Чакра Кентавра (трилогия) - Ольга Ларионова

— Значит, на вышеупомянутую Землю. На Щучий… то есть на Барсучий остров.

— Не советую — во всяком случае, без меня. Нам с тобой ведь официально сообщили, что на моей планете угнездился какой‑то прокуратор, и надо думать, не без свиты. Боюсь, что некоторые происшествия, так и оставшиеся загадочными для нашего Интерпола, не обошлись без участия этой вселенской нечисти.

— Ага, вот мы и докопались до того, что ты от меня скрывал!

Ох, и не хотел же он ее пугать! Тем более что тайна так и осталась тайной.

— Скажи сначала, Сэнни: бывали у вас случаи, когда бесследно исчезали дети?

— Странный вопрос — возьми хотя бы Ю–ю…

— Нет, раньше.

— Ну я думаю, это всегда бывает. На любых планетах. А у нас, когда мать или отец хочет спрятать малыша от собственной дражайшей половины — хотя бы из ревности… Да сплошь и рядом. А почему ты спрашиваешь?

— Как только мы прилетели на Землю, мне сообщили, что произошло несчастье: в семье покойного Юхани — тогда еще никто не знал, где он и что с ним, — был похищен ребенок. Новорожденный ребенок, о котором сам Юхани даже и не знал.

— Мальчик?

— Девочка.

— А ты не допускаешь, что это — совпадение?

— И это не все, малыш. Помнишь, ты предложила мне навестить вдову, а я тебе ответил, что она в специальной клинике? Так вот, она сошла с ума: все время собирает всякие тряпки, одеяльца, сворачивает их, чтобы это напоминало запеленутого младенца, и прячет. И еще — рисует. Она всегда хорошо рисовала, особенно картинки к детским книжкам. Так вот, она рисовала крэгов. Вернее, одного крэга, сидящего у нее на плечах — так, как если бы увидела это в зеркале. Рисует только это, бессчетное число вариантов. Плачет, если ей не дают бумаги… Вот почему при виде нашей дружины с птичками на загривках люди были потрясены. Ну и выставили вокруг нас охрану…

— Выходит, они пас не охраняли…

— А принимали меры предосторожности.

— Значит, девочку не нашли?

— Нет. И она была бы чуть старше нашего Ю–юшки. Наступило молчание.

Юрг скосил глаза и поглядел на жену — она лежала, какая‑то отчужденная, устремив невидящий взгляд в потолок — на ночь она своп аметистовый офит все‑таки снимала.

— О чем ты думаешь? — осторожно спросил он.

— Пытаюсь представить себе, где же па Джаспере ее прячут. И главное — зачем?

— А меня беспокоит другое: каким образом крэги нашли дорогу к дому Юхани?

— Ну хотя бы по Звездным Анналам.

— Это могло привести их только к Земле. Но они безошибочно появились у Юхани… И вскоре после того, как он погиб. Шастать по всей планете наудачу они не могли — их непременно заметили бы и занесли в Красную Книгу. Причем с восторгом. Но кроме Юхановой вдовы, их никто не видел — даже его два сына. Как это могло быть?

— Не знаю, не знаю. Мы ведь вообще о крэгах почти ничего не ведаем, это для нас было табу.

— А тебя ни на какие мысли не наводит еще и такой факт: вскоре после этого на Земле, причем в самых различных ее уголках, произошло несколько совершенно чудовищных — и одинаковых по исполнению — убийств, жертве наносили прямо в глаз сильнейший удар, причем не ножом, а, как заключили эксперты, костяным или роговым предметом. Орудия убийства обнаружить не удалось, следов — тоже.

— И погибшие были… дети? — глухим голосом спросила мона Сэниа.

— Почему — дети? Нет, вполне взрослые люди. Но всех их объединяло одно: причастность к какой‑нибудь религии. Католическая монахиня из Сеговьи, кришнаитский гуру из Мадраса, поп–расстрига откуда‑то из‑под Читы, слепой служка из синтоистского храма в Иокогаме… Какая‑то гаитянка, баловавшаяся вуду… Еще кто‑то…

— Может быть, заговор? — осторожно предположила принцесса.

— Тогда это мог быть только заговор сумасшедших, а они, как известно, не могут объединяться и проводить так тщательно подготовленные акции. Нет. Экспертиза утверждает, что все убийства совершены одним и тем же лицом. И с таким разрывом во времени, что ни один вид транспорта не мог бы доставить преступника из одного места в другое.

— Но жертвы, похоже, выбирались случайно… В отличие от новорожденной девочки Юхани, где, как ты говоришь, цель была выбрана точно, а попадание — стремительно и безошибочно. Значит, тебя спрашивали обо всем этом, и ты указал на крэгов как на возможных виновников?

