Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник) - Роберт Хайнлайн

— Все замечательно, — вмешалась Джоан, — только за подмогой пойду я. Ты заплутаешь в этом буране, Фил. Сам ведь знаешь, что твое непосредственное восприятие еще ненадежно.

Оба мужчины запротестовали.

— Джоан, ты не пойдешь одна.

— Мы тебе не позволим, Джоан.

— Все это галантная чушь. Я пойду, и точка.

— Нет, — сказали оба в один голос.

— Тогда мы все останемся здесь на ночь и просидим у костра, прижавшись друг к другу. А утром я спущусь.

— Так будет лучше, — согласился Бен, — если…

— Добрый вечер, друзья.

Высокий старик стоял на уступе скалы позади них. Синие немигающие глаза пристально смотрели из-под кустистых белых бровей. Лицо гладко выбрито, грива на голове такая же белая, как и брови. Джоан подумала, что он похож на Марка Твена.

Коуберн первым пришел в себя.

— Добрый вечер, — ответил он, — если вечер действительно добрый, в чем я сомневаюсь.

Незнакомец улыбнулся одними глазами.

— Меня зовут Эмброуз, мадам. Но вашему другу нужна помощь. Разрешите, сэр…

Старик встал на колени и осмотрел ногу Бена, не снимая ботинок. Наконец он поднял голову:

— Будет немного больно. Предлагаю тебе заснуть, сынок.

Бен улыбнулся, закрыл глаза. Дыхание стало медленным и ровным — видно было, что он уснул.

Человек, назвавшийся Эмброузом, скрылся в темноте. Джоан попыталась проследить за ним внутренним зрением, но это оказалось на удивление трудно. Через несколько минут он вернулся, неся в руках несколько прямых дощечек, которые он разломал на одинаковые куски дюймов по двадцать. Затем незнакомец вынул из кармана брюк скатанный кусок ткани и примотал дощечки к левой голени Бена.

Удостоверившись, что примитивный лубок держится прочно, старик подхватил массивного Коуберна на руки, словно ребенка, и сказал:

— Пошли!

Они без слов последовали за ним тем же путем, которым пришли, идя гуськом сквозь снегопад. Пройдя пятьсот-шестьсот ярдов, старик свернул с проторенной тропинки и уверенно углубился во тьму. Джоан обратила внимание, что на нем всего лишь легкая хлопчатобумажная рубашка без пиджака и без свитера, и удивилась, что он вышел в такую вьюгу, не одевшись потеплее. Он сказал ей через плечо:

— Я люблю холодную погоду, мадам.

Пройдя между двумя большими валунами, он, казалось, скрылся в горе. Джоан и Фил последовали за ним и очутились в коридоре, который шел наискосок внутрь горной породы. Завернув за угол, они попали в восьмиугольную гостиную с высоким потолком, отделанную мягкой древесиной светлого цвета. Окон не было, рассеянный неяркий свет исходил из какого-то невидимого источника. Одну сторону восьмиугольника занимал большой камин, в нем приветливо потрескивали дрова. На полу, вымощенном плитами, не было ковра, но ногам было тепло.

Старик остановился, не опуская своей ноши, и кивком указал на уютные сиденья — три кушетки, тяжелые старинные кресла, шезлонг.

— Устраивайтесь поудобнее, друзья. Я должен убедиться в том, что о вашем спутнике позаботятся. А потом принесу вам что-нибудь на ужин. — И он вышел через противоположную дверь.

Фил и Джоан переглянулись.

— Ну, — сказал Хаксли, — что ты об этом думаешь?

— Мне кажется, мы нашли свой второй дом. Здесь просто шикарно!

— И что мы будем делать?

— Я подвину вон тот шезлонг к камину, сниму ботинки, согрею ноги и высушусь.

Когда Эмброуз вернулся, минут через десять, его гости с блаженным видом грели у камина ноги. В руках у старика был поднос, а на нем тарелки с горячим супом, булочки, яблочный пирог и крепкий чай.

— Ваш друг отдыхает, — сказал хозяин, составив блюда с подноса на стол. — Не стоит тревожить его до утра. Когда подкрепитесь, в коридоре найдете спальни со всем необходимым. — Он указал на дверь, через которую только что вошел. — Вы не ошибетесь: это ближайшие освещенные комнаты. Спокойной ночи, друзья.

Он взял поднос и повернулся к выходу.

— Э-э… послушайте, — нерешительно начал Хаксли. — Мы очень вам благодарны, мистер… э-э…

— Не за что, сэр. Меня зовут Бирс. Эмброуз Бирс. Спокойной ночи. — И он ушел.

Выйдя наутро в гостиную, Хаксли увидел, что на маленьком столике приготовлен основательный завтрак на троих. Пока он поднимал с тарелок крышки и размышлял над тем, требуют ли правила приличия подождать остальных, в комнату вошла Джоан. Он поднял голову.

— Привет, малышка! Здесь неплохой стол накрыт. Взгляни. — Он поднял крышку с одной тарелки. — Хорошо спала?

— Мертвым сном, — она присоединилась к обследованию содержимого тарелок. — Да, наш хозяин понимает толк в еде. Когда мы выходим?

— Когда соберемся здесь все втроем, наверное. Вчера ты была одета по-другому.

— Нравится?

Она медленно повернулась вокруг, покачиваясь, как манекенщица. На ней было жемчужно-серое платье, доходившее до самых пят. Высокую талию подчеркивали два серебряных шнурка: они проходили между грудей и обвивали талию, как пояс. Обута она была в серебряные сандалии. Во всем ее одеянии было нечто старинное.

— Шикарно. Почему это девушкам всегда больше идут простые одежды?

— Простые… хм! Если ты можешь купить такой наряд на Уилширском бульваре за триста долларов, оставь мне адрес магазина.

— Привет, ребята.

В дверях стоял Коуберн. Они оба уставились на него.

— В чем дело?

Хаксли внимательно осмотрел друга:

— Как твоя нога, Бен?

— Об этом я как раз хотел спросить у тебя. Долго я был без сознания? С ногой все в порядке. Может, она вовсе и не была сломана?

— Признавайся, Фил, — поддержала Коуберна девушка. — Ты ее осматривал, а не я.

Хаксли дернул себя за ухо.

— Она была сломана — или у меня совсем крыша поехала. Дай-ка посмотрю.

Коуберн, одетый в пижаму и купальный халат, задрал штанину и показал розовую, совершенно здоровую голень. С силой ударив по ней кулаком, он сказал:

— Видите? Даже синяков нет.

— Хм… Не так уж долго ты был без сознания, Бен. Всего лишь одну ночь. Часов десять-одиннадцать.

— Чего?

— Честное слово.

— Этого не может быть.

— Я с тобой согласен. А теперь давайте позавтракаем.

Они ели в молчании, задумавшись; каждый чувствовал настоятельную потребность найти какое-то разумное объяснение происшедшему. Потом, как по команде, все трое подняли от тарелок глаза. Хаксли первым нарушил молчание:

— Ну… Что скажете?

— Мне все это снится, — предположила Джоан. — Нас занесло вьюгой, мы умерли и попали в рай. Пожалуйста, передай мне джем.