Изначальное желание - Дмитрий Денисов

— Интересный случай, — растерянно моргал я, глубоко задумавшись. — Бывает же? А посыльный сам все видел?

— Нет, посыльный пришел с эстафетой, — пояснил Лой. — Их там несколько было. Трое, или четверо.

— Н-да, бывает еще интереснее, — усмехнулся я, — особенно, когда с эстафетой.

— Всякое бывает, — согласился барон, поправляя седло под головой. — Но такое — впервые. А еще говорят, сам король пригласил его к себе на пир. Они долго о чем-то переговаривались, после чего загадочный рыцарь бесследно исчез. Не то улизнул под покровом ночи, не то король на пиру усыпил его бдительность и заточил в дворцовой темнице. Неизвестно. Другие говорят, что он поднял народное восстание, но король его безжалостно задавил на корню. Кто во что горазд. Но в целом ничего толком неизвестно. Неизвестно также кто он, этот загадочный рыцарь, откуда прибыл, как звать, какой титул. Словом — тайна, покрытая мраком. Однако, по слухам, Годдрих вознамерился отыскать негодяя и отомстить за смертельную обиду. Хотя поединок вроде был честным — сам король одобрил его. Уж чем он так сильно задел графа Тильборского? Тот славится своей выдержкой и благочестием. Н-да.

— А, ну их всех, — рассерженно бросил Берд, махнув рукой туда, откуда мы шли. — Они там, в столице вечно грызутся невесть из-за чего. Честь, дамы, золото! Понавыдумывали себе сложностей, и погрязли в них, как в вонючей болотной тине. А когда войной настоящей запахнет, вся эта шелуха мигом слетает. Тут одно остается — самоотверженность, или умение жертвовать собой. Не думаю, что Годдрих, этот модный стольный франт, готов жизнь отдать за короля. Посмотрим, прибудет ли он вообще к северной границе?

Я кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Но я слышал, Годдрих участвовал в сражениях. Как и весь его род. Тем самым они и прославились.

— Кто тебе это сказал? — свысока бросил Берд.

— Э… не помню… кажется, хозяин одной таверны.

Вассал барона скривил надменную гримасу.

— Да, в тавернах можно услыхать много нового. Особенно спьяну…

— Годдрих воевал, — повелительно прервал его Лой, прикрыв глаза. — Было дело, Берд, не спорь. Три года назад в битве при Белом Ручье. Тебя еще тогда не было в дружине. И парой лет раньше, на Квельских полях. Я был там и помню его. Он сразу выделяется своими воронеными доспехами. Да и знамя его не спутаешь — золотой кулак, на черно-красном поле. Как воин он силен, но как полководец — увы. Он командовал лишь конной сотней. Правда, отборной сотней. Однако это сыграло большую роль. Когда его сотня вступала в сражение, войско словно обретало второе дыхание. Все так воодушевленно вопили и рвались в бой, что аж дух захватывало. Словно какая-то гигантская волна проходила по рядам, завихряла, затягивала и бросала вперед, в самое пекло сражения. Словно могучая сила шла с небес, наполняя мечи и копья. Ноги будто сами несли пехоту в бой, а кони под рыцарями точно сговорившись, держали клин. И это единое упоение битвой превращалось в какое-то неописуемо-сладкое блаженство. Настолько сладкое, что смерть уже не казалась ужасным и страшным концом. Оно манило и манило вперед. Причем о победе уже и не думалось — она представлялась чем-то само собой разумеющемся. И враг отступал. Я прямо шкурой чувствовал, как ломается его дух, как воздух дрожит от его страха. Его страх превращался в нашу силу, и мы безоглядно мчались вперед. Словом, те две битвы принесли две большие победы. Блестящие и громкие. С тех пор имя Годдриха стало звучать чаще, с еще большей торжественностью и благоговением.

Берд огорченно вздохнул и поморщился. Остальные воины жадно прислушивались к повествованию господина. Некоторые согласно качали головами, одобрительно бурча. Наверняка они сами участвовали в тех событиях.

Барон покивал с затаенной улыбкой, и хотел было добавить еще что-то, как вдруг внимание наше привлек нарастающий стук копыт. Все невольно повернули головы на шум. Охрана по привычке вскинула арбалеты, некоторые кнехты поднялись, хватаясь кто за топор, кто за меч. Но вскоре все успокоились и опустили оружие. Примчались двое кавалеристов, отправившихся вперед. Они скакали очень быстро. В их стремительности чувствовалась какая-то спешка, какое-то напряжение. Они явно торопились донести важную новость.

Осадив разгоряченных скакунов, воины, не смотря на доспехи, ловко соскочили на землю. Барон уже встал, подобрался и нахмурился. Он чувствовал что-то неладное — уж слишком хорошо знал он своих воинов. Кавалеристы приблизились и преклонили колено.

— Милорд, — воскликнул один из них. — В часе пути дорога ныряет в теснину. Там, там…

— Поваленное дерево! — со злобной усмешкой подытожил барон.

— Откуда вы узнали? — вмешался в разговор другой.

— Не надо быть трижды умником, чтоб догадаться, — сжал кулак Лой. — Что еще может быть в теснине, когда эти земли славятся своими разбойниками?! Будь они трижды втоптаны в грязь нашими подковами!!!

— Но мы никого не видели, милорд, — снова заговорил первый.

— Еще бы, — барон со скрипом встал и дал знак оруженосцам идти к нему. — Зато наверняка видели вас.

Воины переглянулись. Первый снова сказал:

— Не думаю, милорд. Мы не въезжали в теснину. До дерева оставалось еще очень далеко — мы стояли наверху. Мы сразу все поняли и развернули коней.

— Поднять лагерь, — повелительно крикнул барон. Оруженосцы уже старательно застегивал кирасу на его могучих плечах. — Привал окончен. Надевайте брони и вооружайтесь. Пехоте выстроиться боевым порядком — щитники в две шеренги по бокам. Всадники впереди. Арбалетчики в глубине строя. По команде десятников щиты опускать, арбалетчикам давать залп. Десятники ко мне!

— Решил идти на прорыв? — сурово спросил Берд. Его холодные глаза теплели — в них явственно разгорался огонек боевого азарта. На нем тоже застегивали кирасу.

— А что еще остается? — пожал плечами де Гарра. — Сомневаюсь вообще, что они отважатся с нами драться. Ну сколько их может быть в ватаге? Два, три, ну пусть даже пять десятков. Что они могут сделать? У каждого кинжал да дубина. В лучшем случае кистень там или топор лесорубный. Ну, может с дюжину самодельных луков. Да мы просто щитами прикроемся да пройдем, как на параде.

Берд смерил барона внимательным взглядом.

— Может, не стоит так опрометчиво совать голову в петлю?

— Брось, Берд, какая то петля? — отмахнулся барон. — Сколько раз мы уже сталкивались с этими недотепами. Я уж думал оружия им выдать да обучить драться. А то не сражения выходят, а избиение младенцев. Скучно так. Нет истинного азарта боя, когда силы напряжены до предела.