Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Семенов Юлиан Семенович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Оно, конечно, появляться хозяину первым в столовой – не признак хорошего тона, но и заставлять гостей ждать – не делает ему чести.
– Извините. – Я не стал объяснять причину опоздания.
– Выразить соболезнование семьям погибших дело, конечно, важное, – продолжил генерал, – но с этим можно было и не торопиться. Тем более что при расследовании катастрофы выяснились новые обстоятельства.
Генерал сделал паузу, не спуская с меня пронзающего взгляда. И сердце у меня екнуло: неужто подтвердились мои подозрения относительно преднамеренного тарана? Но откуда?… Заколку я забрал, дневник мы с Романовым сожгли.
– … Вы доложили нам, что вчера утором при осмотре мест падений самолетов удалось обнаружить только останки тела летчика Мигунова. От второго пилота ничего не осталось. А катапультное кресло или какие-либо детали от него вы не нашли?
– Нет. Детали самолета разбросаны далеко, а кругом густые заросли… Я оставил там группу поиска.
Генерал в раздумье пожевал губами.
– По обломкам самолета можно предположить, что летчик Хмуров катапультировался. Правда, найти его пока не удалось. Что думаете вы по этому поводу?
Я был ошарашен. Хмуров катапультировался? Чушь какая-то. Самолеты столкнулись, взорвались. От Мигунова остались только клочья одежды… Какие же шансы спастись были у Хмурова? Никаких. Сила удара и взрыва были такие мощные, что летчик вряд ли успел что-то сообразить. Даже если бы произошел отстрел катапультного кресла, пилот не остался бы жив.
– Вы нашли кресло? – вырвалось у меня.
– Пока, к сожалению, нет, вы же видели, какие там, в предгорье заросли.
– Если бы Хмуров остался жив, он сообщил бы, – возразил я.
– А если он ранен, при приземлении сломал ногу или еще что?
– Мы вчера облетали район падения на вертолете, тщательно обследовали каждый клочок, но ни парашюта, никаких других примет, что Хмуров спасся, не обнаружили…
– Н… да, – генерал отвел наконец свой пронзающий взгляд. – Завтра надо продолжить поиски. И пока не найдем пилота живого или мертвого, я ничего обстоятельного не могу доложить командующему.
Он допил чай и поднялся. Все члены комиссии последовали его примеру.
4
Несмотря на то, что двое суток я не сомкнул глаз, сон не шел. Я лежал, уставившись в потолок, и мысли мои неотступно крутились вокруг ночного полета, рисуя в воображении довольно явственные картины сближения самолетов, их столкновение, взрыв и падающие обломки. Если Хмуров катапультировался, значит, взорвался в небе только истребитель Мигунова. Хмурова – пролетел еще какое-то время, пока пилот не убедился, что машина повреждена и неуправляема, только после этого принял решение. Значит… Значит, невнятное «кэзе» вовсе не сокращенное «командир звеана», а довольно прижившееся оскорбительное – «козел». И не «штука», а «сука»… Значит…
Но верить в такое не хотелось. Мигунов был другом Хмурова и разве можно из-за ревности пойти на убийство. И почему Сергея, а не главную виновницу, Жанну? Андрей – умный мужик и должен был понять, что если жена слаба на передок, дело не в Мигунове…
Свалившаяся беда ни на минуту не отпускала мои мысли, прокручивая в голове все невзгоды, прошлые и настоящие, не давая сомкнуть глаз ни на минуту, и я переворачивался с боку на бок, вздыхал, кусал в беспомощности губы. Задремал лишь под утро и почти сразу проснулся. С тяжелой головой и невеселыми думами отправился на службу.
По пути на аэродром обдумал план поиска Хмурова. Зашел на метеостанцию и попросил выписать мне все данные ветра на высотах в ночь с двадцатого на двадцать первое мая, в ночь полетов. Правда, катастрофа произошла километрах в трехстах от нашего аэродрома и ветры там, в предгорье, сильно отличаются от наших, но лучше иметь хоть что-то. Поправки я внесу.
Взял с собой восемь солдат и на вертолете вылетел к месту катастрофы.
