Чёрные сны - Павел Корнев

Как ни странно, по мере приближения к клинике трупы стали попадаться все реже. Может, заброшенных домов на окраине гетто больше, может, уроды в центр Черного квадрата отошли оборону держать.

— А чего-то ни одного крестоносца видно не было. — Ветрицкий прислонился к стене барака.

— Вон лежит, — указал лейтенант на труп мужика в синем пуховике с черным крестом во всю спину.

— Вот то-то и оно, — перевел я сбившееся дыхание. — Чистых и прочей швали сколько трупов было? А крестоносец первый раз попался. А они, между прочим, ребята наглухо отмороженные, не стали бы за чужие спины прятаться.

— Считаешь, специально дождались, пока дорогу расчистят, и прямиком сюда пришли? — выглянул из-за угла дома лейтенант и неожиданно выругался. — Твою мать!

— Что такое? — сунулась следом Вера и тут же спряталась обратно. Судя по начавшей бить девушку крупной дрожи, ничего хорошего впереди нас не ожидало.

— Помоги Николаю, — дернул я ее за рукав и подошел к лейтенанту. Ну и чего там такого стряслось?

Да ничего особенного, просто перед клиникой лежали уроды. Мертвые уроды.

И далеко не сразу удалось сообразить, зачем кому-то понадобилось выкладывать из трупов волчатников, слизней, жабов, и прочих изувеченных излучением Севера калек широкое кольцо вокруг трехэтажного особняка. На самом деле все оказалось совсем не так: никто трупы не перетаскивал, нет — всех этих бедолаг просто-напросто сюда согнали, а потом зарезали, как приведенных на бойню коров. Но зачем? Кому это могло понадобиться? Крестоносцам?

— Вы все еще собираетесь туда идти? — повернулся я к лейтенанту.

— Пожалуй, уже нет, — глядя куда-то в сторону, сознался тот.

— Напалм долго не протянет, — напомнила нам Вера.

— Не думаю, что в клинике нам окажут медицинскую помощь, — окинул я взглядом освещенные окна на последнем этаже особняка.

— Если там будут лекарства и инструмент, я справлюсь сама, — уверенно заявила девушка.

— Да ну? — удивился я и подошел к лежавшему поверх постеленного прямо на снег брезента пироманту. Что-то он совсем сдал… Черт, что же делать? В клинику идти неохота — просто жуть. Но какой выход? Пытаться Напалма доволочь на руках до ближайшего целителя? Так он помрет еще до того, как мы с северной окраины выберемся. Придется идти. И кто знает — вдруг один нехороший человек по фамилии Ялтин мне все же там повстречается? Очень, очень на это надеюсь. — Сейчас смотаюсь на разведку, если что — уходите без меня.

— Я с тобой. — Ветрицкий, кинув на снег чехол с луком, забрал один из автоматов у рядового, контролировавшего проход между домами.

— Пошли, — не стал отказываться я от помощи и подошел к лейтенанту, который прислушивался к разгоравшейся где-то на юго-западе гетто перестрелке. — Вы нас ждете?

— Само собой, — кивнул усатый. — Судя по всему, из ДШК лупят. Значит, наши подошли.

— Нас-то они как миновали? — засомневался Николай. — Да и на Красном пока тишина.

— Скорее всего, с Северной промзоны через западные ворота людей перекинули, — предположил лейтенант. — Сестры, думаю, через свой сектор проход открыли.

— А может, это сами валькирии и пожаловали? — Ветрицкий сунул автоматный рожок в глубокий боковой карман теплой куртки и взвесил в руке предложенную солдатом гранату.

— Надеюсь, скоро узнаем, — пожал плечами служивый. — Ну вы идете?

— Идем. Коля, прикрывай, — взяв наизготовку пистолет-пулемет, я медленно выбрался из-за барака и побежал к покосившемуся крыльцу клиники.

Все бы ничего, но как-то очень уж гадко на душе. Будто весь в дерьме измазался, а когда — даже и не заметил. И чем ближе к валявшимся на снегу трупам, тем хреновее становится. Оно понятно, денек сегодня не из легких, но слишком уж притащившаяся рука об руку с депрессухой безнадега захлестывает. И такое впечатление — будто враз как-то темней стало. Даже проглядывающие меж облаков звезды толком не светят.

Нет, чего-то здесь не то. Может, оно, конечно, просто нервы расшатались, но все время на спине чей-то недобрый взгляд чудится. Тяжелый взгляд, липкий. Заинтересованный. Так прильнувший к витрине бродяга на мясную вырезку смотрит.

Ох, что-то меня не туда занесло. И мутить начинает. Не иначе как от запаха крови. А крови здесь действительно предостаточно — весь снег красный. Точнее, уже черный.

Может, повернуть, пока не поздно?

Двигай, двигай…

С бега на осторожный шаг я перешел, когда приблизился к валявшимся в снегу трупам уродов. Измененные и при жизни-то ничего, кроме отвращения, вызвать не могли, а тут меня и вовсе от вида жутких увечий колотить начало.

Перехваченные ударами ножей шеи, выколотые глаза, распоротые животы. По всему выходило — смерть этих бедолаг легкой не была. Нет, это не простая зачистка, это самая натуральная казнь. Медленная и жестокая.

Перепрыгнув через закоченевшее тело голого урода, я постарался как можно быстрее миновать выложенных в ряд мертвецов и, настороженно поглядывая на клинику — на третьем этаже три окна светятся, остальные по-прежнему темные, — поспешил дальше.

— Прикрывай, — встав сбоку от входной двери, повернулся к Ветрицкому я. Легкое усилие — и внутренний взор проник сквозь укрепленные железным листом доски. Вроде никого. Странно. Ладно, в защитном амулете заряда еще на треть осталось, если что — прорвемся. Блин, вспомнить бы, куда залитые магической энергией кристаллики сунул…

Взбежав по отколотым ступенькам крыльца, Николай встал с другой стороны двери, а я потянул на себя массивную медную ручку. Темно. На всякий случай приседая, проскользнул внутрь и сразу же отступил от приоткрытой двери.

И действительно — никого. Ну и куда нам теперь?

Просторный некогда холл был поделен на тесные клетушки сложенными из неоштукатуренного кирпича стенами, оконные проемы закрывали фанерные листы. На верхние этажи уходила лестница в дальнем конце коридора.

— Подвал проверим? — Николай быстро забежал следом и, прижавшись спиной к стене, взял на прицел лестницу.

— Сразу на третий пошли, — настороженно водя из стороны в сторону стволом пистолета-пулемета, решил я. — Там вроде свет горит…

— А если… — перебегая к лестнице, Ветрицкий заглянул в одну из клетушек и, зажав рукой рот, немедленно отскочил от темного дверного проема. Согнувшись, парень оперся о стену, и его тут же вырвало.

— Чего там? — не спуская глаз с лестницы, поинтересовался я.

— Крестоносцы, — сплюнул на пол парень. — На куски порубили.

— Ясненько, — остановился я, решая, стоит ли вообще подниматься на третий этаж. Странные дела здесь творятся, если не сказать — темные. По уму — бежать отсюда надо, бежать. Но это если по уму. А вот по совести… Напалм-то загнется. Черт! — Много их?