Последний долг - Пэппер Винтерс

поверили, что у нас был роман задолго до этого, но теперь это правда, и я очень ценю тебя и хочу, чтобы ты была рядом.

Его золотистые глаза потемнели до бронзового оттенка.

― У тебя больше нет Долга. Ты вольна идти куда и когда угодно, я хочу быть рядом с тобой в каждом твоем испытании. Хочу быть причиной твоей улыбки каждый день и мужчиной, которого ты обнимаешь каждую ночь.

В голове быстро промелькнули поддельные фотографии и заметка Фло для прессы в тот вечер, когда Джетро украл меня. Я больше не испытывала ни боли, ни раздражения, потому что, в конце концов, так было задумано жизнью. Отдать меня Джетро, чтобы взамен я украла его сердце.

Мой голос оставался мягким, приглашающим.

― Что ты хочешь сказать?

― Я хочу сказать, что буду рядом с тобой, чем бы ты ни хотела заниматься. Если ты захочешь снова шить, я буду рядом, держа в руках ткань. Если захочешь путешествовать и помогать мне с бриллиантами, я буду рядом, неся твои чемоданы. Пока мы вместе, Нила. Мне все равно, где мы будем.

Сердце заколотилось от тоски, любви и переполняющего вожделения.

― Кайт… ― Наклонившись ближе, я уставилась на его губы. ― Для меня ты на первом месте. Я могу больше не иметь Долгов, но я не намерена убегать от тебя. Мне все равно, чем мы будем заниматься, лишь бы вместе.

Он немного расслабился.

― Я никогда не устану это слышать.

― Никогда не устанешь от того, что я люблю тебя или что не убегу?

Его улыбка превратилась в греховное приглашение.

― Если ты убежишь, у меня есть средства, чтобы преследовать тебя. Я найду тебя и снова сделаю своей.

Ноги подергивались, живот трепетал.

Приблизившись ко мне, Джетро провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе.

― Если не возражаешь, я считаю, что мне нужно сделать то, что я должен был сделать в ту первую ночь.

У меня перехватило дыхание.

― Что ты должен был сделать?

Его дыхание овеяло мои губы.

― Поцеловать тебя. Ты должна мне поцелуй, который так наивно предложила через несколько минут после нашей встречи.

― Наивно? ― Мое сердце заколотилось, а киска стала влажной. Напряжение между нами нарастало и искрилось. ― Ты имеешь в виду глупо? Я помню, ты называл меня глупой несколько раз.

Он обхватил рукой мою щеку, большой палец прошелся от губ до уха.

― Как я уже сказал. В ту ночь я много врал. ― Его глаза переместились к моему рту. ― Можно? Могу я исправить ту первую ошибку?

Я не могла дышать.

Я кивнула.

― Черт.

Он подался вперед, его рот встретился с моим.

Я сдалась на его милость, приветствуя его вкус и контроль. Придвинувшись ближе, он обхватил меня руками, его колени задели мои, и окружающее пространство перестало существовать.

Я застонала ему в рот, тая в его объятиях. Меня никогда не целовали настолько глубоко и самозабвенно. Он вливал в меня прошлое и настоящее, переписывая историю и отменяя все, что произошло. В его объятиях я помнила только о том, как была счастлива, и не вспоминала о грусти, которая по-прежнему тяготила нас.

Кольцо с бриллиантом имело ощутимый вес на моем пальце. Бриллиантовый браслет украшал мое запястье. А бриллиантовый ошейник навсегда закрепил мою принадлежность ему. Так много всего произошло. Столько боли, долгов и смертей.

Но это.

Простой поцелуй в простой кофейне в простом мире.

Это того стоило.

Это делало все происходящее бесценным.

Его язык переплетался с моим, медленно отстраняясь от меня, оставляя меня нуждающейся и отчаянно желающей большего.

Отпустив меня, Джетро полез в карман пиджака и достал сложенный лист пергамента.

― Справедливости ради предупреждаю, Игла, что после этого поцелуя я чертовски возбудился и нуждаюсь в тебе и едва могу сдерживаться. Сомневаюсь, что у меня хватит самообладания заказать кофе или наблюдать за тем, как ты ешь торт, не испытывая потребности быть внутри тебя, поэтому я собираюсь кое-что тебе показать, прежде чем выведу тебя отсюда и найду темный уголок, чтобы трахнуть. Затем, когда похоть в моей крови будет утолена, я вознагражу тебя, занявшись с тобой любовью, и покажу, что моя любовь может быть и наказанием, и игрой.

Я разинула рот. Его слова лились вокруг меня, многообещающе лаская мои соски.

― Мы должны уехать прямо сейчас. Прямо сейчас.

Он покачал головой, раскладывая пергамент на низком кофейном столике.

― Нет, мы не можем этого сделать. Только после того, как я ознакомлю тебя с этим документом.

Его глаза встретились с моими, темные и восхитительные, губы блестели от нашего поцелуя.

― Я не говорил тебе, но обет, который я заставил тебя подписать в ночь дня рождения Ката, ― тот, который ты подписала, когда ворвалась в мой кабинет, ― я сжег его перед тем, как приехал за тобой в Лондон.

Я вздрогнула, вспомнив ту ночь и то, что произошло потом. Он поцеловал меня. Он трахнул меня. Позволил мне победить, наблюдая за тем, как я распадаюсь на части.

― Почему?

Пальцами он провел по написанным словам на пергаменте.

― Потому что не хотел нести бремя владения твоей душой, когда так жестоко завладел ею.

Расправив пергамент, он снова полез в карман и достал авторучку.

Протянув её мне, он сказал:

― Это не перо, но сойдет. ― Внезапная нервозность отразилась на его лице. ― Не могла бы ты? Подпишешь еще один документ, ведь ты знаешь все, что я собой представляю?

Я посмотрела на бумагу. Так вот что это такое?

Новый Священный обет? Новый договор, превосходящий «Долг по наследству» и все, что оно означало?

Не раздумывая, я взяла ручку.

― Я уже согласилась выйти за тебя замуж. Я согласна