Поиск начали от воронки, оставленной двигателем и уже извлеченным из земли для исследования. Остальные детали от истребителя были разбросаны в разные стороны так далеко, что справиться нам за день вряд ли удастся. Ко всему склон горы, куда упали обломки, местами был покрыт густым колючим кустарником, увитым лианами, хмелем, ежевикой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Распределив солдат по участкам, я на вертолете поднялся в небо и, заставив летчика кружить над местом падения обломков самолета Хмурова, стал сверху осматривать землю. Если пилот катапультировался, его парашют, шестьдесят квадратных метров белого полотна, видно будет в любых складках местности. Если, разумеется, парашют раскрылся… Раскрылся ли? Года два назад техник самолета забыл перед полетом выдернуть предохранительную чеку катапульты. Как назло, в полете отказал двигатель. Летчик катапультировался и упал в ущелье. Две недели его искали…
И вот снова ищем. Более часа бороздили небо, пока летчик не предупредил, что топлива осталось только на обратный путь. Пришлось садиться.
До позднего вечера я и солдаты лазили по отрогам, продираясь сквозь ветви деревьев и кустарники, но ни летчика, ни парашюта, ни катапультного кресла не обнаружили.
И второй, и третий день поисков не принесли успеха.
Генерал торопил, нервничал; причина катастрофы была установлена, но для окончательного заключения не хватало объяснения пропажи Хмурова. Злость он срывал на мне, грозя, если не найду, разжаловать в рядовые. Но это было еще не самое страшное наказание…
Говорят, пришла беда – открывай ворота. В мои ворота она хлынула вал за валом. Новое чрезвычайное происшествие затмило даже катастрофу…
Накануне очередных поисков, то есть вечером третьего дня, когда я вернулся с места падения самолета Хмурова, ко мне подошел старший лейтенант Барсуков, наш полковой финансист, и сообщил, что завтра нам в Госбанке обещают выдать задержанное за два месяца денежное довольствие.
– Кого из летчиков прикажете взять в охрану? – спросил он.
– Возьмите тех же, Кононова и Захарова. На машине Захарова и съездите. У других наверняка бензина нет…
А вернувшись вечером следующего дня с поисков, дежурный сообщил мне потрясающую весть: машину с финансистом и летчиками, возвращавшихся из банка, перехватили бандиты, расстреляли всех, похитили деньги и скрылись.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!..
Генерал Возницкий ждал меня в штабе в моем кабинете, хотя о результатах поиска Хмурова я доложил ему по радио. Перед генералом лежала крупномасштабная карта с обозначенным красным кружочком места падения самолета Хмурова. Не говоря ни слова о расстреле бандитами летчиков и финансиста, он потребовал показать ему маршруты поисков и доложить, что нами обнаружено.
– Не густо, не густо, – комментировал мой доклад Возницкий. – За четыре дня вы десятка гектаров не обследовали.
– Там же горы, заросли, – попытался я оправдаться.
– Знаю. – И вдруг, как и в первый раз, уставился на меня проломным взглядом: – А доложите-ка мне, товарищ командир полка, кого вы послали за получением денежного довольствия личному составу и как инструктировали их?
Я рассказал все как было.
Генерал помолчал.
– Кто знал о поездке за деньгами?
Я пожал плечами.
– Кроме меня, финансиста и летчиков, думаю, никто.
– Не может быть! – нервно воскликнул генерал. – По шоссе мчатся десятки машин, а расстреляли только «жигули» Захарова. Значит, кто-то информировал бандитов.
Вполне вероятно. Но бандиты могли нацелиться на Барсукова еще в банке. Или кто-то из работников банка на него навел. Я высказал это предположение генералу.
Возницкий помотал головой.
– Это исключено. Так, во всяком случае, заявили работники уголовного розыска. Кстати, они ждут тебя. Расскажешь им, что мне доложил. Искать преступников – это их дело. А твое – найти Хмурова или что от него осталось. Не растворился же он в воздухе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Или кто-то его подобрал, снова подумал. Хотя…
Я понял, что он имел в виду. Здесь, на Северном Кавказе, народ своеобразный, немало тех, кто к русским относится враждебно. Особенно к военным. Были случаи, когда их похищали и продавали в Чечню, в рабство или на перепродажу – чеченцы требовали за выкуп намного дороже. Но верить в такой исход не хотелось.
