Кровное дело шевалье - Мишель Зевако

Но, изучив печальные останки, дядя и племянник изумленно уставились друг на друга.

— Это не человеческие кости! — объявил Жиль. — Это же… съеденные окорока!

— …Которые запивали вином, — пробормотал Жилло, глядя на гору пустых бутылок с отбитыми горлышками.

— Да, подлец недурно попировал перед смертью!

И они с утроенным энтузиазмом продолжили поиски тела. За два часа Жиль и Жилло обследовали все подземелье, не пропустив ни одного закоулка, но покойника так и не нашли.

— Ничего не понимаю! — пробурчал Жиль.

— Говорю вам, его слопали крысы, целиком, с костями, — держался за свою версию Жилло.

— Идиот! — разозлился дядюшка. Впрочем, по-другому племянника он никогда и не называл.

Но постичь факт пропажи усопшего Жиль был не в состоянии. Ведь не мог же мертвец сбежать!..

— Ну что ж, — философски промолвил управляющий, — во всяком случае, нам не придется волочь его к реке.

Больше в погребе оставаться было незачем, и мужчины направились к выходу. Шагнув на первую ступеньку лестницы, Жиль невольно посмотрел вверх — и дико заорал: кто-то закрыл дверь подвала!

В один миг Жиль взлетел вверх по лестнице: он еще надеялся, что, войдя в погреб, сам машинально притворил дверь. Однако она была не просто закрыта, но и крепко заперта со стороны коридора.

— Что случилось? — подал голос Жилло.

— Что-что! Мы в ловушке, вот что!

Жилло сразу ошалел от страха, заклацал зубами и затрясся… И тут из-за запертой двери донеслись раскаты торжествующего хохота. Жилло узнал этот смех, и волосы у парня встали дыбом: в коридоре веселился Пардальян-старший.

Мы покинули ветерана в тот момент, когда он мрачно глядел на последний окорок и уныло размышлял о перспективе голодной смерти. Да, вот он — печальный конец славной жизни, полной борьбы и приключений!..

Пардальян обглодал оставшийся окорок, снова тщательно обшарил весь подвал в надежде обнаружить еще какую-нибудь снедь и понял, что близок его последний час. И тогда он твердо решил…

Когда голодные спазмы станут нестерпимыми, он положит конец страданиям, всадив себе в сердце кинжал… И больше ничего не почувствует…

Долгие часы пролежал он возле бутылок с вином и уже прикинул, не пора ли броситься на клинок, но внезапно ему почудилось, что за дверью раздаются шаги. Тяжело дыша от волнения, он поднялся на ноги и весь обратился в слух…

Донесшиеся сверху звуки привели ветерана в неописуемый восторг. Старик едва не вопил от счастья. Боясь чем-нибудь выдать свое присутствие, он прокрался под лестницу, а слуги маршала протопали мимо.

Пардальян выждал, пока Жиль и Жилло углубятся в подземный лабиринт, осторожно добрался до двери и тихонько затворил ее за собой. Через некоторое время ветеран услышал, как дядюшка и племянник подошли к лестнице, и не смог сдержать радостного смеха, наслаждаясь их отчаянными криками.

— Недурной сюрпризец устроил я этим двум идиотам! — заключил Пардальян-старший и спокойно удалился.

XLVII

СЮРПРИЗ ДЛЯ ПАРДАЛЬЯНА-СТАРШЕГО И ПАРДАЛЬЯНА-МЛАДШЕГО

Бывалый солдат, хоть прожил во дворце Мем и недолго, но успел неплохо изучить расположение комнат. У него сохранилась военная привычка, попав куда-нибудь, прежде всего сориентироваться на местности.

Что же он искал? С какой целью осматривал дворец?

Пардальян — по праву ли, нет ли — считал, что Данвиль обязан возместить ему убытки. Насвистывая охотничий марш, старый рубака бродил по апартаментам дворца Мем.

Пардальян не сомневался, что во дворце нет ни одной живой души. Не теряя ни минуты, старик кинулся в буфетную, перетряс все шкафы и хорошенько подкрепился остатками хозяйской снеди. Потом отыскал ключи от апартаментов маршала и принялся обследовать особняк.

Он попал в большой зал с громадным зеркалом и критически взглянул на свое отражение. Вид у ветерана был действительно жутковатый: шляпу он потерял, одежда превратилась в отвратительные лохмотья, сплошь покрытые пятнами крови, грязи и вина. Шпагу Пардальян выронил еще во время боя в коридоре… Зато раны затянулись, даже не оставив особых следов. Не пострадало и лицо старика; вот только на носу багровела изрядная ссадина.

«Будем действовать аккуратно и методично», — подумал Пардальян. Он направился в спальню маршала, где обнаружил большой вместительный шкаф. Ветеран попробовал отпереть его, но не смог подобрать ключа и, пустив в ход кинжал, решительно взломал дверцу.

— Вот так-то! — удовлетворенно потер руки Пардальян.

В шкафу он нашел одежду и белье. Старик тут же занялся своим туалетом: медлить с этим было нельзя. Облачившись во все новое, Пардальян позаимствовал из арсенала маршала отличную длинную шпагу.

Потом он двинулся дальше, заглянул в кабинет и увидел там массивную шкатулку, запертую на три замка. Через час ветеран сумел-таки ее открыть — и залюбовался содержимым: шкатулка была доверху наполнена золотыми и серебряными монетами.

— Я, разумеется, не бандит и обворовывать господина маршала не намерен. Но по вине Данвиля я понес серьезные убытки и обязан их возместить.

Следует определить сумму этого ущерба по справедливости, чтобы никого не обидеть. Мне изодрали одежду, правда, я заменил ее другой, но старая была мне как-то ближе… Итак, за неприятные ощущения, которые я испытываю в новом костюме, — сто ливров. Далее, меня ранили. За каждую рану — десять ливров. Разве много? По-моему, в самый раз! На мне десять царапин, значит, сто ливров за телесные повреждения. Прибавим первые сто ливров за костюм — и получаем двести ливров! Это все? Нет, не все! А волнения и переживания? Тысяча восемьсот ливров за волнения, а переживания прилагаются к ним бесплатно… Добавим тысячу ливров за однообразное питание: все ветчина да ветчина, придется обратиться к врачу и подлечить желудок. Итого, нанесенный мне ущерб составил три тысячи ливров… Что-что, а считать я умею!

Заявив это, Пардальян отсчитал три тысячи ливров, выбирая только золотые монеты, сложил их в свой кожаный пояс, аккуратно запер шкатулку, захлопнул дверь кабинета и быстрым шагом устремился на улицу.

Выйдя из дворца Мем, Пардальян-старший продолжил беседу с самим собой:

— Итак, что же произошло за то время, покуда я отсиживался в погребе? Почему дворец Мем совершенно пуст? Куда делся маршал де Данвиль? И самое главное: что стряслось с моим сыном?

Примчавшись на постоялый двор «У ворожеи», Пардальян переговорил с почтеннейшим Ландри и выяснил, что король со свитой отправился в Блуа.

— Разрешите мне, сударь, — с поклоном ввернул трактирщик, — искренне вас поздравить. Судя по роскошному одеянию, вам улыбнулась удача.