Юрг зло фыркнул:

— Скорее — как на несомненных и единственно вероятных.

— Ну и что?

— А мне не поверили.

— Как! Они же видели, кто сидел у всех нас па плечах!

— Знаешь, дорогая, у моих соотечественников удивительно развита способность не верить тому, что они видят собственными глазами. И стоять насмерть за то, чего просто не могло существовать.

— О древние боги! Если бы я не знала тебя… и Юхани — я предположила бы, что у всех землян на загривках угнездились невидимые крэги!

— Ну я бы не сказал, что Джаспер миновал подобную полосу развития — кто‑то тут частенько поминает каких‑то залежалых богов, вряд ли имевших материальное воплощение…

— Как знать, как знать, муж мой, любовь моя. Разве не богиня ночи укрыла нас сейчас своими мягкими крыльями?

— Ага. И по ее темно–синему брюху ползут светящиеся жуки разноцветных лун… Очень поэтично.

Она подняла ладонь и безошибочно хлопнула его по губам:

— Ты врожденный и неисправимый безбожник!

— Да ну? А кто для меня — ты?

— Когда муж начинает говорить своей жене комплименты, это становится подозрительным…

Он вдруг почувствовал, что разговор зашел в тупик. Сколько он мучился, ловил себя на неосторожном слове — только бы не проговориться, только бы не напугать… Самое страшное, что могло произойти с его родной планетой, — появление иноземных чудовищ. Первые кровавые жертвы. Овеществление фильмов–ужастиков, создаваемых в беззаботной уверенности, что этого никогда не будет, потому что этого не может быть никогда. Это было так неправдоподобно и жутко, что решено было не оповещать об этом все человечество: началась бы бессмысленная паника, фантастическая по размаху и совершенно безнадежная в попытке избежать опасности, которую никто даже представить не в состоянии. К тому же все убийства уложились в двадцать четыре часа и больше не повторялись.

Может, прилетели — и улетели ни с чем?

То есть — с единственным похищенным ребенком?

Говорила же Сэнни, что крэги никогда не остаются на уже заселенных планетах — иногда они даже требуют уничтожения аборигенов, как это случилось с несчастными кентаврами где‑то в его родимом созвездии. Но с другой стороны — расплодились же они на Тихри! И потом этот бред, переданный Кадьяном, относительно власти над мирами, включая и подчинение богов… Вот и поди разберись!

Юрг тихонечко повернул голову и поглядел на жену: в полумраке лунного свечения, проникающего через матовый купол шатра, было видно, что она безмятежно спит, как это нередко с ней бывало, с открытыми незрячими глазами. Он спустил с постели босые ноги, стараясь не зашуршать, натянул штаны и бесшумно выбрался из дома. Присел на пороге. Из сторожевых корабликов, ограждающих вход, одновременно выглянули Дуз и Сорк — командор покачал головой, беззвучно давая понять, что ничего ему не надобно, и они убрались. Остальные дружинники сгрудились в привратном теремке, уже затворенном с внешней стороны; костров было велено больше не разжигать, и они веселились как могли, с превеликим трудом сдерживая свои звонкие, неуемные голоса. В ярком голубом свете полутора лун — вторая вечерняя уже положила свой подбородок на кромку стены — было видно, что потешаются все над Харром, которому взбрело в голову обучиться проходить через НИЧТО. Топая двухпудовыми ножищами, поматывая головой и фыркая, как миннесотский бизон, он делал короткую пробежку, а потом, повинуясь негромкому, но дружному: “Оп!”, делал отчаянный прыжок, бодливо пробуя плотность ночного воздуха, и рушился на землю под сдавленный хохот своих тренеров. Потом упрямо подымался и, необидчиво поматывая головой, возвращался на стартовую позицию. Дружинники невольно затихали — ну и упрям тихрианский мужик!

Юрг невольно вздохнул: с таким же успехом он мог обучаться летать. Откровенно говоря, этот инопланетный визитер загостился у них на Джаспере, по, с одной стороны, лишний меч, когда дружина отправлялась в поход, чуточку увеличивал гарантию безопасности и моны Сэниа, и малышей, правда, чуточка эта была микроскопической, но все‑таки. К тому же Юрг и сам был в этом мире чужаком, правда, уже признанным за своего, уже совсем адаптировавшимся, но в чем‑то Харр был ему даже ближе, чем вся дружина вместе взятая. Притом не надо сбрасывать со счетов и скуку, которая несомненно должна была рано или поздно появиться гнусной ползучей тенью в их уединенном пристанище, особенно тогда, когда большинство дружинников исчезало и принцессе оставались только материнские хлопоты и воспоминания: о тех временах, когда предводительницей летучего отряда была она. Во всяком случае, Юргу думалось именно так.