Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади - Роберт Силверберг

— Я не понимаю.

— Ты ведь не обращал внимания на окружающее пространство, не так ли, Свец?

Впервые Свец осмелился посмотреть сквозь Рейнольдса.

Кабина перелетов приземлилась на площадке, напоминавшей почерневшее стекло. Никакой растительности. Вдалеке виднелся вал, окружавший нечто наподобие лунного кратера.

— Это ваш мир?

— Да, я у себя дома.

— Не могу сказать, что мне тут нравится.

Рейнольдс засмеялся, как всегда глухо и скрипуче.

— Однако здесь чище, чем у вас, Свец. Если бы я предвидел, что вы убьете все живое на земле, отравите почву и воздух… впрочем, мы еще поговорим об этом.

— Что вы хотите сказать? Вам нужно просто-напросто выйти из кабины! Здесь ваш дом!

— Он ненастоящий. Чтобы сделать его настоящим, мне нужен ты. В первый раз я смог остановить машину времени. Ты — мой единственный шанс!

— Но я же объяснил вам…

— Свец, у меня звуковое ружье. И учти, что я провел немало времени в средневековых камерах пыток.

— Постойте. Из какого года вы перенеслись в прошлое? Когда отправились предотвращать Короткую войну?

— Шел 2092 год.

— Какой это год постатомной эры?

— Сейчас соображу. 147-й.

На инерционном календаре застыла цифра +134.

— Ну так вот. Вы сможете совершить это путешествие на своей собственной машине времени! Осталось всего тринадцать лет. Переместиться на некоторое время вперед нам под силу. — Свец дотянулся до рычага обратного перелета. В то же мгновение его рука оказалась крепко прижатой к бедру.

Рейнольдс сказал:

— Но, если мы отправимся в будущее, не исключено, что мы двинемся горизонтально? Тогда цепь событий нарушится, и меня не станет.

— Что вы намерены делать? Ждать, пока минет тринадцать лет?

— По всей видимости. — Рейнольдс щелкнул зубами, что было для него единственной возможностью выразить свои чувства и заменяло улыбку, сердитый взгляд… — Ага! Я придумал кое-что получше! Свец, мы можем попасть в Австралию. Твой аппарат настраивается на определенную точку в пространстве?

— Да.

— Я хочу поменять оружие. Тяжелое иглострельное ружье. Оно, скорее всего, не сможет убить слона, но заряда вполне хватит, чтобы прикончить человека.

— Угу, — промычал Свец. От страха у него похолодели конечности.

— А теперь — в путь!

Австралия. Восточное побережье было изрезано улицами и усеяно продолговатыми строениями.

— Это единственное на Земле место, которое заселено полностью, — пояснил Рейнольдс. — Теперь тут почти не осталось людей.

Призрак ни на минуту не замолкал на протяжении всего полета, обрушивая на Свеца лавину воспоминаний.

— У меня, конечно, о людях осталось неблагоприятное впечатление, — отвечал он на заданный им же вопрос. — Если бы ты видел их, как я, в разных стрессовых ситуациях. Люди выглядят жалко в критические моменты, особенно на поле битвы. Возможно, я сужу субъективно. Наверное, мне следовало больше времени проводить на уличных гуляньях, балах, в местах, где люди постоянно смеются. Но, Свец, с кем бы я там разговаривал? Никто меня не слышит, не видит, если не находится на грани жизни и смерти. Но даже тогда они отказываются меня слушать. До чего же тяжело человек переносит страдания! А как он боится смерти! Я пытался объяснить им, что они счастливчики, что могут купить вечный покой ценой всего-то нескольких часов агонии. Я убеждал миллионы людей и потратил десятки тысяч лет. Единственным, кто хоть изредка прислушивался к моим словам, были дети. Свец, ты боишься смерти?

— Да.

— Идиот.

— Вы уверены, что знаете, куда мы направляемся?

— Мы найдем ее, ты не волнуйся. Мы ведь ищем школу.

— Зачем?

— Увидишь. Здесь только одна школа. Она слишком велика для такого количества детей… Знаешь, мне иногда кажется, что люди узнают меня. Но потом они ведут себя как идиоты. «Не забирай меня!» Как будто я имею к этому какое-то отношение. — Рейнольдс указал пальцем на большой парк. — Мы у цели.

Вся территория парка зеленела травой и деревьями. Это напоминало Свецу о джунглях, где он нашел броненосца. Но здесь растения казались свежее и аккуратнее, а между ними виднелись постройки.

— Вот это невысокое здание — зоопарк. А там — спортивная площадка, видишь белую разметку на траве? Возьми правее. Нам нужен двор начальных классов.

На школьном дворе находились дети. Но их было мало, и они не очень-то резвились. Многие были увечными.

— Остановись, — сказал Рейнольдс. — Открой дверь.

— Нет! — внезапно Свец понял, что задумал его спутник.

— Открой дверь. — Рейнольдс направил ствол ружья в глаза Свеца, которому пришлось выполнить приказание.

Рейнольдс выстрелил по площадке, где играли дети.

Свец начал осторожно двигаться в сторону призрака, протянув к нему одну руку.

Заметив Свеца, Рейнольдс развернул ружье.

Свец подался вперед и ухватился за направленное ему в лицо дуло.

Рейнольдс изо всех сил пытался вырвать ружье, но это ему не удавалось. Когда Рейнольдс внезапно ударил соперника по подбородку, Эффект был как от удара куском пенопласта.

Свец резко потянул на себя ружье и, вырвав из костлявых рук, отбросил далеко назад. Призрак, не зная, что делать, хотел было поднять оружие, но Свец приподнялся и схватил его за горло.

Если он сомкнет пальцы, Рейнольдсу конец — его дыхательные пути не были защищены.

Свец глянул вниз.

Похожий на скелет мальчик раскинулся на земле за зеленой скамейкой; его окружали дети и какие-то непонятные маленькие существа. Всё говорило за то, что он мертв. Свец ногами сдвинул с места два рычага.

Появилось притяжение. Еще некоторое время Рейнольдс яростно сопротивлялся, а затем Свец обнаружил, что в руке у него ничего нет. Над рычагом ЭКСТРЕННАЯ ОСТАНОВКА появилось облако дыма. Свец, не отрываясь, смотрел, как оно постепенно рассеивалось.

— Он все-таки добился своего, — заметил Ра-Чен.

Свец пожал плечами:

— Я сделал все возможное.

— У вас ничего не вышло. Он убил себя и уже никогда не отправится в прошлое, чтобы предотвратить Короткую войну.

Свец кивнул.

— Значит, мы не существуем! Каким же образом вы здесь оказались?

— Меня притянула к себе машина времени. Если кабина перелетов соединена с настоящим, то она не может потеряться.

— Но если Рейнольдс уничтожил наше прошлое, если у нас больше нет истории, то…

— Что, если мы не существуем? Сэр, вы же чувствуете, что существуете, не так ли? Я тоже. Мы всегда сможем сказать себе, что проект «Дубль» дело наших рук, а не плод фантазии призрака Рейнольдса.