Лекции по истории Древней Церкви. Том IV - Василий Болотов

Замешанные в иконоборческой смуте епископы были «приведены» («προήχθησαν», «παρήχθησαν», «προσήχθησαν») в три раза («привода»).

Категория первая: 1. Василий анкирский (митр. Галатии I), 2. Феодор мирский (митр, Ликии) и 3. Феодосий ό τού Άμμορίου (во Phrygia Salutaris, суффраган митр, синнадского).

Категория вторая: 4. Ипатий никейский (митр. Вифинии II), 5. Лев родосский (митр, τών Νήσων [кикладских]), 6. Григорий писинунтский (митр. Галатии II), 7. Лев τού Ίκονίου (митр. Ликаонии), 8. Георгий митр. Антиохии писидийской, 9. Николай иерапольский (во Phrygia Salutaris) и 10. Лев еп. острова Карпафа (суффраган митр. родосского).

Категория третья: 11. Григорий неокесарийский (митр. Понта полемонийского); о нем одном замечено категорично что его привел «βασιλικός άνθρωπος» (μανδάτωρ), который, получив разрешение войти, сказал: «я послан благими государями [= императрицею], чтобы привести благоговейнейшего епископа неокесарийского на богочестивый и святой собор ваш, и я привел его» [176].

Принятие всех этих лиц в общение имеет высокую важность и потому, что это единственный случай, когда во{стр. 554}прос этого рода был поставлен и подробно расследован на вселенском соборе.

Епископы первого «привода» были, видимо, так мало замешаны в иконоборчестве, что принятие их не встретило затруднений. Они прочитали свои «λίβελλοι» с выражением искреннего раскаяния в своем заблуждении (Феодосий называл себя: «πεπλανημένος, ό πολλά κακά λαλήσας κατά τών σεπτών εικόνων») и изложением православного учения и были а) приняты в общение («άξιός έστι δοχής») б) «в сущем их чине» («εκελεύσθησαν καθίσαι εἰς τούς βαθμούς [= в порядке последовательности кафедр] καί εἰς τάς καθέδρας αὐτών») при возгласах Собора: «ό ορθόδοξος τη συνόδω ό πατήρ τοῖς πατράσι τούς ορθοδόξους ό Θεός καλώς ήνεγκε!» — Согласие относительно их было полное; лишь слегка наметилось, что умеренные стоят на точке зрения исторической и психологической (Тарасий: «οί ποτε κατήγοροι τῆς ορθοδοξίας, νυνί συνήγοροι της άληθείας εγένοντο»; «πολυν συντριμμον καρδιάς ένεδείξατο Θεοδόσιος»), a строгие желают держаться канонических постановлений (монахи: «καθώς εδέξαντο αί άγίαι καί οίκουμενικαι εξ συνοδοί τους έξ αίρεσεως έπιστρεφοντας, καί ήμείς δεχόμεθα»).

Но принятие второй категории встретило затруднения, и вопрос прошел две стадии исследования — а) субъективно-психологического и б) объективно-канонического.

а) Из речи, с которою к этим епископам обратился Тарасий, видно, что эти епископы в прошлом году составляли «παρασυναγωγάς» — противозаконные сборища и агитировали против созванного в Константинополе вселенского собора. Теперь они заявляли о себе, что они из чтения апостолов и отцов «убедились» (έπείσθημεν) в истине иконопочитания, а тогда действовали «по неведению и неразумию» (κατά άγνοια καί άφροσύνην). Быстрота такой перемены убеждений именно к настоящему году (Тарасий родосскому: «καί πώς ετη εχων εως τών οκτώ ή καί δέκα έπίσκοπος, εως τού νύν ουκ έπείσθης»;) набрасывала сомнение на искренность обращения их, и «неведение и неразумие» были мало вероятны в епископах. На замечание: «έχρόνισε το κακόν καί ή κακή διδασκαλία», «έκ κακών διδασκάλων μαθήματα κακά παρελάβομεν», Тарасий ответил: «τά χρονιώτερα τών παθών δυσχερέστερα πως έστί προς το θεραπεύεσθαι» (смысл: тем сомнительнее, значит, искренность вашего быстрого обращения), «ή εκκλησία ἐκ κακών διδασκάλων ιερείς δεχεσθαι ου προσίεται» (= тем больше опасений против принятия вас в епископском сане). На это Ипатий мог лишь ответить: «ούτως έκράτησεν ή συνήθεια». {стр. 555} Уже Савва студийский благодарил Бога, приведшего их на путь истины, и Тарасий считал вопрос исчерпанным («τόν λόγον και τήν απολογίαν αυτών ήδη ήκούσαμεν»), как от местоблюстителя антиохийского последовала просьба — прочитать в книгах отеческие постановления касательно принятия обращающихся от ересей, чтобы выяснить таким образом норму (τήν άκριβή ασφάλειαν) для настоящего случая: «άπορούμεν γάρ ημείς».

б) Просьба Иоанна была исполнена и прочитаны были последовательно: α) can. Apost. 53 (= 52); β) can. Nic. 8; γ) can. Ephes. 3 [2?4?]; δ) Basil, ep. ad Amphil. I (188n. 1); ε) Bas. ep. 251; τ) Bas. ep. 263; ζ) Bas. ep. 99; η) Bas. ер. 240; θ) определение Ефесского собора касательно мессалиан; ι) Cyrilli alex. ер. 57; ια) Cyr. al. ер. 56; ιβ) Athanas. magni ер. ad Rufinian.; ιγ) ряд свидетельств из исторических памятников.

