Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук

ветра и знобящий влажный воздух говорили о приближающемся дожде, но пока погода оставалась тихой. Иошихиро мягко улыбнулся, глядя на странную персону рядом, а после на белый мешочек у собственного пояса, который заметно выделялся на фоне окружающей темноты.

Прошлое.

В тот день за пару месяцев до смерти Акио Иошихиро привычно сидел, стараясь собрать воедино расплывающиеся в глазах цифры. Дверь кабинета открылось в непривычно наглой манере, а внутрь вошла Мира. На плечах девушки была теплая синяя накидка, а наглые глаза выдавали намеренье доставать его. Иошихиро старался не замечать её, продолжал настойчиво смотреть в бумаги. Но Мира, казалось бы, не моргая смотрела на него в ожидании внимания. Схватка была проиграна и подняв уставшие глаза старший болезненно спросил:

— Что?

— У Акио скоро день рождения, нужно выбрать подарок, ты мне нужен.

— У Акио? — Иошихиро ухмыльнулся, — до него еще пару месяцев к чему такая спешка?

— Скоро все будут заняты подготовкой к свадьбе и боюсь в суете не найти времени.

— Я в любом случае занят.

— Ничего страшного, сделаешь позже.

Ее наглость уже не злила, он смирился, но бровь все же возмущено поднялась, пока Мира все также невозмутимо продолжала смотреть на него.

— Нет, — сухо ответил старший.

— Вставай.

— Нет.

— Идем сейчас же.

— Нет.

— Встань.

Он точно не помнит сколько длилась перепалка, но в итоге Мира вышла из его кабинета, и он смог облегченно выдохнуть:

— Что значит у Акио? А я? — прошептал он сам себе возмущаясь как вдруг услышал звук бьющегося стекла за дверью.

Выйдя он широко распахнул глаза: фарфоровая ваза с клановым гербом лежала расколотая на кусочки, а рядом со спокойным лицом стояла госпожа.

— Ты иди работай, — отмахиваясь от него рукой недовольно сказала она, — сколько их тут всего, около пятидесяти?

Если недовольство и можно выразить в цифрах, то Иошихиро не хватило бы его знаний в математике, чтобы описать свои чувства. В итоге он шел по шумным улицам города выбирать подарок брату.

— Как думаешь, что ему может понравиться? — заинтересованно разглядывала прилавки девушка.

— Что угодно, он барахольщик, — пробубнил Иошихиро.

— Немного сложно все-же вы богатеи и у вас есть все, о чем может желать человек. Вряд ли стоит уделять внимание цене подарка, да?

— Думаю он будет счастлив любой мелочи зная, что ты думала о нем, — тон Иошихиро оказался таким мечтательным, что он неловко закашлялся в конце и отвел взгляд.

— Что на счет всяких ножей, мечей?

— Ему лучше не давать острое.

— А тебе?

— Что мне?

— Тебе бы понравилось?

Иошихиро немного смутился, но отбросил лишние мысли, вероятно Мира просто забалтывает его, не придавая значения словам.

— Не сказал бы, дома этого добра полно.

— Одежда?

— У нас есть портные.

— Картины? Талисманы? Что?

— Ничего из этого.

Мира недовольно закидывала голову, но все же продолжала улыбаться. От чего-то Иошихиро и сам расплывался в улыбке ощущая горький привкус ревности. Старания не ради него. Они остановились в простом заведении и пообедали, эта вылазка оказалась словно глотком свежего воздуха и даже еда приобрела другой вкус. Наконец они наткнулись на лавку с различными рукоделиями и Мира засмотрелась, разглядывая мешочки для денег с красивейшей вышивкой:

— Может это?

— Никогда не помешает, — пожал плечами Иошихиро.

— Какой цвет ему нравится?

— Красный.

— Он будет ужасно смотреться с вашими одеждами, какой нравится тебе?

— Белый.

— А я люблю желтый, — словно между прочим сказала она и достала деньги чтобы оплатить покупку.

Иошихиро кивнул девушке и отошел чуть в сторону, проходящие люди весь день с интересом наблюдали за парой и хоть Мира изначально привлекала внимание, но в этих землях любимчиком для окружающих оставался он. Устав кланяться и улыбаться в приветствии он уже заметно нервничал, ожидая девушку. Наконец покупка была совершена, и они направлялись домой:

— А когда твой день рождения? — его наконец осенило, что за столько лет жизни у них Мира никогда не заикалась об этом вопросе.

— Уже прошел.

Вопрос, когда остался не отвеченным, но переспрашивать стало как-то неловко.

— В детстве я мечтала, чтобы отец подарил мне флейту из тернового дерева, даже представить себе не можешь как сильно я доставала его с этим.

— Осмелюсь сказать, что могу. Хотела научиться играть?

— Да, но ее практически нигде было не достать, так что… — голос Миры прервался.

Увидев в тот момент глаза младшего брата Иошихиро желал провалиться под землю. Он едва выдавил:

— Уже вернулся?

— Смотрю вы не сильно рады?

Иошихиро не чувствовал ничего кроме безумного желания уйти, он не хотел раскрывать подарок Миры, поэтому придумал первую попавшуюся отговорку про визит главы клана Фурракава и спешно удалился. Шум толпы помог ему не потерять лицо окончательно погрузившись в тоску, так что он быстро вернулся домой. С работой не клеилось, а подходить к окну в кабинете он не желал с того самого дня как случайно увидел поцелуй Акио и Миры.

Ужасное чувство неприязни к самому себе стало неотъемлемой частью его существования, он не мог искренне радоваться за брата как бы не старался и не мог общаться с Мирой как раньше. Поэтому лучше было игнорировать этих двоих оставив их в покое, они заслуживали счастья.

Он практически забыл об этом. После смерти Акио и родных прошло уже около месяца и жизнь во дворе, как и в стенах города пришла в норму. Он все также боялся подходить к окну в страхе увидеть у деревянного дома на заднем дворе знакомый силуэт. Все также старался меньше общаться с людьми, но первые лучи весеннего солнца все же выманили его на улицу и остановившись на ступеньках, где когда-то наблюдал за тренировкой братьев на секунду услышал знакомые голоса:

— Я больше не могууу, — жалостливые вопли Макото.

— Собери сопли, ну же выпрями руки! — образ Акио вновь всплывал перед глазами.

— Погода сегодня хорошая, правда? — голос Миры был в точности как тогда, — небо тоже красивое, как мои глаза.

Иошихиро выдохнул. Покачал головой из стороны в сторону. Ведомый странным чувством впервые за все это время вошел в дом где жила девушка. Все стояло на своих местах, но помещение наполнял запах сырости, и оно было удивительно пустым. Кровать, на которой ему приходилось спать как брошенной собаке, фарфоровые чашки из которых пили чай. Казалось, что, если их коснуться они окажутся еще теплыми от недавнего напитка. Он хотел бы выйти, но полуприкрытый прикроватный шкафчик привлек его внимание. Он медленно подошел, хотел бы прикрыть дверцу, но в последний момент открыл. Внутри лежал мешочек для денег красный с удивительно броской золотой вышивкой цветка, а рядом белый с