Эффект Домино - Ольга Карелина

— У меня ещё доказательства, — тяжело вздохнул Марк, и Аспитис медленно повернул к нему голову. — Я не просто так всё это начал. Есть у меня одно свидетельство, если бы не всё произошедшее, я бы просто его выкинул, мало ли человек что может по высокому градусу сказать. Но оно как-то быстро исполнилось. Вчера один мой агент случайно встретился в баре с напарником Рэкса, Альфредом Покровским. Они раньше были знакомы, какое-то мини-предприятие в прошлом вместе пытались открыть, я не сильно вникал… В общем, разговорились, и мой агент записал их разговор, решил не упускать такой возможности, всё же не каждый день удаётся переговорить с приближённым человека такой величины. Прослушайте часть разговора и делайте свои выводы…

Он залез в телефон и включил запись. В мёртвой тишине все собравшиеся выслушали рассуждения Альфреда о мухах и пауках, невозможность объединения и вероятную ложь, которой оперирует Рэкс, якобы пытаясь управлять Аспитисом. Вставки Марка, конечно же, на записи не было. Когда голос рейтера стих, первым опомнился Бертель.

— Человек и правда по пьяни может много чего наговорить, — усмехнулся он, ничуть не озабоченный. — Ас, ты вообще можешь предположить, что Рэкс стал бы врать тебе?

— У меня достаточно живых примеров перед глазами, чтобы быть уверенным, что все всем могут врать, — металлическим голосом произнёс Аспитис. — И особенно это касается Страховых…

— Прости, не понял? — вскинул брови Бертель.

— Идеалисты — опасные люди, ты знаешь это не хуже меня. Страховы не жертвуют близкими людьми, это я уяснил со слов Квазара. К остальным это не относится. И для будущего восстановления того мирового порядка, который Страховы почитают за идеал, он вполне мог принести в жертву и моё доверие, и мою жену.

— Ты это серьёзно сейчас?! — вельк спросил это так грозно, что всем сразу стало ясно, что он действительно не столько советник Мессии, сколько его старший друг. — Ты обвиняешь Рэкса в стремлении к власти путём пригибания любых непокорных голов? До чего ещё додумаетесь? Может, и Квазара он самолично застрелил, чтобы не мешал карьеру строить? И синайцев сдал Зебастиану, чтобы потом эффектно всех разгромить? Ты кого слушаешь вообще? Покровский — настоящий диссидент в его группе, крыса в тылу, мало того что языком болтает направо и налево, так ещё и подобные заявления себе позволяет! Он, может, сам до дрожи боится перемен, которые несёт ваше сближение, вот и городит что попало! И ты, Марк, — Бертель пригвоздил огеля взглядом к столу. — Вносишь смуту, я посмотрю? Верный подданный, ничего не скажешь! Места боишься лишиться? Тебя самого можно обвинить во всём том же, что и Рэкса!

— Я так понимаю, если бы операцию планировал не я, ко мне претензий бы не было? — почти сразу пришёл в себя и ядовито спросил Марк. — А вы, Бертель, можете вот так с ходу ответить на вопрос, кто для вас важнее: Аспитис или Квазар?

— Это ты к чему?!

— Сразу будет понятно, кого вы защищаете.

— Я защищаю здравый смысл! — Бертель треснул кулаком по столу. — А ты мне тут мирового злодея пытаешься создать — в ГШР это не по адресу!

— Ну-ну… Это МД загубила две сотни синайцев…

— Не зарывайся, Марк. Я со Страховыми общался достаточно времени, чтобы их понять. Им такое просто не нужно. Близких и даже просто знакомых они не используют.

— Я бы поспорил, — голос Аспитиса, о присутствии которого вельк с огелем в пылу ссоры успели забыть, заставил их обоих вздрогнуть. — Тебе ли не знать, Бертель. Замечательная была история, та, давняя, помнишь?

— Помню, — огрызнулся вельк. — Из заинтересованных лиц тем не менее никто не пострадал. И по факту всё вышло в лучшем виде.

— Откуда мы знаем, может, и тут кто-то полагает всё, что делается и будет делаться, лишь во благо? Ты можешь говорить что хочешь, но я, как и Марк, считаю, что Рэкс мог так поступить. Да что там, даже ты мог так поступить, здравомыслящий ты мой…

Бертель ошеломлённо посмотрел на него и кашлянул.

— Не ожидал от тебя такого услышать. А мне-то какая выгода?

— Ты считаешь, что знаешь, как мне будет лучше. Всегда так было, — Аспитис улыбался. Цезарь физически ощутил, как по коже ползут мурашки: именно здесь и сейчас решалась судьба всего мира, будущее всех и каждого, и решалась двумя старыми друзьями, старающимися убедить друг друга в собственной правоте. Этакой абстрактной, основанной лишь на домыслах правоте, и общий смысл происходящего напрямую сводился к игре в «верю — не верю».

