Во мрачной тьме - Demonheart

Варез снова повысил голос. – Хотите цацкаться с нижними чинами – ваше дело, хотя в этом и нет ничего хорошего. Но позволять им таскать в лазарет всякий хлам…

- Важно не что преподнесли в дар, а с какими намерениями, - Вертер с облегчением снова перешел на шепот. – Среди легенд Старой Земли есть такая: один мудрец наблюдал, как жители города жертвуют в храм часть своего богатства. Кто-то бросал в чашу пару серебряных момент, редкие богачи расставались с целой горстью золота. А одна нищая женщина пожертвовала только две мелкие медные монеты. Когда жрец укорил ее за это, мудрец вступился за нее и сказал: «Ее жертва намного больше, чем у любого из людей здесь. Остальные жертвовали лишние деньги, а она отдала все, что имела». Понимаю, эта легенда сейчас звучит не поучительно. Древние времена, ложные верования в ложных богов. Но представь, если бы тоже самое произошло в храме Императора?

Старик-пустотник только пожал плечами.

- В любом случае, курить в апотекареоне нельзя.

- И не собирался, - Вертер повертел в непослушных пальцах пачку. – Кстати говоря, нам еще позволят спуститься на поверхность?

- А тебе зачем?

- Да так, кое-что забыл забрать…

* * *

Несколько дней спустя, апотекарион

- Переговоры не принесли плодов, сэр?

- Не то, чтобы совсем не принесли… Келмон пренебрежительно отнесся к добытым нами сведениям, а некоторые из Видящих и вовсе сочли это попыткой дезинформации. К счастью, между собой они тоже не пришли к однозначному соглашению. Начали спорить, и кое о чем проговорились.

- Надеюсь, о точном времени и месте прибытия флота-улья?

- Император благоволит нам, но не настолько, - инквизитор усмехнулся и тут же поморщился от боли. Его тоже задело звуковой волной, а применение «холокоста» сильно истощило и без того немолодой организм. – Нет, но они сами того не желая поделились ценной информацией. Во-первых, они знают, что щупальца Великого Пожирателя уже проникли в Галактику широким фронтом. Также они упомянули имена некоторых миров Ушедших, которые опасаются оказаться на его пути. Эс-Тэа, Мириен… Эльдар презирают людей, а потому зачастую недооценивают. Ради нескольких подслушанных слов стоило проделать столько долгий путь и подвергнуться всем опасностям. Мы знаем, в каких секторах ожидать атаки. И мы можем оценить, сколько времени у нас осталось.

- Исходя из средней скорости передвижения осколков Бегемота, - Герман кивнул. – Если новый флот-улей атакует широким фронтом, то он будет двигаться медленнее, чем единой массой. Ему придется тратить больше времени на поглощение планет, даже тех, которые вообще не оказали сопротивления. Вы уже пробовали вычислить время прибытия?

- Присутствует большая погрешность, - ответил Тор. – Исходя из имеющихся данных, я оцениваю срок до контакта Имперума с новой волной тиранидской угрозы в десять-пятнадцать лет. Что особенно плохо, под ударом оказываются крупные миры-кузни, Грайя и Триплекс-Фолл, а также пространство Ультрамара.

- И империя Тау, - добавил Герман. – Если вы помните об этом…

- На память пока не жалуюсь, спасибо. Но раз уж ты первый упомянул, тебе я и поручу это дело.

Инквизитор протянул дознавателю свиток, который автоперо сервитора покрыло дерганными строчками. Герман развернул его и нахмурился.

- Весточка от магоса-эксплоратора Таурона, – пробормотал он. – Не думал, что астропаты смогут до нас здесь докричаться.

- Хор Конклава один из сильнейших в секторе, если ты забыл. В общем, план такой. Прямо сейчас мы возвращаемся в штаб-квартиру на Тандрос Септима, проводим ремонт, набираем пополнение, и ты примешь командование кораблем и отправишься по этой наводке, на мир-кузню Конор, что в Ультрамаре. Заодно заглянете на Макрагг, передадите Ультрадесантникам тело, доспехи и прогеноиды брата Гериона.

- Сэр, я не уверен, что готов…

- Император не спрашивает нас, готовы ли мы послужить ему. Он ставит нас перед фактом. Факты таковы, нужно делать два дела одновременно, и вот расшевеливать старых пней в Конклаве ты точно не готов, ибо для этого дела требуются связи, авторитет, и адамантиевый зад.

Инквизитор ушел, а Герман осторожно опустился спиной на койку. Он понимал, что его жизнь перешла на новую ступень, и больше всего боялся не оправдать оказанного доверия. Новые задачи, новая ответственность, новые трудности. Он закрыл глаза и вызвал в памяти воспоминание о сияющих крыльях, словно обнимающих ночное небо.

Он справится. Иного не дано.

Джей Спенсер на разговор Германа и Тора внимания не обращал, ибо за годы службы в Инквизиции научился не слушать то, что для его ушей не предназначено. Он лежал на своей койке и монотонно сжимал и разжимал кулак. Бионическая конечность слушалась нормально, хотя боль от сращения нервов будет преследовать его еще долго, а периодические фантомные спазмы, вероятно, останутся на всю жизнь.

Он выжил. Снова.

«Я все еще нужен Тебе?»

Все произошедшее до сих пор казалось ему не совсем реальным. Может от гроксовых доз морфия, которым его потчевал Варез. Может из-за одуряющего грохота болтеров и вспышек рефракторых полей, отражающих нацеленные выстрелы. А может, всему виной был трансчеловеческий ужас, что распространяли вокруг себя Ангелы Экстаза.

Последним, что он помнил, был укол обезболивающего, погрузивший его в спасительное забытье. Из наркотического дурмана он вышел только на «Таласе Прайм», уже с привинченной к костям новой рукой. Но и в беспамятстве его озарял теплый, мягкий свет.

Впервые в жизни катачанский ветеран ощутил, как в груди разгорается огонь веры.

Сестра Хаддрин наблюдала за работой когитаторов. Машинные духи, задобренные освященным хладагентом, оглашали ее келью ровным усердным гудением. Запись переговоров инквизитора Тора с Видящим Советом Йандена анализировалась во всех мыслимых аспектах, чтобы вскрыть возможные упущенные смыслы, что было немудрено при общении с эльдар. Исследованию подвергалось решительно все – не только слова и интонации, которыми они произносились, но и положение тел, мимика, направления взглядов, даже расположение Видящих относительно друг друга. Каждая крупица полученных знаний приближала к разгадке намерений чужаков.

Хаддрин Мальфрум никогда не считала себя благочестивой и достойной. Сама специфика ее работы ежедневно подвергала ее моральной угрозе со стороны нечестивого знания, в которое ей приходилось погружаться, чтобы снабдить инквизитора сведениями, нужными для борьбы с врагом внешним, врагом внутренним и врагом потусторонним. Она несла на себе груз грехов, которые не искупил бы самый суровый пост или самобичевание. Сестра-диалогус с радостью бы приняла обет Репентии, но