Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19) - Марина Алексеева

И Д'Артаньян стал кусать усы и барабанить свой любимый марш, что свидетельствовало о том, что гасконец пребывает в раздумьях и не знает, как поступить. Но решение все-таки принял в вашу пользу, если вы получили заветный синий плащ королевского мушкетера.

''Фрондер Оливье, питомец иезуитов Анж, сын кардиналиста Жан-Поль, – подумал Анри де Вандом, – вроде бы для офицера мушкетеров г-на Д'Артаньяна не лучшая компания. Как же они все забыли о Рауле?!''

Анри так и спросил:

– Как же они все забыли о Рауле?

– О Рауле не забыли, – сказал Гримо, – о Рауле как раз напомнил Арамис.

– Арамис, вы не ошиблись? Логичнее было бы предположить – граф де Ла Фер?

– Хотите верьте – хотите нет, – сказал Гримо, – но именно Арамис, обсуждая кандидатуры будущих мушкетеров, сказал: ''Друзья, мне кажется странным, что никому из вас не пришла мысль о нашей надежде, нашем наследнике, вашем сыне, дорогой Атос!''

– Черт возьми! – сказал гасконец, – Я давно Рауля к себе переманиваю, да упрямец не хочет.

– Почему, – удивился Портос, – Я, право, не понимаю! А вы, Атос?

– Кажется, понимаю, – улыбнулся Атос.

– Так вы с ним говорили? – спросил Арамис.

– А то нет! – сказал гасконец, – Со мной все ж-таки поспокойнее. Не хочет и все тут. ''Как вы не понимаете, господин Д'Артаньян, быть сыном такой знаменитости, как граф де Ла Фер – большая ответственность. От меня и так ждут чего-то необычайного. А ваши мушкетеры будут считать, что синий плащ достался мне по блату… Лучше не искушайте, у меня своя дорога. "Рауль, сын Атоса", – это отлично звучало бы в эпические времена, когда сочиняли ''Песнь о Роланде''.

Тогда Атос опять сделал брови домиком…

– Аой! – вздохнул Ролан, – Вы теперь рассказываете о том, как люди не хотят становиться мушкетерами. Простите, я опять влез в ваши воспоминания…

– …Это отлично звучит и в наше время, – перебил Рауля гасконец.

"Для вас – да. Но я не хочу, чтобы говорили, что синий плащ достался мне благодаря вашей многолетней дружбе с моим отцом. ''Пристроили мальчика в теплое местечко''. Я постараюсь сам кое-чего добиться''.

В заключение скажу, что Арамис пообещал кое-кого прислать, но протеже Арамиса опоздал. Вакансий уже не было. А встреча в ''Козочке'' закончилась, скажу прямо, эпически.

Разговор вновь вернулся к предстоящей коронации Людовика Четырнадцатого, и мушкетеры, подняв бокалы, произнесли весьма эпический тост:

– ЗА КОРОЛЯ И СТРАНУ!

"Зря Рауль тогда отказался от синего плаща, – подумал Оливье, – Все могло быть по-другому. Мы, какие ни есть, люди Д'Артаньяна, честнее, вернее, надежнее, чем та компашка из Фонтенбло, с которой он якшался прошлым летом. Но потом, когда он, бедняга, доставал Д'Артаньяна, требуя от гасконца всей правды о Плаксе, / а у нашего капитана язык не поворачивался рассказать эту правду, которая для всех уже была секретом Полишинеля, кроме главного заинтересованного лица / в отчаянии Рауль припомнил Д'Артаньяну и мушкетерскую дружбу! Тут уж было не до того, кто что скажет и кто что подумает. А я, арестованный капитаном за дуэль с маркизом, слышал всю эту душераздирающую беседу. Но тогда он был не в себе. Наш Пират, такой как сейчас, никому ничего не сказал бы".

16. ЕЩЕ О СИНИХ БАНДАНАХ.

– А мы не сдали наши синие плащи, – сказал де Невиль, – Какой элегантной ни была бы наша новая униформа, последний писк военной моды, мы-то с тобой, Гугенот, в бой пойдем в синих плащах! А пока приберегаем… для форс-мажора.

Гугенот молча кивнул.

– Как это у вас получилось? – спросил Ролан.

– Очень просто – Д'Артаньяна не было в Париже. А мы подчиняемся только ему! Жюссак объяснит все за нас. Гасконец поймет.

– Может, вам и не придется надевать синие плащи, – сказал Гримо.

– Мы это решили еще в Париже, скажи, Гугенот?

Гугенот опять кивнул.

– Я это к тому,- сказал ''военный советник'', – что, может, никакого сражения и не будет.

– Как это?

– Армада Великого Адмирала не что иное, как демонстрация силы. Мы создадим кризис, начнем переговоры. Война разразится только в том случае, если наши условия не будут приняты мусульманами.

– Ясно, люди? Поиграем мускулами перед реисами, – усмехнулся Серж,- Вы сами верите в то, что говорите, уважаемый ветеран?

– Нет, – сказал Гримо,- Вероятность мирного разрешения конфликта очень мала.

– И совсем-совсем нет надежды, что можно решить спорные вопросы путем переговоров? – робко спросил Анри де Вандом.

– Надежда есть всегда, – сказал Гримо, вздыхая, – Но только очень слабая эта надежда.

– Ну и пусть, – сказал Ролан, – Я заработаю синий плащ, как это было во времена Тревиля.

Барабанщик задумался, вернее, замечтался. Что он может придумать этакое, необычное, какой блистательный подвиг? Залезть бы на самый высоченный минарет и водрузить там знамя победы – белое знамя с золотыми лилиями! Но знамя доверено другому человеку, а Ролан не хотел, чтобы кровожадные враги убили их знаменосца. Можно захватить в плен их главаря. Самого злого и жестокого реиса. Это было бы весьма кстати! Но на реиса будет охотиться, наверно, сам Гугенот, он же командир разведчиков. Если бы он жил в эпические времена, как его тезка, легендарный граф Роланд… У эпического Роланда был рог. Идея! Роландов рог IX века – а в XVII веке рог заменит мой барабан! Как плащи мушкетеров и наши банданы – синий с золотыми лилиями.

– Что-то наш вожак задерживается, – заметил де Невиль.

– Да ты видел, сколько бумаг было? Целая кипа. Герцог человек очень дотошный, во все вникает. Пока еще они там разберутся. И поскольку Рауль общался со всеми этими людьми, нужны его комментарии.

– Пойду-ка я на разведку, – сказал Люк, – Вот только закончу портрет. Уже немного осталось.

– Долго ты Гримо вылизываешь, со мной быстро разделался, – сказал Оливье.

– Это когда как,- ответил Люк.

– Скажите, любезный Гримо, а кто сшил наши красивые банданы? – спросил Ролан.

– Наши женщины, – важно сказал "любезный Гримо", – Катрин, жена Шарло-привратника и ее дочь, красотка Мари.

– Прелестный цветок из Сада Франции! – воскликнул Оливье, – Как же, видел я эту очаровашку! Гугенот, приметил прехорошенькую девчурку? Она вручила герцогу букет цветов со словами: ''Возвращайтесь с победой, монсеньор'', и герцог, как истинный рыцарь, галантно поцеловал ее ручонку.

– Да, помню, – задумчиво сказал Гугенот, – На тицианову ''Любовь Небесную'' похожа.

– Не может быть! – воскликнул Люк, – ''Любовь Небесная'' великого Веччелио Тициана – это идеал, мечта художника. Женщина, с которой ее писал Тициан, жила в прошлом веке.