Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Сами ангелы не смогли бы дать вам лучший совет, чем я, — сказала Услада- Моей-Жизни. — Ведь нынче мы должны повиноваться милости, а не справедливости. А если говорить яснее и безо всяких прикрас, то вашей душе не хватило смелости представить себе сладчайшие утехи, которые уготовила я для вас, потому как мне дорога моя честь и я, следуя рыцарским обычаям, довожу начатое до конца. И так или иначе придется вам вкусить сладость сих утех, ибо известно, что, ежели бы никто и никогда не пробовал сладкого, людям не удалось бы узнать, каково оно на вкус.

Затем решили все, что герцогиня пойдет в спальню Принцессы и постарается поговорить с ней. Когда же они явились к Принцессе, то обнаружили, что она причесывается в своих покоях. Герцогиня же решила тогда, как истинная женщина, пойти на хитрость. Она вошла в комнату, которую не могла миновать Принцесса, выйдя из внутренних покоев, и села в ногах кровати, опершись на спинку и низко опустив голову. Когда Принцесса узнала, что пришла герцогиня, то послала сказать, чтобы она зашла к ней. Но герцогиня, ставшая замужней дамой, не захотела туда пойти. А Услада-Моей-Жизни, все нарочно так устроившая, сказала Принцессе:

Оставьте ее, она не придет, потому что ей очень нездоровится. Но я ума не приложу, отчего она такая грустная!

Принцесса, закончив причесываться, вышла, увидела опечаленную герцогиню и, подойдя к ней, начала говорить так.

Глава 226

О том, как Принцесса расспрашивала герцогиню о причинах ее грусти.

О моя возлюбленная сестра! Отчего ты так страдаешь? Прошу тебя, сделай милость и немедленно скажи мне обо всем: ведь я так расстраиваюсь из-за твоих горестей. И если хоть чем-нибудь смогу я тебе помочь, то охотно это сделаю.

Герцогиня ответила:

Госпожа моя, я пребываю в величайшем смятении, потому как потеряла былую веру в вас, которая была столь тверда во мне из-за великой моей любви к вам. Утомленная долгими речами, я бы желала уединиться в горах или в чаще леса, ибо думы мои таковы, что не хочется мне никого видеть рядом. Вот отчего и села я в горести и печали, одна, на эту кровать. И хочу признаться вам, ваше высочество, что причина моих страданий, из-за которых могу я распрощаться с жизнью, одна: невозможно мне вернуть назад обещание, данное Тиранту, по вашему же приказанию, в замке сеньора де Малвеи. Ведь и после того, как вернулись мы в Константинополь, вы вновь повелели сказать и посулить ему то, что теперь не грех было бы повторить. И оттого что не могу я сохранить верность своему обещанию, я страдаю и лишаюсь сил. Умоляю вас, сеньора, не допустите, чтобы обвинили меня в клятвопреступлении и не навлекайте на меня беду — иначе не будет мне добра ни от герцога, ни от Тиранта. Вам же от моих страданий лучше не станет. Вот и все мои прегрешения, в коих я должна вам признаться.

Все это герцогиня говорила, горько плача, дабы убедить Принцессу в своих страданиях. Слезы ее так разжалобили Принцессу, что та забыла, как сильно гневается она на Тиранта, и с ласковой улыбкой сказала герцогине смиренным голосом:

Эстефания, прошу тебя, не забывай, что и я не меньше тебя страдаю из-за того, о чем ты мне говорила. Но, дорогая моя кузина и госпожа, пожалуйста, не расстраивай себя так больше. Ведь ты знаешь, что я люблю тебя сильнее всех на свете и, даст Бог, впредь буду любить так же. И коли ты хочешь, чтобы я поговорила с Тирантом, я исполню это из любви к тебе, хоть и нет у меня оснований делать что-нибудь ради него. Но если бы ты знала, как он со мной обошелся и что наговорил про меня, ты бы весьма была изумлена. Однако есть времена радостные, есть печальные, а есть и такие, когда нужно терпеть. И я потерплю, потому что все мы должны так делать. Иначе, клянусь тебе благословенным нынешним днем, я бы никогда не захотела его даже видеть перед собой! И кто бы мог предположить, что в сердце столь доблестного рыцаря может таиться такая неблагодарность! Так полюбила я его, что хотела бы стать его единственной наградой за многие достойные деяния, совершенные им ради нас. Но причина нашей размолвки столь ужасна, что мне остается лишь закрыть глаза, чтобы никогда больше не смотреть на Тиранта.

Герцогиня отвечала на это так:

Дорогая сеньора, я пребываю в полном изумлении оттого, что вы могли поверить, будто столь обходительный и достойный рыцарь, как Тирант, мог сказать что- либо оскорбительное для вашего высочества. Ведь если бы он услышал что-нибудь, унижающее вашу честь, то вступил бы в смертельный бой хоть со всем светом. Уж не думаете ли вы, что он на самом деле таков, каким, видимо, изобразил его вам какой-нибудь зложелатель и обманщик, заставивший вас поверить во всякие россказни и возведший напраслину на самого лучшего рыцаря в мире?

