Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

     Поэтому Мэл молчит и отнекивается в телефонных разговорах. Делая выбор между матерью и какой-то девчонкой, кого он выберет? Мама одна, а девиц - пруд пруди.

     Сгоряча я хотела позвонить и спросить в лоб о том, что происходит. Но Мэл опять увильнет от ответа, как делал неоднократно в последнее время, или перестанет отвечать на звонки. Нет уж. Использую эффект неожиданности и припру парня к стенке. Пусть скажет в лицо, раз и навсегда.

     На экране телефона высветился номер из списка.

     - Здравствуй, Петя. Я прошу тебя вернуть долг.

     __________________________________________________

     guli*, гули (перевод с новолат.) - подавишься

     аquticus candi*, акутикус канди (перевод с новолат.) - водный сгусток

     defensor * , дефенсор (перевод с новолат.) - защитник

     ДП, дэпы (разг., жарг.) - Департамент правопорядка

     25. Сколько стоит любовь

     Петя приехал в третьем часу ночи, как я и рассчитала. Уж если мне что-то втемяшилось, то поможет только ампутация. Головы.

     Удивительно, но мозг работал как заведенный, выдавая фантастические и на удивление логичные идеи. Время в ожидании чемпиона пролетело в лихорадочной деятельности и притворстве. Я изображала пай-девочку, чтобы не вызвать подозрений у Эр и охранников.

     Все-таки тяга к преступности - явление наследственное. И пусть не замысливалось ничего предосудительного, я чувствовала себя воришкой, намеревающимся обойти опасные ловушки и вскрыть хитроумные замки. Целью стояло, чтобы меня не хватились до утра, и чем позднее произойдет разоблачение, тем лучше.

     План придумывался экспромтом и уточнялся на ходу.

     Облегчу жизнь сторожам и сложу вещи в сумку. Кто знает, вдруг из-за ребяческой выходки меня больше не пустят в Моццо? Сумку оставлю в комнате, чтобы не мешалась во время операции. Для прогулки под ночным небом курорта нужно облачиться в что-нибудь темное и не привлекающее внимания.

     Теплая одежда, обувь и сумочка уместились в пакете из-под покупок - нешуршащем, на замке-молнии, водонепроницаемом и с повышенной вместимостью.

     Затем настал черед Эр. Женщину успокоило мое "стабилизировавшееся состояние", как она выразилась. Температура, и правда, спала окончательно, но время от времени нервировали побочные эффекты от выпитых лекарств. Я с трудом вытерпела прикосновения медсестры, когда та надумала произвести осмотр: кожа то шла жгучими пятнами, то онемевала, теряя чувствительность.

     - Замучило привыкание к Моццо, - зевнула во всю ширь. - Хочу хорошенько выспаться. Глаза слипаются - не могу разодрать.

     Эр обрадовалась и сказала, что сон полезен, так как восстанавливает силы, и что меня никто не побеспокоит, пусть хоть продрыхну до обеда. Ее слова вызвали нешуточные угрызения совести. Итогом явилась записка, в которой я слезно просила не ругать Эр и телохранителей. Они ни в чем не виноваты.

     Рядом с запиской на столик лег браслет с тревожной кнопкой.

     Чтобы поддержать легенду о глубоком и здоровом сне, свалившем меня нечаянно-негаданно, пришлось выключить свет, плотно зашторить окно и перемещаться, подсвечивая экраном телефона.

     Из подушек и одеяла соорудилось некое подобие спящего человека. Получилось не ахти, но если стоять у двери и не особо всматриваться, то симуляция выглядела вполне правдоподобной. Легкая неприбранность в комнате тоже была призвана ввести в заблуждение, придавая помещению обжитой вид.

     Словом, извилины крутились поразительно хладнокровно. Оценивали, анализировали, предугадывали и устраняли промахи, чтобы их не заметили другие. Когда позвонил Петя и сказал, что въехал на стоянку Моццо, я ожидала в полной боевой готовности. Пара секунд, чтобы присесть на дорожку - и в путь.

     Наверное, мне помогали побочные последствия акклиматизационной лихорадки. Пусть с организмом творилась непонятная чехарда: нос или чесался от раздражающих запахов, или переставал ощущать что-либо; зрение, могущее поспорить с орлиным, внезапно падало, пугая близорукостью; уши то закладывало, а то слух обострялся так, что болели барабанные перепонки, - эти странности стали преимуществом.

