По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф.

Хотя как он мог забыть это привлекательное лицо даже на мгновение, было совершенно непонятно.

– Безусловно! Несколько месяцев ушло у меня только на страдания по тебе. Ах ты негодник! Разве можно бросить девушку после такого свидания?

– Прости меня.

– Я тебя дразню, дурашка. Очень приятно видеть тебя. И ты теперь национальный советник! Просто великолепно. Бьюсь об заклад, старые консерваторы по всему городу подавились своим завтраком на следующий день после выборов. Мой папочка точно это сделал. Тебя уже представили Капитану?

– Хм, нет. Пока нет. Церемонию открытия совета отложили из-за взрыва.

– О Джу, да, это было так ужасно. Ну и? Как твои дела? Женился?

– Нет еще.

– Я тоже пока не замужем. – Ланисия одарила его многозначительной улыбкой. – У меня все еще есть дневная вилла для уединения. Мне бы очень хотелось быть твоей любовницей.

Слвасте осталось только застыть с открытым ртом. Его взгляд переместился на лакея, который внезапно обнаружил что-то невероятно интересное на лестничной площадке над собеседниками. Слваста успел напрочь забыть, как ведут себя светские барышни, их свободное поведение и удовольствие от шалостей.

Ланисия весело рассмеялась выражению его лица. Смятенные эмоции просачивались сквозь внезапно ослабевший панцирь Слвасты.

– Я оставлю предложение открытым для твоего рассмотрения, – сказала женщина и стала спускаться по лестнице. На прощание она дерзко подмигнула ему.

Слвасте наконец удалось закрыть рот. Он хотел смотреть, как она спускается по лестнице, он хотел идти за ней, он хотел получить день, один только день, вдали от напряжения, страха и гнева, стать таким же беззаботным, вернуться в тот давний день, когда прилетали небесные властители. Ленивые вечера на дневной вилле Ланисии никогда не уходили бы на горячие обсуждения, принятие важных решений и идеологический анализ. Не случилось бы заговора, ведущего к убийствам людей, свержению правительства и изменению мира. Не было бы никакой ответственности.

Он закрыл глаза и вздохнул, позволив сердцу успокоиться.

Лакей терпеливо ждал.

– Веди, – сказал ему Слваста.

С искушениями было трудно бороться. Речь шла не только о возобновлении старой интрижки с Ланисией. С тех пор как Слвасту публично избрали вождем «Демократического единства», женщины выражали к нему интерес – интерес, который постоянно увеличивался с момента объявления его кандидатом в совет от Лэнгли. После выборов предложения стали очень откровенными. Это заставляло его нервничать насчет того, чтобы выбраться за пределы дома номер шестнадцать на террасе Джейсфилд вместе с Бетаньевой. Сам Слваста мог отшучиваться от внимания и наслаждаться лестью. Взгляды Бетаньевы на подобные вещи, насколько он знал, отличались большей строгостью.

Полковник Джелесис ждал его в люксе «Невада». Мрачные деревянные панели задавали тон, соответствующий настроению полковника. На сей раз, поднявшись из-за длинного полированного стола, он не рассыпался в любезных приветствиях, лишь уронил краткое:

– Советник.

Они обменялись быстрым рукопожатием.

– Полковник.

Джелесис взмахом руки отослал лакея, одернул форму и снова сел.

– Я полагал, мы заключили джентльменское соглашение?

– В самом деле? – Слвасте хотелось чувствовать себя не настолько запуганным.

– Разумеется. Услуга за услугу. Вот почему вы теперь советник от Лэнгли. Вы получили то, что хотели, и думали, это бесплатно?

– Нет.

– Тогда объясните мне, почему, во имя Уракуса, вы взорвали склад ялсового масла? Городу еще повезло, что огонь не распространился дальше. Но все равно достойным людям нанесли финансовый ущерб, а это само по себе плохо. К тому же он наложился на все предыдущие неприятности в городе из-за движения против модов.

Прямое обвинение заставило Слвасту напрячься, и только частью напряжения был гнев.

– Я ничего не взрывал.