Услышав обо всем этом, Услада-Моей-Жизни воскликнула:

Сеньора, гоните прочь от себя ваши греховные мысли и не негодуйте более на Тиранта. Ведь коли есть на земле рыцарь, достойный наивысшей мирской славы, то это не кто иной, как Тирант. Какой злодей пытается внушить вам, что есть на белом свете кто-то, способный сравниться с ним в чести и доблести? Ни один человек, если он не хочет солгать и совершить зло, не может не признать, что Тирант всегда лишь превозносил ваше высочество. Не слушайте же дурных людей, лучше любите тех, кого вам следует любить. Сколько славы принесет вам столь доблестный и услужливый рыцарь, коли возьмете вы его в мужья! Пусть он хозяйничает у вас в спальне и в вашей постели, вы же будете распоряжаться им самим, ибо он — ценнее всех богатств на свете. Любите, сеньора, того, кто любит вас, и забудьте о злословии одержимой бесом Вдовы. Ведь это она причинила все зло, и я надеюсь, что Господь обратит его на нее саму. Ох, до чего бы хотелось мне увидеть, как провезут ее голой по всему городу да закидают бычьей требухой, не щадя ни лица, ни глаз и награждая ударами плети[546].

Замолчи, — приказала Принцесса. — Ты думаешь, что это Вдова рассказала мне обо всем? Ничего подобного, я сама вижу, какие мне грозят беды. Но тем не менее я рада буду сделать то, что вы мне советуете.

Слушайтесь лучше моих советов, — ответила Услада-Моей-Жизни, — а я не подскажу вам ничего, что не было бы на благо вам и вашей чести.

На сем они расстались. Герцогиня вернулась к себе в комнату и рассказала обо всем Тиранту. Тот, сильно обрадованный и повеселевший, вышел в парадную залу, где собрались Император, Принцесса и Императрица со всеми дамами. Начались танцы, и Принцесса не переставала оказывать знаки внимания Тиранту.

Когда танцы закончились, Принцесса пошла ужинать, а Вдова подошла к ней и, убедившись, что ее никто не может услышать, сказала следующее.

Глава 227

О том, как Заскучавшая Вдова бранила Принцессу.

Речи вашего высочества заставляют меня страдать все сильнее, ибо я паче остальных женщин пекусь о честности. Однако все мои старания напрасны, потому как я вижу, что вы, ничтоже сумняшеся, желаете угодить в бездну вечного позора. От ваших непристойных желаний впала я в отчаяние и сокрушаюсь о том, что их возбуждает в вас любовь. И проклинаю я тот злосчастный день, когда вы родились всем на горе, ибо многие из тех, чей взор устремлен на вас, обращают его затем и на меня, чтобы трижды переспросить, добиваясь ответа: «О Вдова! О Заскучавшая Вдова! Как позволяешь ты, чтобы мужчина, прибывший сюда из чужих земель, овладел непорочной Кармезиной?» Подумайте только, до чьего слуха могут дойти эти речи, если я от бесконечных переживаний за вас уйду из жизни? Ведь я знаю: ни одна из нас, ваших наперсниц, никогда не обидит ваше высочество. Но смерть принесет мне облегчение и покой, освободив от мук, а ушам моим не придется услышать, что я вам попустительствовала. Из-за всего этого не могу я удержаться от слез. Как, сеньора, неужели вы не помните о том, что задуманное вами не должно совершаться втайне от епископов и архиепископов? Вы сами заявили в присутствии множества людей — не отпирайтесь! — что не хотите брать в мужья чужеземца, ни короля, ни королевского сына, потому как не знаете ни законов его страны, ни храбр он или труслив; что не нужны вам богатства, ибо Господь и отец ваш наградили вас ими сполна; что не хотите вы быть подвластной никому в мире, будь то король или император, но ежели и выйдете замуж, то только за одного Тиранта: его вы хотите в мужья, а другого — ни за что. Все это я напоминаю, сеньора, лишь дабы вы не забывали, что я уже говорила вам однажды то же самое. И если вам, ваше высочество, из одной прихоти вздумалось сделать его своим мужем, а также если совершите вы с ним что-либо, не достойное вашей чести, то когда выйдете вы за него замуж, не преминет он, из своего коварства, сказать вам: «Прочь от меня, низкая женщина! Ведь то, что ты делала со мной, ты сделаешь и с другим». Кто тогда сможет успокоить его подозрительную душу? И Бог знает, не так ли уж окажется он не прав, когда, не доверяя вам, будет держать вас в заточении всю жизнь, не давая перемолвиться словом ни с кем. И поделом вам, ибо, следуя добродетели, прослывете вы благородной и целомудренной, а действуя иначе, заслужите презрение и бесчестье. Но пусть я лучше умру, нежели увидят это мои глаза и услышат об этом мои уши.