Король русалочьего моря - Т. К. Лоурелл

Второй рассмеялся – искренним, веселым, молодым смехом, особенно гулким и отчего-то страшным в акустике каменных сводов.

– Уверен, что да! И все-таки я люблю Райнхарда, – тевтонские имена он выговаривал четко и без акцента, как будто в нем на них просыпался немец. – Он еще много сделает, вот увидишь.

– Скорее угодит под пулю. Где-нибудь в Варшаве… или Праге?

– Угодит – пошлю на похороны венок, – равнодушно отозвался тенор.

Они уже уходили, эти двое, и Одиль, которая до того мечтала, чтобы они так и прошли, не заметив ее, рискнула пошевелить ногой: в ступню пребольно впивался какой-то камень.

– Ну да это неважно. Куда теперь?

Они завернули, должно быть, за угол, унеся с собой и остатки света, и последние отголоски, и она напряженно вслушалась в темноту, надеясь уловить последнее, а потом даже непроизвольно шагнула следом.

– Дали! – вдруг прошипел над ее ухом Адриано. – Ты куда?

От острого облегчения у нее чуть ноги не подкосились.

– Нашлись, – прошептала она в ответ, вглядываясь ему через плечо, но там была видна только Флора. – Я вас предупредить, еле успела вперед всех. А где остальные? Вы нашли Фелипе?

– Мы – нет, – признался брат. – Они – может быть, мы же разделились, они на каналах…

– Здесь тоже вход вниз, к каналам, – уточнила таким же шелестящим шепотом Флора. – А кто это был?

– Понятия не имею, – призналась Одиль, поставив пострадавшую от камня ногу на носок и осторожно разминая. – Галлы, вроде.

– Это были люди Франсиско, – заявил Адриано, поддерживая ее под локоть. – Я их узнал. Мы их уже видели как-то с Сандером, когда в замке Альба были.

– И уже успели сюда? – нахмурилась Флора.

Одиль не удержалась – потерла висок.

– Странно. Этих с ним не было, а он никуда не отходил.

– Может, письмо им отписал? – Адриано осторожно заглянул за угол, вслед удаляющимся огням.

– Мне не показалось, что Альба что-то знают достаточно хорошо, чтобы кого-то посылать. И я сюда шла символом, опередить меня они не должны были.

– Может, тогда поспешим? – вмешалась Флора. – Непохоже, – она мотнула головой в сторону Одили, – что у нас полно времени на рассиживаться.

– А ты знаешь, куда идти? – спросил Адриано, смотря вслед удалявшимся фигурам.

– Я…

Фламандка колебалась буквально мгновение: не смотри Одиль на нее, она бы и не заметила. Здравомыслящая, значит. Это было удачно, еще не хватало застрять здесь из-за ревности, самоутверждения или еще чего столь же бессмысленного.

– Здесь рядом есть лодка, – сказала она так уверенно, словно этой секундной паузы и не было. – Ханна мне говорила. На лодке выйдет быстро. Я проведу.

– Спасибо, – ответила Одиль со всей теплотой, какую могла вложить в одно слово и свой голос.

Вышло не очень – мешали волнение и мигрень, – и Флора на нее недоверчиво покосилась, но кивнула. За всей этой молочно-медовой красотой явно был и мозг, во всяком случае, ситуацию она уяснила, как и то, что сама Одиль ей не враг, или во всяком случае есть враги похуже.

– Тогда вперед, – чуть улыбнулся Адриано, но взгляд у него был отсутствующий, и когда Флора сделала первый шаг, он тоже шагнул – но в другую сторону, туда, куда ушли незнакомые Одиль двое и где еле был виден унесенный ими свет.

– Ты куда?! Лодка тут.

Адриано вздрогнул, словно проснувшись.

– Прости. Конечно.

– Да я понимаю, – с неожиданным сочувствием ответила та. – Жуткие они какие-то, не хочется за спиной оставлять, а смотреть тоже не в радость, прям мурашки бегут.

На лице Адриано появилось до боли знакомое Одили выражение обреченности, и ей очень, очень захотелось придушить Флору той самой швартовочной веревкой, которую фламандка отвязывала. Несправедливо, с некоторым сожалением сообразила она: брат и сестра не слышали рассказ о проклятии. Но от осознания этой несправедливости желание никуда не делось.

– Именно, – кивнул тем временем Адриано. – Поэтому я пойду за ними, мало ли что.

Флора замерла с веревкой в руках и так резко к нему обернулась, что толстая коса хлестнула ее по плечу как бичом. «Хоть какое-то утешение», – мрачно подумала Одиль.

– Но…

– Вам вряд ли придется драться, – рассудил он. – Важно доставить Дали к Ксандеру как можно скорее, а это ты сможешь. Я в тебя верю.

В первый раз на памяти Одили он говорил с хорошенькой девушкой вот так просто и твердо, как если бы на месте Флоры был Винсент, а еще лучше – Ксандер. Но Флора поразила ее еще больше: выпрямившись, причем как-то так, что больше не выпячивалось ни крутое бедро, ни высокая грудь, она серьезно и строго на него посмотрела и коротко кивнула, даже ресницами лишний раз не взмахнув.

Ну надо же.

– Ты повнимательнее, – вполголоса говорит Одиль брату, прежде чем он успел умчаться. – Кто бы это ни был. И несмотря ни на что.

Он кивает, уже весь душой в погоне и слежке. Услышал ли? Сейчас не узнать.

Единственный фонарь – на носу лодки: старинный, простой, закрытый со всех сторон, кроме передней, и от свечи толку немного: хорошо, что много и не нужно. Флора в самом деле, похоже, знала дорогу и правила лодкой уверенно, легко скользя между слезящихся бесконечных стен, под низкими сводами. Здесь тихо, невероятно тихо, только еле плещет вода, пресная, речная: самый лучший запах для ноздрей Одили.

Ей делать было нечего, только сидеть, не мечась и не мешаясь, в указанном месте. В голове еще шумело, ее даже иногда кидало в жар, и чтобы успокоить его и себя, она привычно опустила пальцы в воду, бездумно и механически. Нового ничего ей это, конечно, не открыло. В тех же сказках, где так могучи менталисты, реки несли вести и вели с героями высокоумные беседы; эти, как и все иные, известные ей, молчали. Единственное, что, пожалуй, она могла бы определить, – это в какой стороне море, потому что туда они размеренно текли, но возможно, ее кровь тут была вовсе ни при чем.

– У тебя брат или очень смелый, или сумасшедший, – прошелестела негромко Флора.

Оно и понятно: под этими сводами любой звук может разнестись дальше, чем нужно.

– Ни то и ни другое. Нам далеко?

– Здесь все недалеко.

– Лучше бы ты ему дала символ того места.

Флора не обернулась, поэтому лица ее видно не было, но по голосу стало ясно, что она хмурится.

– Я его не знаю. Да и откуда бы?

Одиль примолкла. До сих пор она думала – точнее, нет, умом-то все осознавалось иначе, но подсознательно, мир для нее