Жизнь и реформы - Михаил Горбачев

Конечно, мероприятия подобного масштаба не осуществляются с налета. То, что за 2–3 месяца удалось «изготовить» неплохие законы по многим основополагающим вопросам, объяснялось в значительной мере наличием солидного «портфеля». Четыре предшествующих года преобразований или приступов к ним, «замаха» на них не прошли даром. Практически по всем капитальным вопросам у нас уже было более или менее сложившееся представление, как следует обновлять жизнь, на каких основах. А во многих случаях к этому добавлялся и практический опыт. Думаю, всем этим и объясняется то, что многие законы, разработанные в то время, с незначительными уточнениями были восприняты в республиках.

Считаю необходимым рассказать о заседании, на котором обсуждалось постановление об экономической самостоятельности Прибалтийских республик. Все, конечно, прекрасно понимали, что дело здесь не только в экономике, рассматривается вопрос огромного значения для всей будущности Советского Союза. И хотя прибалты были пионерами, мало кто сомневался, что такой же самостоятельности не сегодня-завтра потребуют другие союзные, а возможно, и автономные республики. Фактически отрабатывалась модель преобразования нашего сверхцентрализованного унитарного государства в реальную федерацию или конфедерацию.

Все это достаточно четко просматривалось уже в докладах председателя комитета Верховного Совета по вопросам экономической реформы В.М.Вологжина и Ю.Х. Калмыкова, ставшего впоследствии министром юстиции России (тогда — заместитель председателя комитета по вопросам законодательства, законности и правопорядка). Он, в частности, сказал, что комитет отверг требования объявить землю и другие природные ресурсы исключительной собственностью соответствующих республик, о безвозмездном переходе в их собственность всех союзных предприятий и объектов, а также о действии на их территории союзных законов только после того, как они ратифицированы местными парламентами. К этим спорным моментам в последующем добавился еще один — о сохранении за союзным правительством права устанавливать налоги и иные платежи в союзный бюджет.

Эта «триада» — законы, собственность, налоги — стала предметом ожесточенных дискуссий в процессе всей дальнейшей работы по преобразованию государственного устройства СССР. Многократно обсуждали мы этот вопрос с руководителями республик на заседаниях Совета Федерации, а затем Государственного Совета СССР. Но хотя основные баталии вокруг федеративной или конфедеративной модели были впереди, практически все основные аргументы «за» и «против» уже прозвучали в связи с переходом Балтии на экономическую самостоятельность.

Казимира Прунскене, поддержав формулировку согласительной группы по вопросу о собственности, настаивала, чтобы отчисления в госбюджет для выполнения общесоюзных функций производились республиками на основе «одноканальных платежей, установленных по соглашению между Верховными Советами республики и Союза». Что же касается политической стороны проблемы, она подчеркивала: «Федерализм не может быть самоцелью. Это лишь средство для выживания, для повышения жизнеспособности и качества жизни человека, народа, сообщества. Не федерация объединяет народы, а они образуют сообщество и выбирают конкретный путь федерализма».

С тех же позиций выступал тогдашний Председатель Совета Министров Эстонии И.Х.Тооме, заявивший, что центральные ведомства блокируют всякое продвижение к реальной экономической самостоятельности республик. «Нас, — говорил Тооме, — упрекают в том, что мы политизируем вопрос об экономической самостоятельности. Мы не хотим его политизировать. Но он политизируется в других местах и здесь, в Москве, тем, что многие министерства, госкомитеты и ведомства, начиная с Госплана СССР, по сути дела, не выполняют решения, которые были приняты в июле вами, уважаемые депутаты[13]. Мы постоянно натыкаемся на стену глухого противостояния людей, почувствовавших угрозу своей власти, своему всесилию. Этим и только этим объясняется упорное стремление не включать обсуждаемый сегодня вопрос в повестку дня сессии, навязать нам те основополагающие принципы: полусамостоятельности, полухозрасчета и четверть самофинансирования, которые были нами уже дважды отвергнуты при обсуждении законопроекта об общих началах руководства экономикой и социальной сферой в союзных и автономных республиках».

