Сияние негаснущих звезд - Федор Раззаков

Что ж, ребята, у вас получилось, полный рок-н-ролл – сожгли, разбили, оборвались. И детей оставили – на руках женщин. Надо же будущий новый поворот русской истории новыми героями как-то обеспечить, правда?

Прощай, брат Андрей… Эх… (дальше непечатно)».

КРЕПКОГОРСКАЯ Муза

КРЕПКОГОРСКАЯ Муза (актриса кино: «Поезд идет на восток» (геолог), «Молодая гвардия» (Вырикова) (оба – 1948), «Случай в тайге» (1954; Катя Волкова), «Разные судьбы» (1956; Оля), «Рядом с нами» (1958; жена Володи Валя Назаренко), «Белая акация» (1959; Катя), «Две жизни» (Фрося), «Академик из Аскании» (Ольга) (оба – 1961), «Первый троллейбус» (1964; диспетчер Клава), «Не забудь… станция Луговая» (1967; Ирина Сергеевна), «Огонь, вода и… медные трубы» (1968; Софьюшка), т/ф «Валерка, Рэмка +» (1970; мама Валерки), «Офицеры» (1971; мама Маши Анна Васильевна), «Не может быть!» (гостья на свадьбе с лисьим воротником), «Любовь земная» (Варя Черная) (оба – 1975), «Судьба» (1978; Варя Черная), «Москва слезам не верит» (1980; генеральша), «Юность Петра» (Воробьиха), «В начале славных дел» (Воробьиха) (оба – 1981), «Женатый холостяк» (пассажирка с котом), т/ф «Отцы и дети» (мать Базарова) (оба – 1983), «Частный детектив, или Операция «Кооперация» (1990; соседка), «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-Бич опять идут дожди» (1992; прихожанка), «Транзит для дьявола» (1999; Кузина) и др.; скончалась 26 июня 1999 года на 75-м году жизни).

Крепкогорская долгие годы была женой Георгия Юматова. После его смерти в октябре 1995 года она осталась одна в двухкомнатной квартире на улице Черняховского. В последний год она редко выходила из дома, практически ни с кем не общалась. Единственным, кто ее навещал, был сценарист Виктор Мережко. Он вспоминает:

«После смерти мужа Муза осталась в отчаянном одиночестве: она болела, кричала, ревела, что не хочет больше жить. Стала выпивать… Тогда я устроил ее в Боткинскую больницу в так называемый лужковский корпус. Там она больше месяца пролежала на реабилитации. Когда ее выписали, я стал ей нанимать домработниц, сделал ремонт в квартире. Муза была мне очень благодарна и постоянно напоминала, что эта квартира – моя, что она уже заверила у нотариуса завещание. Я ей честно отвечал, что не хочу проблем и грязи, что у нее есть родственники. Она на это нервно вопрошала: «Ты видел в этом доме хоть одного родственника?» Каждое утро я звонил и интересовался, как она и не надо ли чего? Однажды мне ответили – Муза умерла.

Я похоронил Музу на Ваганьковском кладбище рядом с мужем, поставил памятник. Каждую неделю езжу на два кладбища. Начинаю с Троекуровского, где лежит моя первая и единственная жена Тамара, заканчиваю Ваганьковским – где Жора и Муза. Могила их ухожена, крест регулярно моется – я плачу женщинам-уборщицам деньги. Так что совесть моя, слава богу, чиста…»

КРИСТАЛИНСКАЯ Майя

КРИСТАЛИНСКАЯ Майя (певица; скончалась 19 июня 1985 года на 54-м году жизни).