     Преодолев перила террасы и держа направление к северной стороне периметра, ограничивающего территорию лечебницы, я периодически замирала, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к каждому шороху, и, уверившись, что преследования нет, скользила дальше, держась в тени.

     Его присутствие почувствовалось задолго до того, как появился он сам. Обоняние поймало слабый запах никотина, и я поспешно отступила под сень разлапистой голубой ели.

     Охранник двигался бесшумно, и всё же уши уловили звук его шагов. Мужчина остановился неподалеку, вытащил из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и неторопливо затянулся. Он стоял левее и чуть впереди, спиной ко мне. В Моццо нет луны, территорию курорта освещают уличные светильники или садовые и парковые фонарики, но и без их помощи глаза разглядели абрис телохранителя. Широкие плечи, бугрящиеся мышцы... Сто килограмм живого веса, готовые напасть в любое мгновение... Сейчас он обернется, и даже предусмотрительно надетая черная футболка не укроет меня в тени. И он задушит меня двумя пальцами, как куренка. А guli* на его руке - не залихватское предупреждение для обманутых рогоносцев. Это предостережение противникам... врагам... мне.

     По спине пробежал холодок. Дыхание замедлилось ровно настолько, чтобы стать легким и поверхностным, как у спящего. Зрение и слух обратились в сторону ночного гуляки.

     Мужчина курил и посматривал по сторонам, слушая тишину, и я завороженно следила за тлеющим кончиком сигареты, неспешно подносимой ко рту. В какой-то момент охранника насторожило невнятное шуршание, и он застыл как изваяние. "Это мышь в траве. Это мышь", - внушала я с отчаянием. Если он надумает проверить источник шума, мы столкнемся нос к носу.

     Секунды растянулись, став резиновыми.

     Только сейчас до меня дошло, что авантюрный план вышел за пределы ребячества, и выглядело, по меньшей мере, странным то, что я собиралась сделать. А именно: сбежать из лечебницы и добраться до столицы.

     Для выполнения цели был привлечен Петя, от которого я потребовала возвращения долга. Немедленно. Любыми способами, исключающими огласку. Угрызения совести мучили меня ровно секунду, после чего чемпион выслушал прочие условия.

     Конечно же, меня волновало, где парень найдет машину на ночь глядя, и есть ли у него права и деньги. Но волновало лишь в той степени, чтобы попасть в институт к первой лекции. Жесткое условие, но и Петя проявил неменьшую заботу, вручая приглашение в качестве спутницы на "Лица года".

     Что будет, если меня поймают глухой ночью, в парке? Шумиху поднимать не станут. Рапорты и отчеты полетят по назначению, мне устроят участливый расспрос о причинах эксцентричного поступка. В конце концов, я не совершила ничего предосудительного. Подумаешь, побег. Так, выходка избалованной богатенькой девчонки. Но второго шанса мне не представится. Мэл опять ускользнет от объяснений, как неоднократно делал это в телефонных разговорах. А еще пугали охранники. И тот, и другой смотрели холодно и равнодушно, но если они поймут, что какая-то слепая малявка надумала обвести их вокруг пальца, меня не спасет даже покровительство Рубли.

     Мокрая теплая капля упала на нос, следующая - на лоб, когда я подняла голову к небу, то есть, к куполу. Листва зашуршала - сначала тихо, потом сильнее. Зарядил дождь.

     Вдалеке послышался негромкий свист - условный сигнал. Значит, черноглазый тоже обходил территорию. Невольный сосед по ночной прогулке затушил сигарету о ствол дерева и ответил похожим свистом. "Чисто" - поняла я, когда он неслышно двинулся к лечебнице. Упасть бы от пережитого волнения, да некогда.

     Дождь участился, но кроны деревьев задерживали капли. Шум - это хорошо. Он перебивает звуки, а вода осаждает запахи.

     Следующая часть маршрута - от ели, ставшей убежищем, и вдоль ограды, держась на расстоянии. Не зря охранник прохаживался в этом секторе. Три пролета, оставшиеся без присмотра видеокамер, обнаружились практически сразу. Судя по расположению и направлению глазков аппаратуры, следовало выбирать золотую середину. Расстояние между прутьями высокой кованой решетки оказалось достаточно узким, и на помощь пришла новоприобретенная гибкость. Но сперва был переброшен пакет с одеждой и, надо сказать, весьма ловко. Выбравшись на тротуар, я подивилась тому, что мне удалось протиснуться без сломанных ребер и вывихнутых конечностей. Теперь перебегу на противоположную сторону дороги и выберу направление, по которому искала днем Мэла.