Кей Дач. Трилогия - Сергей Лукьяненко

— Жизнь моя опасна, друг.

— Горд за тебя. Что заставило Кея Дача пойти против Императора Людей?

— Судьба, Джассан.

— Нужна ли тебе моя помощь?

— Нет, Джассан. Я хотел увидеть тебя в конце своего пути, вот и все.

— Ты больше не мальчик, Кей, — ласково сказал мршанец. — Ты стал взрослым… я рад.

— Найдется ли у тебя глоток вина для нас, Джассан?

— Дом мой мал и печален, но для тебя здесь найдется все, Кей.

Мршанец издал свистящий звук — полукрик-полупризыв.

Из темного угла, из неразличимого отверстия, появился мршанец, куда крупнее Джассана, но со светлым мехом юноши.

— Будь рад, как я, — по-прежнему на имперском сказал Джассан. — Принеси все, что надо старикам, ставшим юными в беседе. Прояви свое воспитание.

Мршанец присел перед Кеем. Его руки забегали по волосам человека.

— Месмато, благодарю тебя, — сказал Кей. — Неси хорошее вино, я убью тебя, если оно будет плохим. Будь рад, я растопчу тебя, если ты будешь печален.

Мршанец юркнул в угол. Томми показалось, что он слышит шорох осыпающейся земли — этот туннель был явно крайне узким.

— Хороший у тебя сын, — заметил Кей.

— Один из самых удачных, — кивнул Джассан. — От моей шестой дочери, она прекрасна.

— Мой друг силен, как прежде, — сказал Кей. — Прекрасно, что ты еще можешь рожать. Очень рад. Когда я захочу отдохнуть, я попрошу твою дочь о любви.

Мршанец и человек тихо засмеялись.

Томми молчал, глядя на них. Это было хорошим уроком.

Человек, ненавидящий чужих, мог стать своим для них с легкостью, недоступной всей академии имперской дипломатии.

5

Сайела сидел, тесно прижимаясь к Джайресу. Для людей, если бы они случайно заглянули в комнатку отдыха мршанцев, это выглядело бы интимным общением брачных партнеров. Но возбуждение, охватившее сейчас двух особей мужского и мужского-прим пола, не имело ничего общего с сексом.

— Неприятно, если ты ошибаешься, Сайела.

— Принимаю твой упрек, Джайрес. Но представь выгоды удачи.

Джайрес издал хрипящий звук. Что бы ни сделали с плененными террористами правительницы Территорий: отдали бы их людям или использовали в своих политических играх, все равно двух отважных мршанских мужчин ожидали немалые почести.

— Если ошибка, Сайела?

— Мы сделаем все аккуратно, Джайрес.

Мршанец-мужчина испытал легкую симпатию к Сайеле.

Возможно, если они возвысятся оба, он выберет его постоянным брачным напарником…

— Я согласен с тобой. — Джайрес легонько куснул Сайелу за ухо. — Ты хитер и умен.

Сайела оскалился в улыбке. Повел головой, освобождаясь от неуместной ласки.

— Но они опасны, Джайрес. Помни.

— Я помню это всегда. — Джайрес снова куснул Сайелу. На этот раз тот ответил низким одобрительным урчанием.

— Мы будем свободны в выборе партнеров, — продолжил Джайрес. Из уст мужчины, с положением на три ранга выше Сайелы, это было очень лестным обещанием.

— Благодарю тебя, Джайрес. — Сайела провел рукой по стене, довольно удачно имитирующей утрамбованную землю дома-норы. — Я буду рад твоему вниманию.

Пол покрыли коврами — если можно так назвать сшитые в полотнище шкурки каких-то крошечных зверьков. Джассан и Кей лежали на них, Томми предпочел оставаться в полусидячей позе. Мршанский этикет был слишком сложен, чтобы он рискнул что-то сделать без намека со стороны Кея.

Вино принесли в огромных стеклянных кувшинах. Искрящаяся синяя жидкость была теплой, и запах алкоголя плыл по комнате. Маленькие ломтики вяленого мяса на блюде, острые и пряные, служили закуской.

— Я сам заквашивал это вино, — сказал Джассан. — Я верил, что однажды мой друг прилетит снова.

Кей, отхлебнув прямо из кувшина, кивнул.

— Прекрасное вино. Ты по-прежнему владеешь виноградниками на экваторе?

— Да, мой друг.

— А контрабанда животных дает тебе прибыль?

— Очень небольшую, Кей. Я думаю, не заняться ли работорговлей.

— Прибыльный бизнес.

— Трудно. Мой возраст велик, Кей.

— Ты не заслужил аТан?

— Увы, Кей. Я думаю, что, выдав тебя правительницам Территорий, получил бы это право. Немного яда в вине — и ты бы ослаб, убийца.

— Что ж, всегда чем-то приходится жертвовать.

— К сожалению, да. Будь силен и счастлив, Кей.

Дач и Джассан обменялись недопитыми кувшинами.

— Ты веришь в Бога? — полюбопытствовал Кей.

— Ты же знаешь, что мы атеисты, мой маленький друг.

— Вы атеисты? Как интересно. — Дач отпил вина, резко протянул его замершему в сторонке сыну Джассана. — Подогрей… А вот я узнал, что Бог и вправду существует.

— Это ваш Бог, — заметил Джассан.

— Да, действительно. — Кей засмеялся. — Ты и не представляешь, как прав. Но жаль, что вы не верите в Бога.

— По этим вопросам лучше консультироваться у алкарисов.

— Я уже сделал это. Кстати, Джассан, вся область космоса Алкари вскоре исчезнет из нашей реальности. Они уходят из Вселенной.

— Хорошая информация. — Щеки мршанца надулись, глаза сузились, блеснув в полутьме. — Она может принести мне право аТана.

— Я рад.

— Твое здоровье, Кей.

Томми, медленно потягивающий вино, уже перестал чему-либо удивляться. Его покинул даже страх. Джассан, вероятно, не собирался их выдавать, но в любом случае первый же бокал вина пригасил всю тревогу. Это был странный напиток, молодое мршанское синее. Дающий легкость сознания, эйфорию и одновременно делающий тело собранным, как стальная пружина. Визит на Фиернас теперь казался ему прекраснейшей идеей, а лиса-переросток по имени Джассан — мудрым и благородным существом.

— Джассан, — начал Томми.

Кей и мршанец повернулись к нему.

— Есть ли еще люди, близкие мршанцам, как Дач?

— Нет, — твердо ответил Джассан. — Ты хочешь знать, почему, семматомоего друга?

— Да.

— Он не старается нас любить. Он старается просто понять. Никому не нужна любовь чужих — ни людям, ни булрати, ни мршанцам. Понимание — вот чего не хватает в мире. Понимания и стремления понять. Много лет я жил среди людей, развлекал их, рисковал жизнью, потому что старался понять… Я ответил?

Томми кивнул.

— Он не воспитан, как должно, — похлопывая мршанца по плечу, сказал Кей. — Но он хороший. У него есть шанс.

— Молодежь испортилась везде, и в Империи, и в Территориях. — Мршанец совсем по-человечески вздохнул. — Так тебе не нужна помощь?

— Нет. Просто вино и беседа, пока мой корабль заправляют. Потом я полечу к Богу.