В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда - Коллектив авторов

Анализ результатов регрессии по параметру субъективного уважения, которое респонденты испытывают к себе со стороны других, также позволил дифференцировать различные категории статусов на рынке труда. Значимые различия между самозанятыми и формальными работниками наблюдались только в 2006 и 2010 гг., при этом самозанятые в этих волнах демонстрировали более высокие самооценки уважения. В остальные годы различия между самозанятыми и формальными работниками отсутствовали. Неформальные наемные работники на протяжении большей части 2000-х годов оценивали уровень уважения, которое они испытывают к себе со стороны других, значимо ниже, чем формальные работники, однако эти различия воспроизводились нерегулярно. Начиная с 2003 г. для нерегулярно занятых также оказывались характерны более низкие самооценки уважения по сравнению с формальными работниками (исключение составил 2005 г.). Как безработные, так и экономически неактивные на протяжении всего анализируемого периода отличались значимо более низкими самооценками уважения по сравнению с формальными работниками.

По параметру уверенности в возможностях обеспечить себя самым необходимым в ближайшем будущем самозанятые характеризовались более высокими оценками на протяжении большей части 2000-х годов. Однако обращает внимание тот факт, что эти различия не воспроизводятся от волны к волне – наблюдается «провал» в 2002, 2003 и 2005 гг., когда они незначимы. Разница в самооценках между неформальными наемными работниками и формальными работниками наблюдается только в 2010 г., неформальные работники по найму демонстрируют более низкий уровень уверенности в обеспечении собственного ближайшего будущего. Важно, что в остальные годы формальные работники и неформальные работники по найму имеют схожие уровни уверенности в собственных возможностях. С этим параметром субъективного социального статуса (не)формальность оказывается практически не связана. Нерегулярным работникам свойственны более низкие самооценки своих возможностей по сравнению с формальными работниками, данные различия воспроизводились на протяжении большей части 2000-х годов, однако и здесь наблюдаются отдельные годы-«провалы», когда различия были незначимыми. В этом смысле они вновь оказываются похожи по своим самооценкам на экономически неактивное население. Безработные значимо ниже оценивали свои возможности самообеспечения по сравнению с формальными работниками во всех 11 волнах.

Самозанятые респонденты удовлетворены своим текущим материальным положением значимо больше, чем формальные работники, и эти различия устойчиво воспроизводились в каждой из 11 волн. В противоположность этому различия между самооценками неформальных работников по найму и формальных работников были значимы только в 2009 и 2010 гг., когда неформальные наемные работники демонстрировали значимо более низкий уровень удовлетворенности. На протяжении всего предшествующего периода отсутствие официальной оформленности занятости никак не влияло на самооценки этого параметра субъективного социального статуса. Нерегулярные работники были практически всегда меньше удовлетворены своим материальным положением по сравнению с формальными работниками (но различия отсутствуют в 2001 и 2002 гг.) По этому параметру они также оказываются больше похожи на экономически неактивных, чем на безработных. Для последних значимые различия с формальными работниками были характерны на протяжении всего анализируемого периода. Предсказуемо безработные значимо ниже оценивали свой уровень удовлетворенности текущим материальным положением.

Подводя итог этой части анализа, можно сказать, что выявленные устойчивые различия между самозанятыми и формальными работниками оказываются связаны с «материальными» параметрами субъективного социального статуса – уровнем благосостояния, возможностью самообеспечения в будущем и удовлетворенностью текущим материальным положением. В этом самозанятые чувствуют себя значимо лучше формальных работников. Одновременно, при прочих равных условиях, формальные работники и самозанятые испытывают сходный уровень уважения к себе и обладают сопоставимыми ощущениями собственной власти. Таким образом, неформальный характер трудовой деятельности самозанятых не связан с этими особенностями восприятия своего социального положения.

Восприятие собственного социального статуса у неформальных наемных работников представляет собой обратную картину. Различий по «материальным» атрибутам субъективного социального статуса с формальными работниками практически нет. Уровень материального благосостояния неформальных работников по найму сопоставим с уровнем формальных работников, они испытывают сходный уровень удовлетворенности текущим материальным положением и примерно одинаково оценивают свои возможности самообеспечения. Однако они ощущают себя более бесправными и менее уважаемыми по сравнению с формальными работниками.

По своим самоощущениям нерегулярные работники являются одной из самых обделенных категорий неформальной занятости. По самооценкам они похожи на тех, кто не имеет доходов от занятости – на экономически неактивных и безработных. По сравнению с формальными работниками они ставят себя значимо ниже по всем пяти шкалам: они ощущают себя беднее, бесправнее, менее удовлетворенными текущим материальным положением и менее уверенными в возможностях обеспечивать себя в будущем, а также менее уважаемыми. Данные различия, тем не менее, наблюдаются не во все годы, что отличает эту категорию от безработных, для которых значимо более низкие самооценки по всем параметрам субъективного социального статуса оказываются характерны на протяжении всего периода.

Обратимся теперь к результатам панельных регрессий с фиксированными эффектами, которые мы оценили для всех статусов на рынке труда. Набор контролируемых переменных здесь был таким же, как и в случае с порядковыми пробит-моделями. Результаты расчетов представлены в табл. П10-3.

При контроле ненаблюдаемых индивидуальных характеристик различия между самозанятыми и формальными работниками по одному из «материальных» атрибутов субъективного социального статуса – показателю уверенности в будущем материальном положении – становятся незначимыми. Напомним, что анализ порядковых пробит-регрессий для кросс-секций выявил значимые, хотя и неустойчивые различия – самозанятые демонстрировали несколько большую уверенность в своих возможностях обеспечивать себя самым необходимым. Одновременно с этим самозанятые по-прежнему демонстрируют значимо более высокий уровень самооценок по двум другим материальным параметрам – субъективному благосостоянию и удовлетворенности текущим материальным положением. При прочих равных условиях, при переходе из формальной занятости[185] в самозанятость самооценка благосостояния увеличивается на 0,14 балла. При совершении аналогичного перехода значимо увеличивается и самооценка удовлетворенности текущим материальным положением по сравнению с формальными работниками – на 0,15 балла. Изменением других параметров субъективного социального статуса этот переход не сопровождается – по показателям власти и уважения значимых различий не наблюдается.