Вопрос, подлежавший разрешению вселенского собора, исчерпывался сполна в трех постановках:

αα) принимать ли епископов второй категории в церковное общение?

ββ) считать ли их способными к иерархическому сану?

γγ) принимать ли их в сущем их чине, т. е. уже как valide рукоположенных епископов?

В первой (αα) постановке вопрос ни в ком не возбуждал недоразумений, и, во всяком случае, can. Apost. 52, разрешал его в положительном смысле. Речь шла о степени прав, с которою должно принять иконоборческих епископов. Епископы сицилийские (с Феодором катанским и диаконом катанским Епифанием во главе) намечали такую программу решения: отождествить иконоборцев с одною из предшествующих ересей, и правила касательно присоединения из этой последней перенести на иконоборцев. Тарасий указал, что прецеденты иконоборчества встречаются и у манихеев, и у маркионитов (= гностиков), и у монофиситов (т. е. отождествление затруднительно). Епифаний формулировал вопрос прямее: «ныне новоизмышленная ересь меньше ли прежних ересей, или больше?» (έλάττων έοτι των προγεγενημένων αιρέσεων ή νύν καινοτομηθεισα, ή ύπερτέρα;). На это ответили — Тарасий: «τό κακον ήδη κακόν έστι» (= все ереси равны), Иоанн, местоблюститель антиохийский: «ересь эта — зло, худшее всех ересей, как ниспровергающая домостроительство Спасителя» (ή αίρεσις αύτη χείρον πάντων των αίρεσεων κακον — — ώς τήν οικονομίαν τού {стр. 556} Σωτήρος άνατρέπουσα). Помимо этой трудности отождествления не так легко было установить точно и способ принятия от прежних ересей.

Доказательства βʹ–ζʹ и θʹ–ιαʹ приведены были Тарасием. Ссылка на can. Nic. 8 была отклоняема сицилийскими на том основании, что там речь идет о кафарах, т. е. новатианах, след. о раскольниках, а иконоборцы — еретики. Тарасий полагал, что канон приложим и ко всякой ереси. Игумены с своей стороны указали, что для них неясно выражение канона: «ωστε χειροθετουμένους αυτούς μένειν ούτως έν τω κλήρω» (= отвечает ли канон: «да» на γγ, или на ββ). Тарасий высказал свое мнение: μή πως επ’ ευλογίας ένταύθα τήν χειροθεσίαν λέγει, καί ούχι επί χειροτονιας (= «да» на γγ). Сановники тоже выразили желание, чтобы вопрос был решен в этом последнем смысле. — Другие аргументы, говорили решительно за умеренных, так как устанавливали следующие факты:

a) Василий В. находил справедливым принимать энкратитов через крещение, если это не создаст слишком сильных миссионерских затруднений (не оттолкнет обращаемых); тем не менее, св. отец указывал (и принимал без протеста) тот факт, что некоторых «αδελφούς — — άπ ’εκείνης όντας τής τάξεως προσεδεξάμεθα τήν καθέδραν των επισκόπων».

b) Евстафий севастийский, несмотря на свои, связи с арианами, имел общение (потом) с Василием В., оставаясь в епископском сане.

c) Собор III вселенский Ефесский постановляет относительно мессалиан: «μένειν τους μέν κληρικους έν τω κλήρω».

d) Ревнителям Кирилл александрийский настоятельно советует: «μή·άκριβολογείσθαι σφόδρα περί τούς μεταγινώσκοντας (из лагеря несторианствующих) οικονομίας γάρ δειται το πράγμα πολλής».

Ho «строгие» избирали нормою (слова местоблюстителя антиохийского по прочтении: «καλώς άνεγνώσθη ό ορός ούτος είς ασφάλειαν τών άκουόντων») послание Афанасия В. к Руфиниану, которому св. отец излагает практику относительно ариан епископов на основании решений александрийского собора 362 г. (принимаемых и в Риме и в Элладе): «τοίς μέν — προίσταμένοις τής άσεβείας σογγινώσκειν μέν μετανοοῦσι, μή διδόναι δέ αύτοίς ετι τόπον κλήρου — τοίς δέ — ύποσυρείοι δι’ ανάγκην καί βίαν, — δίδοσθαι μέν συγγνώμην, έχεινδέ καί τον τόπον τού κλήρου». Монашествующие формулировали точно смысл прочитаннаго: «ό πατήρ ού δέχεται είς ιερωσύνη {стр. 557} toύς εξ αίρέσεως έπιστρέφοντας». Патриарх разъяснил, что строгость этого отношения к вождям арианства обусловлена была их поведением (то обращались в православие, то отпадали в ересь и преследовали Афанасия и православных), и на возражение Саввы студийского: «αμνησίκακος έστιν ό πατήρ», ответил, что строгость совсем не то, что воздаяние злом за зло, а вызвана была, ревностью о благе церкви. Монашествующие спросили иконоборческих епископов, могут ли они сказать о себе, что их привело в ересь насилие. Ипатий ответил, что эта точка зрения к ним не приложима: «ότι ήμείς ούτε βίαν ύπεμείναμεν, ουδε παρεσόρημεν, άλλ’ έν ταύτη τή αίρέσει γεννηθεντες άνετράφημεν καί ηυξήθημεν».