Публичное одиночество - Никита Михалков

То есть Вы не будете очень огорчены, если в Венеции Вам не дадут приз?

Я буду огорчен, конечно. Но, так сказать, бытово огорчен. Получать призы очень приятно, не буду лукавить. Однако, по серьезному счету, никакие награды, независимо от того, получу я их или нет, не меняют моего отношения к этой работе.

Я уверен, что эта картина долгоиграющая. Мы ее делали душой, сердцем – не ради фестивалей, а для того, чтобы высказаться. Для меня принципиально важно, чтобы как можно больше людей ее посмотрело… (I, 127)

(2007)

Ведущий: Режиссер Никита Михалков, которого критики частенько обвиняют в самолюбовании и творческой нескромности, на этот раз удивил самого себя. Его фильм «12», получивший на Венецианском кинофестивале специальный приз, оказался «темной лошадкой», в которую не верил даже сам режиссер.

Жюри посмотрело этот фильм в последний конкурсный день. И случился переломный момент фестиваля, которого никто уже не ожидал. Чтобы соблюсти некоторые неписаные законы, «Золотого льва» нашему фильму дали с формулировкой: «За демонстрацию гуманизма и уникальную способность режиссера исследовать жизнь во всей ее сложности».

Но для меня стало открытием то, что чисто российская история о расследовании вины чеченского мальчишки, который убил своего приемного отца – российского офицера, найдет такой отклик в сердцах иностранных зрителей. (XV, 36)

(2007)

Интервьюер: «12» – картина камерная. Не боитесь, что привыкший к экшн-сценам зритель не сможет воспринять действие, в котором как бы не происходит ничего? Как Вы сами определяете жанр картины?

Я не даю серьезного определения жанра, в котором сделана картина. Скорее всего «12» – это психологический триллер.

Однако я точно знаю: если первые двадцать минут люди сидят в зале, значит, они досмотрят фильм до конца.

Этот фильм для Вас все-таки ремейк или нечто новое?

Картина Люмета «Двенадцать разгневанных мужчин» была лишь поводом для нашей истории… Если сравнивать эти две ленты, то они совершенно о разных вещах.

«12» – она более русская, для внутреннего пользования, и поэтому у меня нет больших надежд на то, что фильм будет глубоко понят и серьезно воспринят в мире. Особых иллюзий не питаю. «12» в большей степени понятна, ощутима и нужна нашему зрителю, чем какому-нибудь другому.

Но лично для меня эта картина очень важна, потому что мы в этой ленте сумели сказать столько по-настоящему волнующих вещей, что, если бы была альтернатива стать обладателем «Золотого льва» с любым фильмом, который получит эту награду, или остаться автором «12», я бы остался автором «12». Я считаю, что сегодня лента может оказаться очень и очень важной.

Убежден, что каждый, кто посмотрит эту картину, найдет в ней что-то свое, ценное именно для него. Это фильм для всех и про каждого.

В фильме Сидни Люмета мужской пол героев был предопределен тем, что в ту пору женщин не допускали в присяжные. Если ваш фильм претендует на полноту картины российского общества, почему в ней не нашлось места женщине?

Присутствие женщины крайне осложнило бы ситуацию. Я был бы вынужден стягивать драматургию к женскому персонажу. Либо должны были быть одни только женщины, это была бы совсем другая история, хотя и про то же самое.

Актеры рассказывали, что впервые столкнулись с тем, что кино снимали в логической последовательности, а не по сценам из разных частей истории.

Да, действительно. Это сделано для того, чтобы было последовательное развитие характеров. И мы достигли своей цели. Много диалогов было изменено в процессе репетиций. Вообще для меня сценарий – это лишь повод. Я очень ценю импровизацию и живое движение сюжета, когда актер проживает историю так, как если бы это случилось с ним. Все актеры в фильме «12» раскрыты по-новому. И каждому, как мне думается, хотелось получить опыт. Маковецкий даже пошел на определенные уступки в гриме. Но я не буду раскрывать всех секретов. Во всяком случае, не помню, чтобы в одном месте и в одно время было собрано такое количество звезд.

Такой звездный состав – ваша прихоть?

Я очень ценю, люблю и серьезно воспринимаю всех актеров, которые заняты в проекте «12». Я надеюсь, что это было обоюдным удовольствием – встретиться всем на съемочной площадке. Убежден в том, что по-настоящему интернациональным может стать только то, что по-настоящему глубоко и национально.

Наш актерский состав – люди разных национальностей и убеждений. И мне было важно, чтобы сама история отзывалась в каждом его личными переживаниями, мыслями, чувствами. В данном случае мы огромное количество времени тратили на то, чтобы сосуществовать в одном кадре. Я очень ценил, когда каждый из актеров привносил в роль то, что его волновало в истории своего характера.

Есть ли у «12» какой-то характерный аромат?

У картины аромат солнечной зимы за окном и спортзала внутри.

Работать над картиной было тяжело. Мы снимали по 12 часов, а потом еще репетировали, но иначе было нельзя. Другого метода просто нет. Мы должны были спокойно, ясно, скрупулезно разобрать все для того, чтобы сыграть то, что сыграли актеры.

Наверняка найдутся те, кто после просмотра фильма обвинит Вас в госзаказе…

Я никогда не снимал картины ради политики. Если они становились актуальными или кто-то видел в них политический заказ – это их видение, не более того. Вообще русский интеллигент – это человек, имеющий свою точку зрения по любому поводу. Я отношу себя к ним, хотя и не люблю слово «интеллигент». «12» – это мое видение того, что происходит с нашим обществом. И поэтому мне важно, чтобы фильм посмотрело как можно больше людей. (I, 128)

(2008)

Интервьюер: На днях о Вас распространился новый слух, связанный с фильмом «12». Говорят, есть проблемы с прокатом в США, потому что нарушены авторские права Сидни Люмета?..

Права на прокат картины «12» на территории Соединенных Штатов Америки приобрела крупнейшая компания Sony Classics. У нас подписан договор. Прокат начнется после «Оскара». Никаких проблем с этим нет. Но я не могу запретить людям выдавать желаемое за действительное.

Кто первый назвал ваш фильм ремейком и тем самым внес ненужную путаницу?

Я его ремейком не называл, но и не спорил, когда называли. А то еще скажут, что я украл все у Люмета и теперь тщательно это скрываю. Хотя у нас абсолютно разные картины – даже на уровне трактовки материала. Люмет рассказывает о фантастической мощи американской судебной системы. А я рассказываю о том, что при нашей судебной системе человека можно спасти только живым состраданием.