнулись.

— Я всего лишь хотела поинтересоваться, что матросы… Полагаю, они сильно расстроены, это понятно… но что матросы с «Чирка» думают по поводу… э-э… последних событий? Если вам, конечно, что-то известно, — добавила я.

— Знаю. Мистер Фрэзер задал мне тот же вопрос буквально десять минут назад, — слегка удивленно произнес мистер Смит. — Мы как раз разговаривали там, наверху, как вы могли догадаться, мэм.

— О, понимаю.

— Ну, мы весьма рады, конечно, что нас не загребли. Если бы это случилось, то, скорее всего, никто из нас многие годы не увидел бы ни дома, ни семьи. Не говоря уж о том, что пришлось бы воевать против своих. — Смит почесал подбородок: как и у остальных мужчин, у него отросла щетина, из-за чего он выглядел истинным пиратом. — Но, с другой стороны… Ну, вы же понимаете, что в данный момент мы в положении, которого и врагу не пожелаешь. В опасном, я хотел сказать. К тому же мы теперь не получим ни жалованья, ни одежды.

— Да, понимаю. С вашей точки зрения, какой самый желаемый исход в этой ситуации?

— Подойти как можно ближе к Нью-Хейвену, но в гавань не входить. Посадить корабль на мель и поджечь его где-нибудь на речном каменистом мелководье, — незамедлительно ответил он. — Добраться на лодках до берега и бежать со всех ног.

— Вы сожгли бы корабль с матросами в трюме? — спросила я из любопытства.

К моей радости, Смит от подобного предположения пришел в ужас.

— Что вы, мэм! Может, мистер Фрэзер захочет отдать их континенталам для обмена, но мы не против, чтобы их освободили.

— Очень великодушно с вашей стороны, — серьезно заверила я его. — И, уверена, мистер Фрэзер очень благодарен за ваши рекомендации. Вы знаете, где… э-э… сейчас находится Континентальная армия?

— Где-то в Нью-Джерси, насколько я слышал, — ответил Смит, коротко улыбнувшись. — Хотя не думаю, что их будет сложно найти, если они вдруг вам понадобятся.

Если не считать королевский флот, последнее, что мне хотелось видеть, — это Континентальная армия, даже издалека. Но, судя по всему, Нью-Джерси как раз довольно далеко.

Я отправила мистера Смита в матросский кубрик отыскать столовые принадлежности — у каждого матроса имелись свои собственные миска и ложка — и принялась за непростую задачу: нужно было зажечь две лампы, которые висели над обеденным столом. Тогда, по крайней мере, мы сможем увидеть, что едим.

Однако, взглянув на рагу поближе, я изменила свое мнение насчет хорошего освещения, но решила не гасить лампы, раз уж пришлось затратить столько усилий, чтобы их зажечь.

Как ни странно, еда оказалась неплохой. Впрочем, я могла бы накормить всю команду сырой крупой и рыбьими головами, и никто бы не возражал: мужчины изголодались. Они заглатывали еду, как стайка веселой саранчи, и находились в удивительно хорошем расположении духа, несмотря на все наши трудности. И я уже не в первый раз подивилась тому, как люди приспосабливаются к обстоятельствам и продолжают жить нормальной жизнью посреди неопределенности и опасности.

Конечно, отчасти этому поспособствовал Джейми. Нельзя было не увидеть иронии судьбы в том, что человек, который ненавидит море и корабли, внезапно стал фактическим капитаном куттера, потому что, хотя Джейми терпеть не мог корабли, он более-менее знал, как ими управлять. И перед лицом хаоса сохранял спокойствие, а также обладал прирожденным талантом командовать.

«О, если ты покоен, не растерян, когда теряют головы вокруг…»[68] — подумала я, наблюдая за тем, как он спокойно и разумно разговаривает с людьми.

До сих пор я держалась исключительно на адреналине, но теперь, когда непосредственная опасность миновала, он почти иссяк. Встревоженная, усталая, с саднящим горлом, я смогла проглотить только пару ложек. Все мои ушибы и синяки пульсировали, колено все еще ныло. Я мрачно составляла список телесных повреждений, когда увидела, что Джейми пристально смотрит на меня.

— Ты должна поесть, саксоночка, — мягко произнес он. — Ешь.

Я хотела было сказать, что не голодна, но передумала. Ему и без меня хватало забот.

— Да, капитан, — сказала я и смиренно взялась за ложку.

Глава 31

Путешествие по камерам сердца

Я должна лечь спать. Боже, как же мне нужен сон! А ведь его практически не будет, пока мы не доберемся до Нью-Хейвена. Если вообще доберемся, скептически отозвалось мое подсознание, но я отмела это замечание, совершенно бесполезное в нынешней ситуации.

Я мечтала погрузиться в сон: нужно было и избавить разум от страхов и сомнений, и восстановить измученную плоть. Впрочем, я настолько устала, что разум и тело уже начали разделяться.

Знакомое явление. Врачи, солдаты и матери сталкиваются с ним регулярно — я сама испытывала подобное бессчетное количество раз. Затуманенный усталостью разум становится неспособным отвечать на непосредственную опасность и просто слегка тормозит, аккуратно отделяясь от подавляющих его эгоистичных потребностей тела. А когда он хладнокровно отстранится, то может управлять ситуацией, не обращая внимания на эмоции, боль и усталость, принимая необходимые решения, равнодушно отклоняя глупые потребности организма в пище, воде, сне, любви, грусти, заставляя себя работать на пределе своих возможностей.

«Но почему эмоции?» — как в тумане мелькнула мысль. Безусловно, эмоция — это функция разума. И все же, очевидно, она настолько глубоко укореняется в плоти, что подобное отстранение сознания, в свою очередь, подавляет и ее.

Я подумала, что тело возмущает это отстранение. Обделенное вниманием и измученное, оно не позволяет разуму с легкостью вернуться. Часто разделение сохраняется до тех пор, пока наконец не удастся поспать. Когда тело занято тихим, но интенсивным восстановлением, разум, используя извилистые каналы снов, осторожно возвращается обратно в бунтующую плоть и заключает мир. И ты просыпаешься — снова целым.

Но не сейчас. Меня одолевала мысль, что нужно еще что-то сделать, только вот я не знала, что именно. Я накормила мужчин, отправила еду пленникам, проверила раненых… Перезарядила все пистолеты… Отмыла котел… Заторможенный разум отключился.

Я положила руки на стол, чувствуя под кончиками пальцев волокна древесины, похожие на крошечные горные хребты, сглаженные за годы службы. Может, это окажется картой, которая позволит мне найти дорогу в сон.

Внезапно я увидела себя со стороны. Худая, почти тощая: под кожей на предплечьях резко выступают лучевые кости. За несколько недель путешествия я похудела сильнее, чем могла себе представить. Ссутулилась от усталости. В густой спутанной массе кудрявых волос виднеются серебряные и белые пряди с десятком оттенков темного и светлого. Мне вспомнилось, как Джейми