А вот в том, что касалось политической стороны вопроса, тут депутаты из Прибалтики явно лукавили, пытаясь убедить, что у них на уме нет никаких далеко идущих планов, одно стремление получить возможность для инициативной работы и показать хороший пример всем остальным. Они всячески открещивались от сепаратистских намерений, подчеркивали, что полная хозяйственная самостоятельность республик приведет к сплочению, как говорил тот же Тооме, «на основе не административно-бюрократической системы, а общности коренных интересов всех наших народов, то есть на основе функционирования подлинно демократического, правового и именно тем сильного государства».

Настойчивое стремление прибалтийских руководителей вырвать себе намного больше прав, чем у всех остальных, не лишаясь в то же время преимуществ, связанных с принадлежностью к мощному народно-хозяйственному комплексу страны, вызывало растущее подозрение и противодействие. Прежде всего многие были недовольны тем, что прибалты как бы получают особые привилегии, считали, что переход на экономическую самостоятельность должен быть осуществлен единовременно и на основе общих принципов экономической реформы.

На том заседании, о котором я сейчас рассказывал, страстей было хоть отбавляй. Каждое меткое слово, афоризм прибалтийских депутатов встречались аплодисментами симпатизировавших им коллег из Грузии, Армении, Межрегиональной группы. Другая часть зала — ее было большинство — дружно поддерживала своих ораторов. То и дело подавались гневные реплики с мест, ободрительный смех или шиканье.

В один из моментов, когда страсти накалились и ораторы начали бросать друг другу угрозы и обвинения, мне пришлось вступиться: «Пока ход дискуссии не обещает оптимального решения, которое отвечало бы интересам всего Союза. Подходы «лоб в лоб» и «стенка на стенку» — это не стиль, не метод работы Верховного Совета СССР. Они вообще не годятся для нашей сегодняшней общественной жизни. Я хотел бы, чтобы мы слышали друг друга. Я имею в виду выступления, в которых прозвучали ультимативные нотки. Подобное здесь неприемлемо.

Верховный Совет должен двигаться по принципиальному пути: мы за Федерацию, но преобразованную, наполненную содержанием в том, что касается суверенитета, прав и обязанностей, экономической самостоятельности и т. д. Давайте искать. Обсуждаемый сегодня законопроект — важный шаг на пути этих поисков».

Предоставил сразу после своего выступления слово Назарбаеву, а он построил его умело, на конкретных примерах, с цифрами показал необоснованность притязаний прибалтийских руководителей получить льготы фактически за счет других республик.

«Ломать не трудно, построить сложнее, — говорил Назарбаев. — Можем ли мы вот так, легко и просто разрушить наш федеративный дом? Ежегодно Казахстан вывозит в другие регионы страны различных ресурсов более чем на 9,5 миллиарда рублей. Вместе с тем республика получает, в том числе из Прибалтики, около 40 процентов готовой продукции, комплектующих изделий, оборудования. Исходя из объективных законов развития экономики, число связей по кооперации будет неизбежно расти, по крайней мере, в арифметической прогрессии. Отсюда возникает необходимость укрепления стыков, взаимосвязей обособленных хозяйственных звеньев. Без этого нельзя повышать эффективность производства, качество. Иначе можно легко прийти к развалу экономики. Именно на такой путь, нам кажется, может привести нашу Федерацию вынесение на обсуждение Верховного Совета документов, представленных прибалтийскими товарищами».

Назарбаев привел цифры, свидетельствующие, например, что на поставках в Эстонию шерсти, хлопка, металла, зерна, меди, продуктов основной химии, растениеводства Казахстан теряет 4 миллиарда рублей ежегодно. Если бы он вывозил эти товары на мировой рынок, то мог бы получить за них компенсацию, значительно превышающую стоимость того, что поступает в республику из Эстонии.

Вот ведь что интересно: все руководители или почти все в то время отдавали себе отчет, чем грозит обернуться разрыв хозяйственных связей. Я не уставал говорить об этом до последнего момента. И все же в декабре 1991 года сепаратисты довели свою подрывную работу до трагического финала — распада СССР.

В той дискуссии, о которой я сейчас рассказываю, руководители Прибалтийских республик в конечном счете согласились внести существенные поправки в свое толкование «триады». Были найдены компромиссные формулировки, позволившие парламенту принять соответствующий закон и ввести его в действие.