Эффект Домино - Ольга Карелина

Шумевший лифт уже был наверху, и, не желая, чтобы и Кит пополнил собой ряды ушедших сегодня, Рэкс, не давая себе зацикливаться на этих катастрофических потерях, забил ладонью по кнопке. Когда он вылетел из кабины наружу, не смотревший на него Кит с пистолетом стоял над лежащим у его ног шпионом.

— Думаю, я убил его дважды, чтоб наверняка, — сказал Кит, не поднимая глаз. — Что будем делать?

— Заблокируй им пока выход, надо забрать Альфреда, — Рэкс привалился к коробке лифта, чувствуя, что задыхается.

— В смысле? Альфред…

— Да. Кальясса убил его.

Кит поджал губы, глядя в сторону, и отрешённо спросил:

— А вообще что будем теперь делать?

— Понятия не имею.

Сильвис вскинул на него свои пронзительные, вечно непонятные изумрудные глаза и слабо улыбнулся.

— Я всё видел — касательно Луизы. Даже если Аспитис не поверит… мы всё равно с тобой. А там хоть потоп.

Спустя полтора часа после инцидента Аспитис наконец вернулся в свой кабинет. Миновав непривычно пустую приёмную, он переступил порог сине-серебряной обители себя самого, чуть ли не единственного места во всей канарийской ставке, где в интерьере не было и нотки стандартных чёрно-красных цветов, и медленно прошествовал к столу. Все, чей голос был значим для него, уже собрались: слева направо, неотрывно глядя на хорона, сидели Марк, Тэдэо, Цезарь, Сэра с Бельфегором на коленях, Энгельберт и Бертель, и вид их скорбных лиц был невыносим. Проходя мимо, Аспитис бросил в пространство:

— Что здесь делает ребёнок?

— Это единственный свидетель, — поспешила ответить Сэра.

— Запись с камер видеонаблюдения?

— Уничтожена, — Марк рассеянно крутил в пальцах свой сотовый. — Очевидно, Гасспаров решил не оставлять следов.

— Прекрасно, — Аспитис тяжело опустился в своё кресло и, поставив на стол локти, сцепил руки. — Кто организовывал операцию?

— Я, — Марк бесстрашно взглянул в его холодные, ничего не выражающие глаза. — Но…

— Почему там была моя жена с ребёнком?

— Не могу знать, Мессия. Её не должно было там быть. Похоже, она приняла решение поехать туда в последний момент. С Кальяссой они общались неплохо, Луиза возлагала на него определённые надежды…

— Это меня не интересует, — отрезал Аспитис. — Меня интересует, как ты это проглядел, Марк.

— Я не всесилен! — беспомощно развёл руками огель. — Мне никто ничего не сообщал. Я считаю, всё было подстроено…

— Рэкса подставили! — подал голос Цезарь. — Кто-то, кто точно знал, где, когда и в каким составе он придёт к нам. Он достаточно компетентен, чтобы видеть, по кому стреляет!

— Это-то меня и пугает… — многозначительно проговорил Марк, и терас разгневанно воззрился на него. Аспитис не двинул даже веком, он был похож на монолитную, мёртвую статую или просто декорацию самого себя.

— Марк, ты меня извини, конечно, но ты серьёзно подозреваешь Рэкса в том, что случилось?! — поинтересовался Цезарь и, прежде чем огель успел ответить, зловещим тоном добавил: — А то, может, себя просто покрываешь?

— А мне-то это зачем? Только сам посуди: камеры, сбежавший Кальясса…

— А Рэксу зачем?!

— Давайте Бэла спросим, — прервала спор Сэра и мягко взяла за плечи уставившегося в стол мальчика. — Ты не слышал случайно, почему мама решила туда поехать? Бэл?

Он энергично замотал головой и тихо ответил:

— Мама почти весь день до этого разговаривала далеко от меня… Часто — с Эдвардом. А потом сказала: а поехали к Джеффри, он нам и скажет!..

— Эдвард не мог этого провернуть? — Сэра повернулась к Цезарю, безостановочно хрустящему костяшками. — Он вроде недавно назначен. А фанатиков-смертников у нас всегда было по горло…

— Никогда за ним ничего подобного не замечал. Я не стал бы определять к Луизе абы кого.

— А к Берссам? — Аспитис чуть сощурил глаза, и Цезарь запнулся. — Гнилые у тебя протеже, Моргенштерн.

— Он её толкнул, я видел, — едва слышно сказал Бельфегор, так и не поднимая на отца голову. Тот сухо переспросил:

— В смысле, толкнул?

