Жертвы времени (СИ) - Евгения Федорова

Я старался не смотреть на разговаривающих и на то место, где по полу была разбрызгана кровь, а подошел к краю провала. Свет, рожденный магом, по-прежнему наполнял пещеру, но за границей каменных стен царила первородная ночь. Родившееся во мне старое желание не нашло отклика в действиях, я стоял на самой кромке, задумчиво покачиваясь и глядя вниз, изучая свои новые возможности. Темнота, как и расстояние, для меня более не были преградой. Каждый камешек и трещина, каждый обвод снега проступал отчетливо на дне ущелья. Секунды бежали. Я слышал колебания воздуха, шуршание сухих, мертвых трав. Горы говорили, и я почти понимал их хриплые голоса.

Внезапный рывок откинул меня назад, опрокинув к ногам Мастера.

— Не дури, Демиан, — сказал маг глухо.

— Этот человек мне не нравится, — сказал вслух дракон.

Он сидел, подобравшись, так же как зеленый, но его, в отличие от зеленого, я ненавидел. Мастер тоже, раненый… как бы не попался под горячую руку…

Я поднялся и широким шагом подошел к ящеру, встал, оценивающе глядя на него:

— Думаешь, ты мне по нраву?! Убийца! Просто дикий зверь.

Я едва удержался, чтобы не плюнуть. Дракон неожиданно попятился, словно испугался меня. Некоторое время под сводами пещеры царило молчание, потом он расправил крылья, придавая себя веса, и приподнялся. Тяжелая лапа легла мне на плечо:

— Она была тебе другом?

Я негодовал! Да что ты знаешь, черная ящерица, о смысле этого человеческого слова? Что мы сами знаем о нем? Была ли она мне другом? Нет, она была врагом.

Я отрицательно мотнул головой и пробормотал:

— Я даже ни разу с ней не говаривал… да как же так?

Дракон не понимал, что я разговариваю с самим собой, удивляюсь и не могу поверить в то, что прошлая жизнь действительно мне не привиделась. Его лапа сжалась на моем плече, когти проткнули грубый шерстяной свитер, но не поранили кожу.

— Тогда, — сказал он, — почему?

— Ты не имел права убивать.

— А-а-а, — протянул древний, сжав лапу сильнее, и я почувствовал, как его еще тонкие когти вошли мне под кожу, словно четыре ножа. — Тогда я могу ее оживить.

— Оживить?

Мастер и Северный за моей спиной дружно вздохнули, и этот вздох сказал мне куда больше, чем они думали. Теперь мне чудился подвох в этих одноцветных глазах, в которых светилось неугасающие сияние полной луны.

— Ты убил и съел ее…

— Я могу вернуть ей жизнь.

— А тело?

— И тело, — легко согласился дракон.

Когти давили все сильнее, врезаясь в плечо, но причина моего промедления была не в этом. С древними шутить не стоит, и я задал единственно верный вопрос:

— А ее сознание, каким будет оно? Она запомнит все это?

— Иное невозможно.

— Ах, вот оно что, — я разочарованно покачал головой. — Высшие, да она будет умирать, каждый раз, возвращаясь к тому, что здесь произошло. К страху, к боли.

Того не желая, я рассудил судьбу за погибшую девочку, которую совсем не знал, но которая очень хороша знала и ненавидела меня. И я искренне верил, что так ей будет лучше. Однажды умерев, да не воскреснет…

Пусть это останется на моей совести.

— Вы слабы, — заключил дракон.

— Да, — согласился я. — Люди слабы, оттого им нужна помощь. Ваша помощь и других.

— Кого — других? — удивился дракон.

— Узнаешь…

Я утерял всякий интерес к древнему и отвернулся, высвобождаясь. Кажущаяся каменной лапа покорно разжалась, освободив плечо.

Мастер и Северный стояли рядом, слегка растерянные, но с явным облегчением на лицах. Раньше мне стало бы смешно при взгляде на них, теперь же странный сарказм вызвало у меня созерцание их откровенного облегчения. Неужели вы думали, что я способен на слепые игры с ненавистным драконом? Я не доверяю ему! Как я могу принять от него хоть какой-то дар?!

— Надо убираться отсюда и поскорее, — сказал я, ни к кому особо не обращаясь, и направился к лошадям, которые сгрудились в дальнем конце пещеры.

— Полетели, — сказал дракон у меня за спиной. — Я умею летать.

Я проигнорировал его слова и продолжил двигаться. Быстрым шагом меня догнал Мастер. Взял за плечи, мягко повернул к себе.

— Послушай, Демиан, так нельзя…

Я холодно смотрел на него несколько секунд, потом пожал плечами.

— Улетайте, а мы пока обойдемся без полетов. Мой дракон еще слишком глуп, наедине я многое ему объясню.

Я брезгливо взглянул на крылатую ящерицу, без опаски встретив его горящий взгляд:

— И кроме того я еще не придумал ему кличку.

Мастер вздрогнул, словно его ударили, и отошел в сторону. Лицо Северного исказила гримаса гнева, смешанного со страхом. Он развернулся и послал зов. Это не были слова, но ощутимая для меня теперь волна призыва покатилась прочь, и Дневной не замедлил появиться, словно ждал на соседнем склоне. Взмахнув крыльями, швырнув внутрь пещеры порыв ветра, Дневной на секунду завис на уровне пола, и маг без опаски прыгнул ему на спину. В следующее мгновение они растворились, канув в темноту. Мастер еще стоял некоторое время, глядя на меня холодно и оценивающе. Между нами сидел, неуверенно переминаясь с лапы на лапу, черный дракон и сверлил меня гневным взглядом.

— Не заблудись в себе, — сказал, наконец, Мастер. — Не лезь в бутылку, горлышко узкое, можешь и не вылезти… Если я понадоблюсь, ты знаешь, как ко мне прийти. Все связи целы…

— Я знаю.

— Тогда возвращайся живым, ты теперь ответственен за многое.

Маг повернулся и шагнул в темноту, не удосужившись позвать дракона. А, может статься, ночью, чтобы взлететь, ему не нужны были чужие крылья…

Глава 18. Обретенное равновесие

— Теперь мы остались одни, — ящер подобрался, мягко шагнул вперед, огибая место, где я стоял. Его покрытый шипами хвост качнулся в опасной близости от меня, глаза, полные лунного света, неотрывно глядели, будто пытались загипнотизировать. — И ты — мой человек, я волен поступить с тобой так, как считаю нужным.

— Да? — легко усмехнулся я.

— Ты будешь любить меня и бояться, — пообещал дракон, и я ощутил натиск изнутри своего тела. Его прикосновения были подобны ударам молота, но я с легкостью отсек их, воздвигнув уже привычные стены собственного сознания.

Древний шумно выдохнул и описал вокруг меня круг, словно приглядываясь или выбирая, с какой стороны лучше куснуть.

Его давление ослабло, теперь оно казалась мне легким прикосновением, тонкими щупальцами обвивающим пустоту в моем разуме. Он копошился там, ища лазейку, чтобы прорваться и завладеть мною и, я уверен, если бы это ему удалось, мои муки были бы нечеловеческими. Но независимо от этого я бы все равно всей душой любил эти глаза, которые смотрели вглубь меня.