– Конечно, нет, не вы лично, вы же не идиот. Но скажут ли то же самое о себе ваши соратники? Интересно услышать на допросе Товакара, например. Или Андрисию. Сколько времени понадобится, чтобы она сломалась под давлением полиции Капитана? Вы же знаете, женщинам в этом случае приходится намного хуже, особенно молодым и симпатичным. Ими занимается лично первый помощник.

Теперь Слваста обеспокоился не на шутку. Полковник говорил прямо, а значит, речь больше не шла о закулисных соглашениях в духе «ты мне, я тебе». Дело было куда серьезнее.

– Они сказали бы то же самое, уверяю вас. Я понятия не имею, кто взорвал склады ялсового масла. Честно говоря, это последнее, что мне сейчас нужно.

Бетаньева потратила два дня на анализ информации, просочившейся через сеть ячеек, и выяснила, кто мог устроить диверсию на складах с маслом. Затем Хавьер и Янрис лично убедились в правильности ее выводов. Три члена ячейки двадцать восьмого уровня разочаровались отсутствием активных действий и решили взять дело в свои руки – нанести финальный удар в пользу движению, причинить ущерб богатеям. Янрису пришлось оттаскивать Хавьера, который добрался до одного из них; мужчина попал в больницу с переломами и тяжелой кровопотерей. Демонстрация возможностей и решимости, устроенная этими троими, могла обернуться полным крахом движения. Если бы их задержала полиция Капитана, их допрашивали бы до тех пор, пока они не умерли бы или не признались во всем. Интерес Тревина к ячейкам и подозреваемым радикалам и так уже поднялся до опасного уровня. Его агенты сильно давили на информаторов. За последние двадцать четыре часа исчезли еще три члена ячеек. Бетаньева занималась тем, что рассылала предупреждения всем, кто с ними контактировал.

– Договор был такой: вы получаете Лэнгли, а взамен на наших улицах восстанавливается спокойствие, – сказал Джелесис. – Больше никаких диверсий, никаких грабящих и разрушающих толп из трущоб, никакого шантажа со стороны профсоюзов в отношении компаний, которые и без того уже в трудных условиях. Жизнь снова становится цивилизованной, а вы выступаете в качестве канала для законного рассмотрения проблем и жалоб.

– Я и сам хочу именно этого, – ответил Слваста. – Послушайте, я рискнул всем, стремясь получить свое место. Я не намерен все сразу же потерять.

– Рад слышать такие слова. Теперь, если у ваших сторонников из низших классов жизни возникнет недовольство жизнью, пусть сообщают вам о проблемах. Хотя продажи дрошелка приносят свежие прибыли, экономике нужен период стабильности, иначе ей не вернуться к тому состоянию, которое было до параноидальной кампании «Демократического единства» против модов. Вы же в курсе, что столица – единственное место, где прижился ваш идиотизм? Это основа ваших избирателей.

– Люди поймут, что…

– Нет, Слваста. Они не поймут. Потому что никто больше не станет разжигать ваше предубеждение. Мне жаль вашей потерянной руки. Правда. Но вы должны преодолеть свои установки. Ваша персональная одержимость наносит ущерб Бьенвенидо. Вы этого хотите?

– Мы должны устранить нашу зависимость от…

– Вы еще не приведены к присяге в Национальный совет. Думайте как следует над своими словами. И не забывайте о клятве, которую вам придется дать перед Капитаном. Там будут слова о защите нашего мира от всех форм вреда. От всех!

Слваста уставился на полковника, пытаясь обуздать свою вспыльчивость. В нем зашевелилось отчетливое подозрение: Джелесис намеренно распаляет его. Похоже, власти предержащие проводили еще одну проверку, прежде чем отдать Слвасте место в совете. Голоса избирателей, полученные с помощью демократической процедуры, не имели ни малейшего значения для тех, кто держал в руках истинные нити власти.

– Я собираюсь представить свою позицию на рассмотрение Национального совета.

Джелесис удовлетворенно кивнул.

– Так и сделайте. И придержите горячие головы среди ваших сторонников. Это тоже ваша обязанность, ясно?

– Никто ничего не взорвет, пока я на страже.

«Уракус, действительно приятно смотреть тебе в глаза и врать в точности как ты».