— Этот Джеффри бежал на нас, Эдвард схватил маму за руку и толкнул прямо под выстрелы того хорона. Поэтому ему ничего не попало, а они… — его подвёл голос, и мальчик резко смолк. Аспитис как будто в задумчивости переводил взгляд с Цезаря на Марка и обратно, и огель, явно не выдержав, заговорил:

— Мальчик мог напутать. Телохранитель мог неверно сориентироваться в ситуации. Я предполагаю, что он бросился наперерез Кальяссе, тот, вполне вероятно, имел целью схватить Луизу, чтобы использовать её в качестве заложника. Он потерял голову, раз начал палить по стёклам — это нам известно со слов учёных, которые там присутствовали. Ему некуда было бежать, потому он решил использовать её в качестве щита. А вот зачем Страхов вообще открыл огонь, уже отдельный вопрос…

— Да за тем же самым, что и Эдвард! — вскинулся Цезарь. — Устранял потенциального террориста! Рэкс так же, как и мы, знал, с кем имеет дело: у Кальяссы, я напомню, вскрыли четыре случая зверских убийств и десять случаев бесчеловечных пыток! А тут женщина и ребёнок, да ещё и семья Аспитиса! Если Эдвард и кинулся ему наперерез, то он просто задел Луизу, и это несчастный случай!

— Тоже мне несчастный случай. Вроде опытный агент, не Квазар, конечно, но всё-таки — и так опростоволоситься?

— На что ты намекаешь, Марк?!

— Не притворяйся дураком, Цезарь, — огель поморщился. — Страхов тоже вполне мог всё это подстроить — или просто воспользоваться удачным случаем, чтобы убрать Луизу и деморализовать Аспитиса. Зная его таланты… Он мог быть уверен, что никто в подобное в его отношении просто не поверит.

— А смысл?..

Телефон замелькал между тёмных пальцев Марка, резко контрастирующих с более бледной кожей его лица, ещё быстрее, и Цезарь, весь пышущий негодованием, отвёл взгляд, чтобы не сбиваться с мысли. Ему не нравилось ничего из уже произнесённого здесь, и он чувствовал себя обязанным внимательно слушать все догадки — особенно Марка, похоже, вознамерившегося обвинить Рэкса во что бы то ни стало.

— Очевидно, у него есть какие-то планы на вот такого Аспитиса — я прошу прощения, Мессия, — а именно, оглушённого потерей, не верящего собственным агентам, покорного его воле… — пожал плечами Марк, и Цезарь увидел, как сжались пальцы с каменным лицом выслушивающего всё это Аспитиса.

— Например? — с сарказмом полюбопытствовал терас.

— Я вроде всё сказал. В виновность Рэкса, сына своего хорошего друга, Аспитис может и не поверить, а вот в то, что его собственная организация настроена против него из-за, к примеру, сближения с ГШР, запросто. Оно же само собой напрашивается. Раскол. Низы ничего не знают, верхи ничего не делают. Все советники тире приближённые Мессии безоговорочно за Рэкса. ГШР он уже подмял, так же подомнёт и МД…

— Перестань делать из него хладнокровную сволочь! — Цезарь, не выдержав, вскочил со своего места. — Все прекрасно знают, что он не такой и такими средствами своих целей не достигает!

— Говорит мне, очевидно, его лучший друг, да, Цезарь? — Марк сощурился. — Что ты вообще о нём знаешь? Весь его род у власти с зари нашего переселения и жаждет вечной, непрекращающейся войны. Нынешняя МД не очень удобный противник: старые друзья-родственники, все дела. Зато появился Север. Зачем ему в тылу ещё один враг? Даже полувраг. Согласовывать всё подряд, вон, почти десять лет согласовываем, Страховы подобной политики не приемлют. Так что…

Сэра цокнула языком, прерывая его.

— Извини, Марк, но, по-моему, именно во избежание всего этого мы и надеемся на объединение или хотя бы равноправный союз. Всё зависит от того, с какой стороны на эти вещи смотреть…

— О, ну хорошо! — Марк всплеснул руками. — Ну сойдёмся в союзе, победим Зебастиана, а потом что? Объединимся по-настоящему — ещё хуже, дальше куда? Как с этим жить-то? Никогда Страховы без войны не жили, слышишь? А вы, Шштерны, этому только потворствовали!

— Ты это моему дяде скажи. Менее воинственный оперативник мне ещё не попадался, — мрачно усмехнулся Цезарь.

— Твой дядя может быть не в курсе, — фыркнул Марк. — Страхов — весьма самостоятельный агент. Своих он просто поставит перед фактом, если что…

Аспитис кашлянул, и Марк осёкся.

— Я вас понял обоих, — равнодушно проговорил Аспитис, глядя в пространство. — И защитников, и обвинителей. Если больше ни у кого доводов или доказательств нет, все свободны. Мне надо подумать.

Он даже слегка удивился, когда в ответ не шелохнулся ни один из собравшихся, даже так и замерший в стойке Цезарь. Это и есть — преданность?

— У меня ещё доказательства, — тяжело вздохнул Марк, и Аспитис медленно повернул к нему голову. — Я не просто так всё это начал. Есть у меня одно свидетельство, если бы не всё произошедшее, я бы просто его выкинул, мало ли человек что может по высокому градусу сказать. Но оно как-то быстро исполнилось. Вчера один мой агент случайно встретился в баре с напарником Рэкса, Альфредом Покровским. Они раньше были знакомы, какое-то мини-предприятие в прошлом вместе пытались открыть, я не сильно вникал… В общем, разговорились, и мой агент записал их разговор, решил не упускать такой возможности, всё же не каждый день удаётся переговорить с приближённым человека такой величины. Прослушайте часть разговора и делайте свои выводы…