Первые симптомы болезни (рак крови) появились у Кристалинской в июле 1962 года. Она тогда вернулась с очередных гастролей с оркестром Эдди Рознера и почувствовала сильное недомогание. Врачи поставили диагноз: ангина. Однако этот вердикт оказался ошибочным. Вскоре, будучи на гастролях в Ленинграде, Кристалинская заметила у себя на шее небольшие узелки. Певица решила, что это обычное осложнение после ангины. Но Рознер уговорил ее показаться врачу. Майя вняла этому совету. Вернувшись в Москву, отправилась в районную поликлинику. Участковый врач немедленно направил ее к онкологу. Тот поставил диагноз – опухоль лимфатических желез. Майе был прописан курс химиотерапии. Облучение ей сделали здесь же, в больнице. Лечение помогло: болезнь удалось «законсервировать» и перевести ее из острой в хроническую. Но отныне в жизнь певицы вошли лекарства, таблетки, медицинские процедуры. В результате периодического лечебного облучения у Кристалинской была обожжена вся шея, поэтому она стала выступать только в закрытых платьях и с неизменным платочком на шее.

Между тем с этого момента в народе то и дело стали рождаться слухи о безвременной кончине певицы: она то умирала от рака, то накладывала на себя руки. По этому поводу в журнале «Юность» даже была помещена юмореска Григория Горина под названием «А правда ли?». Цитирую:

«Нет, скажите, это правда, что Майя Кристалинская отравилась? Не знаете? Ну как же! Здесь мне на днях позвонили. Говорят так, так-то и так-то. Отравилась! Я разволновался, звоню одному, звоню другому – никто не в курсе. Волнуюсь еще больше, звоню в Мосэстраду. Там мне говорят: вранье. Но, знаете, как-то неуверенно говорят. Хриплым голосом. Меня это насторожило. Поднял всех знакомых на ноги, бросился по городу узнавать. К вечеру от всех знакомых только и слышно: отравилась! А тут афиши висят. У Кристалинской сегодня концерт в Театре эстрады. Лечу в театр. Смотрю, там толпа. Думал, на похороны, а это за билетами!.. Прорвался в театр, сажусь в зале, вижу: выходит на сцену Кристалинская. Живая!!! У меня отлегло от сердца… С концерта ушел. Чего же концерт слушать, когда ничего не случилось?!»

Говорят, когда самой Кристалинской рассказывали о слухах о ее смерти, она… искренне радовалась. Будучи женщиной суеверной, она считала, что раз хоронят при жизни, значит, судьба отмерит ей долгие годы. Увы, не отмерит…

Судя по всему, уход Кристалинской из жизни ускорила смерть ее мужа Эдуарда Барклая. Муж певицы умер внезапно. Накануне вечером они собрали небольшое застолье, чтобы отметить свой завтрашний отъезд в отпуск, а утром следующего дня, перед самым отъездом, Барклай потерял сознание. Его увезли в больницу, где спустя пять дней он умер. 19 июня 1984 года Эдуарда Барклая похоронили.

Друзья певицы пытались хоть как-то помочь Кристалинской. С их помощью она сумела записать на «Мелодии» целый диск, в который вошли более десяти песен. Среди них: «Поговорим», «Родимая земля», «Дождь идет», «Если вам ночью не спится», «Лето кончилось» и др.

В начале 1985 года Кристалинскую положили в больницу. Там ей сделали облучение, но оно мало помогло. У певицы ухудшилась речь, плохо стали двигаться правая нога и рука. Вспоминает И. Кобзон:

«Как-то мы встретились после кончины Эдика Барклая на дне рождения у Чермена Касаева, и я понял, что она от нас уходит. Она тихо, скромно подошла ко мне, я увидел ее исколотые руки, они не держались. Потом я настоял, чтобы она выступила на авторском вечере Льва Ошанина в Колонном зале, вместе со мной она исполнила песню «Я тебя подожду» из нашего «Дворового цикла». Это было наше последнее свидание с ней на сцене. Вскоре она слегла, я к ней приехал в больницу. Жутко, конечно, было смотреть на нее. Она очень хотела надписать мне свою новую пластинку, которая только вышла, но ей это было трудно. Я сказал: «Майюшка, ну чего ты мучаешься, вот поправишься, встанешь и надпишешь. Я в тебя верю, вся страна тебя ждет». Она заплакала и только сказала: «Нет, Иосиф».