— Я хоть раз давал тебе повод для подобных слов? — с ледяным спокойствием спросил Бертель. — И я хоть немного похож на интригана?

— Ты — нет. Ни то ни другое. А вот третий наш, ныне почивший, друг не только «хоть», а по полной программе и давал, и интриган. И ты всегда его в этом поддерживал, даже если он, по-твоему, делал что-то неправильное.

— Рэкс не Квазар, Аспитис. Квазар его вырастил, да, и страховские идеалы вдолбил в самую подкорку, но они всё равно разные.

— Дело не в этом, друг. А в том, что, к сожалению, в подобных вопросах я не могу доверять тебе в полной мере.

— А кому — можешь? Диссиденту этому или, может, нашему супераналитику, который людей всегда считал за мусор и потому бросался ими почём зря? — Марк возмущённо побагровел, но Бертель не обращал на него внимания. Он неотрывно смотрел на Аспитиса, с непонятным выражением лица изучавшего собственные пальцы и всё так же чему-то нехорошо улыбавшегося. — Кому, Аспитис?

— Себе, — хорон перевёл взгляд на него. — Только себе — в конце концов, я последняя инстанция в этом споре. И я ещё раз повторяю: Рэкс Страхов мог это подстроить. Слишком много невероятных совпадений, слишком много непрофессионализма, который ему несвойственен. А потому я решаю следующее. С сегодняшнего дня все контакты с ним, ему приближёнными и в целом с ГШР вновь объявляются вне закона. Мы — враги, злейшие, заклятые, так было и так будет. А за Луизу он ещё ответит…

Внутри Цезаря всё оборвалось. Он перестал адекватно воспринимать реальность, слыша лишь звон в ушах и ощущая один только замедлившийся, полумёртвый стук сердца в самом его существе, равномерной дрожью пробегавший по всему телу. В единственном видимом пятне были Аспитис и Бертель, задохнувшийся, не верящий собственным ушам, и обозримая, более неотвратимая катастрофа вселенского масштаба.

— Да как же… как же так? — хрипло спросил вельк, и хорон как будто с мазохистским удовольствием пожал плечами. — Наконец реальный шанс положить конец всему этому четырёхсотлетнему дурдому, а ты отказываешься от него? Что в себе ты можешь услышать хорошего? Почему, чтобы верить другим, тебе нужны неоспоримые доказательства? Почему нельзя просто верить?

— Странно, как быстро человек способен растерять свой заявленный здравый смысл, — хмыкнул Аспитис. — Ты уж придерживайся какой-то одной линии, неужели так трудно быть последовательным?

— Последовательным?.. Здравый смысл в том, чтобы прекратить эти понарошные войны, каждый здесь присутствующий успел убедиться, что в них нет никакого смысла! Глупые, никчёмные условности, ты сам родился в династии управленцев ГШР, а сидишь здесь! Тэдэо сбежал от своих, генштабовских фанатиков, название организации не имеет значения, есть просто объективное добро и слепое зло, сколько можно взращивать последнее?!

— Без зла добро уже не будет таким уж добрым. Если нужен злодей, я всегда готов предложить свои услуги, — Аспитис откинулся на спинку кресла, складывая руки на подлокотники. — Тем более что никто и никогда не будет воспринимать Мессию-Дьявола по-другому. Все, кто против меня, могут уйти сейчас. В ГШР вас хлебом-солью встретят.

— Я, пожалуй, останусь, — потухшим голосом сказал Бертель, резко постаревший и осунувшийся лицом. — Чтобы не дать тебе натворить ещё больших глупостей…

— Замечательно. Дальше? — хорон из-под полуопущенных век посмотрел на Цезаря и Сэру, и терас, выдохнув, отдал честь неслушающейся рукой.

— Гвардия в вашем вечном распоряжении.

— И секретари, — хмуро добавил Тэдэо, не сказавший ни слова на протяжении всего совещания, но явно придерживающийся стороны Бертеля. Поняв это, Цезарь изумился: вот уж кого он ранее не полагал поборником лучшего мира.

— Рад, что могу на вас положиться, — одобрил Аспитис. — По поводу контактов с нежелательными элементами я уже сказал, повторяться не буду. Далее. Север мне уже поднадоел, так что я готов вступить, если понадобится, в открытую конфронтацию с ГШР, но хочу предпринять некоторые действия в отношении и Зебастиана, и Домино. Тэдэо, — светловолосый хорон вскинул голову, — задействуй Эрнеста, Шона своей неторопливостью меня откровенно раздражает. Пусть лишает этот край даже намёка на управление. В ближайшее же время.

— Вас понял. Я могу идти?

— Да, свободен.

Тэдэо поднялся и с прямой, как будто деревянной спиной покинул кабинет. Аспитис воззрился на Марка.