Миля над землей - Лиз Томфорд

происходит на самом деле? У меня пересохло в горле, пересохло во рту, а сердце колотится быстрее, чем следовало бы. Слова, которые, как я была убеждена, я никогда от него не услышу, теперь свободно слетают с его губ.

– Самой большой ошибкой, которую я когда-либо совершал, было позволить тебе уйти. Я говорил себе, что делаю это, чтобы защитить тебя, но я сам был напуган. Никто и никогда не любил меня настолько, чтобы остаться рядом, и я устал от того, что меня бросают, поэтому я сделал это раньше, чем смогла бы сделать ты. Но, Стиви, не прошло и секунды, чтобы я не пожалел об этом решении. Ты – лучшее, что когда-либо случалось со мной. Так будет всегда.

Зандерс выглядит так беззащитно, стоя напротив меня в другом конце комнаты, камеры снимают его искренние слова, но я продолжаю потрясенно молчать.

Его горло вздрагивает в глубоком глотке, и он продолжает:

– Я думал, что самым страшным будет потерять «Чикаго», потерять своих поклонников, но я ошибался. Самое страшное – потерять тебя. Все это время я считал, что мне нужен целый город, чтобы любить меня, но реальность такова, что мне нужен только один человек. Мне нужно, чтобы ты любила меня. Ты всегда была моей избранницей, Ви, и я на мгновение упустил это из виду, но обещаю, тебе больше никогда не придется сомневаться в своем месте в моей жизни.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но он не дает мне.

– Если ты хочешь уехать в Сиэтл, я приложу все усилия, чтобы играть в Сиэтле. Если ты хочешь переехать куда-нибудь еще, тогда я тоже перееду. – Он тяжело вздыхает. – Стиви, детка, я последую за тобой куда угодно.

Прежде чем я успеваю вмешаться, он лихорадочно продолжает:

– Раньше мне нравилась жизнь в разъездах, потому что так я на мгновение мог забыть, что дома у меня никого нет. Но единственная причина, по которой мне нравилось путешествовать в этом сезоне, – то, что ты была со мной. Со мной была лучшая часть моего дома. Я влюбился в тебя, когда мы были в миле над землей.

– В милях, – наконец перебиваю я.

– Что?

– В милях. В семи с лишним милях над землей.

Его губы растягиваются в улыбке, но он сдерживает ее.

– Милая, – он закрывает глаза с притворным разочарованием. – Я тут вроде как не развлекаюсь.

Моя грудь вздымается в беззвучном смехе.

– Прости. Пожалуйста, продолжай. – Я подтверждаю просьбу жестом.

– Спасибо. – Его губы сжимаются в жесткую линию, но он явно повеселел. – Итак, что я говорил. Я влюбился в тебя, когда мы были в милях над землей, и я умоляю тебя о взаимности.

Мое лицо смягчается в понимании.

– Я верю тебе, Стиви. Обещаю, что буду верить. Что бы ты ни сказала, я буду верить тебе. – Он делает паузу. – Ты еще любишь меня?

Между нами повисает минута молчания и нерешительности. Глаза Зандерса умоляют меня о взаимности, и как я могу не любить его? Я никогда и не переставала его любить. Я просто хотела, чтобы он мне это позволил.

И теперь он не только позволяет мне его любить, но и просит меня об этом.

Сделав несколько быстрых шагов, я обхватываю его за шею, притягивая к себе. Его губы все такие же, какими я их помню, мягкие и теплые, но он застыл на месте, не двигаясь, как будто не верит, что это происходит на самом деле.

Наконец, спустя мгновение, он улавливает суть, его губы прижимаются к моим, принимая все, что я могу предложить. Его руки скользят по моей пояснице, металл колец вдавливается в мое тело властным прикосновением. Язык ищет возможность раздвинуть мои губы, и я быстро предоставляю ему доступ, и только когда радостные возгласы снаружи начинают расти в геометрической прогрессии, мы отстраняемся друг от друга, но совсем чуть-чуть.

Я делаю вдох через маленькую щель между нашими губами, нуждаясь в том, чтобы наполнить легкие кислородом.

Он прижимается своим лбом к моему, снова шепча свой отчаянный вопрос:

– Ты еще любишь меня, Стиви?

Я смотрю на него снизу вверх сквозь ресницы.

– Конечно, люблю. Всегда любила. Просто хотела, чтобы ты позволил мне любить тебя.

Он закрывает глаза, а когда они снова открываются, кажется, что с его плеч свалилась вся тяжесть мира.

– Я думал, ты разочаровалась во мне. После того, как ты не пришла на игру…

– Я была там.

Он слегка отстраняется, чтобы получше рассмотреть меня, а потом сжимает в объятиях.

– Я пыталась спуститься на лед, но там было слишком много людей. Тогда я решила подождать тебя у твоей квартиры.

Его брови разглаживаются в понимании.

– А я остался у Рио. Мы все остались. Я так и не вернулся домой.

– Я тебе звонила.

Он посмеивается:

– У меня сломался телефон.

На моих губах появляется улыбка.

– Я никогда не смогла бы от тебя отказаться. Я люблю тебя.

Он притягивает меня к себе, утыкается мне в шею.

– Я так сильно люблю тебя, Ви.

Я нежно провожу рукой по его волосам и лицу, наслаждаясь словами, которые, как я думала, никогда не услышу.

Он задерживает объятия чуть дольше и чуть крепче, прежде чем его голова отрывается от моего плеча.

– Шерил. – Я оборачиваюсь и вижу хозяйку приюта, наблюдающую за нами с такой гордостью на лице. – Можно я украду ее на день?

Она сжимает ладони, поднимая их к подбородку.

– Пожалуйста.

– Ты нужна мне там, со мной. – Зандерс убирает с моего лица непослушный локон. – На улице много людей. Справишься?

Я держусь уверенно.

– Меня это больше не беспокоит.

В мягкой улыбке Зандерса светится гордость.

– Моя девочка. – Он обхватывает ладонями мое лицо, его губы на мгновение находят мои.

Сплетя унизанные кольцами пальцы с моими, Зандерс выводит меня на улицу мимо репортеров и через лабиринт фанатов. Рози идет следом. Здесь гораздо больше людей, чем я ожидала, и все смотрят на нас.

– А вот и наша девочка! – Слышу я из одного из автобусов. Подняв глаза, я вижу Рио, перегнувшегося через перила своего автобуса, его фирменный бумбокс поднят над головой, гремит музыка.

– Стиви!

– Мы скучали по тебе, Стиви!

– Молодец, ЭЗ! – раздается из очереди автобусов, и все хоккеисты, с которыми я работала в этом году, стоят на верхнем этаже и наблюдают за нами.

Зандерс быстро проводит нас к своему автобусу, позволяя мне первой подняться по лестнице, и как только я ступаю на верхнюю площадку, на меня напрыгивают с объятиями. Мне требуется мгновение, чтобы осознать, что это Линдси. Она сжимает меня изо всех сил.

Я обнимаю ее в ответ.

– Мне жаль, что мой брат был таким идиотом.

Мы оба вздрагиваем от смеха, наконец она отстраняется, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, с благодарной улыбкой на губах.

– Стиви! – Элла атакует мои ноги, поэтому я наклоняюсь, оказываясь на одном уровне с ней. – Ты сделаешь мне прическу?

– Обязательно.

Автобус трогается, парад продолжается.

Мы с Мэддисоном