Сын герцога - Людмила Музыка

— Милорд, — запричитал Исидий, опустившись рядом с ним на колени, — как вам только в голову пришло…

Целителю пришлось самому разгибать его пальцы по одному. Потому что рука отказывалась подчиняться Джаю. Отбросив обрывок артефакта, он смог заняться лечением. Его пальцы окутало золотистое свечение, и юноша почувствовал, как боль начала отступать.

— Спасибо, Лар, — сказал он, — теперь можешь меня отпустить.

Эльф послушно отодвинулся в сторону, предварительно убедившись, что Джай не свалится на пол. Но падать молодой лорд не собирался. Впрочем, вставать он тоже не спешил. Предпочитая подождать пока Исидий закончит с исцелением. Но, натолкнувшись на осуждающий взгляд герцога ар-Тана, юноша все-таки поднялся на ноги. Он был уверен, что поступил именно так, как и должен был поступить, и оправдываться перед советником не собирался.

— Вы что-то хотели мне сказать? — спросил молодой лорд.

— Только одно, — ответил герцог, демонстративно не обращая внимания ни на зашевелившегося Баруса, ни на Исидия, который, едва закончив лечение Джая, сразу же поспешил к магу, — когда вы пришли, мы как раз решали, как поступить с телом императора. К сожалению, его высочество категорически отказывается его отдавать. Он начинает кричать каждый раз, стоит к нему приблизиться.

— Пожалуйста, не пугайте его, — отозвался Исидий, на мгновение оторвавшись от своего пациента, — его высочеству нельзя волноваться. Сначала попытайтесь его уговорить.

Советник кивнул ему в ответ и пригласил Джая следовать за собой. С трудом подавив тяжелый вздох, юноша побрел вслед за ар-Таном. Он очень смутно представлял, как будет успокаивать разбушевавшегося Марана. Но в том, что это придется делать именно ему, нисколько не сомневался. Как не сомневался, что герцога к двоюродному брату он ни за что не подпустит. Теперь, когда император умер, из ближайших родственников у принца остались только он сам и его отец. Юноша чувствовал ответственность за беспомощного и, по сути, никому не нужного двоюродного брата.

Ар-Тан привел его в том самый зал, в котором император в прошлый раз показывал своему племяннику Марана. Его высочество даже сидел почти на том же месте, что и тогда. Только в этот раз он не играл в игрушки, а обнимал мертвого отца и настороженно следил за слугой, который загораживал выход из зала.

Комната была в ужасном состоянии. Тела погибших слуг уже вынесли, но остались пятна крови на стенах, на полу, на игрушках наследника престола. Джай старался не обращать на них внимание. Как и на тяжелый запах смерти, не выветрившийся не смотря на распахнутые настежь двери. Потому что сейчас все это не имело значения. Важен был только Маран.

Он смотрел на Джая перепуганными глазами. А когда юноша попытался к нему подойти, испуг в глазах его высочества сменился настоящем ужасом. Он еще сильнее прижал к себе голову императора и то ли закричал, то ли завыл как раненый звереныш. Маран попытался отползти от него подальше. Но тело императора оказалось слишком тяжелым, чтобы его тащить, а бросить его он не мог. Поэтому принц только сжался в комок и снова жалобно закричал.

Не останавливаясь ни на мгновение, чтобы не передумать, Джай стремительно преодолел разделявшее их расстояние и опустился на колени воле Марана. Не зная, как успокоить безумца, он просто обнял его и начал укачивать, как матери укачивают маленьких детей. Тихо проговаривая больше для себя, чем для брата:

— Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Я позабочусь о тебе. Не плачь. Теперь я буду рядом с тобой.

Он не знал, сколько так просидел. Прижимая к себе дрожащего Марана, который то начинал вырываться из его рук, то наоборот прижимался к нему. Стирая дорожки слез с бледного лица, и снова и снова повторяя успокаивающие слова, уже не задумываясь, что он говорит. До тех пор, пока брат не перестал всхлипывать и не привалился к его плечу, позволяя себя обнять.

Но когда Джай попытался выпутать его пальцы из волос мертвеца, принц снова испуганно сжался, вот-вот готовый расплакаться. Разговаривать с ним сейчас было бесполезно. Маран сейчас больше походил на загнанного зверька, чем на человека. И реагировал он даже не на слова, а на интонации. Поэтому юноша решил действовать по-другому, и попробовать повторить с Мараном то же трюк, который он когда-то использовал, чтобы привести в чувство отца. Позвать его по кровной связи. Ведь ощущение кровного родства было чем-то сродни инстинктам. Поэтому даже потеряв себя, принц должен был его сохранить.

Найти связующую нить удалось даже легче, чем в прошлый раз (наверное, сказался опыт).

— Отпусти его, — тихо прошептал молодой лорд, передавая свою просьбу по алой пульсирующей струне. — Ему там будет хорошо. А здесь у тебя останусь я.

Юноша не ожидал, что Маран отреагирует на его просьбу. Но тот, казалось, только и ждал от него сигнала. Потому что неожиданно расплакался, а потом выпустил мертвого отца и уже двумя руками обхватил Джая за шею. А потом юноша снова гладил его по волосам, пережидая очередную истерику, утешая. Пока Маран не устал рыдать и не положил голову ему на плечо, с детской непосредственностью забравшись Джаю за шиворот и вытащив эльфийскую подвеску. Блестящая игрушка заинтересовала его. Принц буквально не отрывал от нее глаз.

Молодой лорд, не задумываясь, снял цепочку и повесил на шею Марану. Теперь, когда он добрался до столицы, то сможет обзавестись проверенной защитой (непонятному эльфийскому артефакту юноша не доверял). А отнимать у Марана понравившуюся игрушку сейчас было бы жестоко. Тем более что с ее помощью удалось отвлечь его и увести из зала. Правда, напоследок Маран все-таки оглянулся на отца. Но плакать в этот раз не стал, только сильнее прижался к Джаю.

Юноша решил отвести его в свои покои. Там было тихо и ничто не напоминало бы принцу о событиях прошедшего дня. Его высочество категорически не хотел отпускать молодого лорда от себя. Стоило Джаю отойти от него, как Маран сразу же начинал заливаться слезами. Поэтому юноше пришлось просидеть еще полчаса возле кровати и держать его за руку, пока тот не заснул. Оставив принца на Либиуса и нескольких доверенных слуг, молодой лорд смог заняться остальными делами. Но оказалось, что герцог ар-Тан уже обо всем позаботился. И о теле императора, и об организации защиты восточной башни, и даже о том кому и в каком виде нужно было подать информацию, что в Империи вот-вот сменится правитель. После того светопреставления, которое устроили маги в восточном крыле, ни о какой секретности можно было и не мечтать.

Но герцог ар-Тан не был бы самим собой, если бы не придумал работу и для Джая. Так что молодому лорду хватило занятий на целый день. Поэтому, к собственному стыду, о Маране он вспомнил только глубоким вечером, когда вернулся в свои покои. Юноша уже приготовился к тому, что придется выслушать еще одну истерику (принц вел себя, как ребенок, а какому ребенку понравится, если его запрут в комнате на целый день). Каково же было его удивление, когда, едва зайдя в комнату, он увидел Марана спокойно сидящим на диване и внимательно слушающим Либиуса.