Обитель любви - Жаклин Брискин

— И этим я спасу «Римини продакшнз»?

— Этим ты спасешь самого себя. — Римини вновь сел и уставился на носки своих сапог. — Ребята из юридического отдела вообще посоветовали мне отпустить тебя с миром, — сказал он. — Они сказали: «Плюнь на прибыль, которую принесет фильм, что ты снимаешь с ним сейчас. Плюнь на Кингдона Вэнса. Порви контракт и не приближайся до тех пор, пока все не образуется». А я им ответил, что мы вместе начинали. Я сказал, что ты по-прежнему работаешь на «Римини продакшнз». Так что отнесись к моим советам, как к советам не просто старого друга, но и твоего босса.

— Виноват, — проговорил Кингдон негромко.

— Кингдон, если не будешь соблюдать осторожность, тебе крышка. А Лайю... — Он выдержал умелую паузу. — Ее камнями до смерти забросают.

Римини достаточно хорошо знал Кингдона, чтобы понять, что последнее подействует на него сильнее.

— Моя первая «земная» роль, — потирая больную ногу, съязвил Кингдон. — Великодушный рогоносец!

Лайя улыбнулась ему.

— Спасибо, милый. Я тебя загримирую.

Римини глянул на свои часы.

— Через пять минут здесь будет Эдди Стоун. — Эдди Стоун заведовал на «Римини продакшнз» рекламой. — Бог знает, когда репортерам вздумается начать осаду. — Он повернулся к Тессе. — Когда-нибудь приходилось ездить на лимузине с шофером, девочка? Через минуту узнаешь, что это такое.

Шутка была грубовата, но в тоне Римини сквозило почтение.

— Я всегда догадывался, что он никакой не Вэнс, — сказал он, обращаясь к Тессе, и откинулся на мягкую плюшевую спинку заднего сиденья лимузина. — Если честно, в начале нашего знакомства фамилия Ван Влит мне ни о чем не говорила.

Тесса выглянула в окно.

— Наши с Кингдоном отцы — родные братья.

— Дело не только в этом. Я заметил, как ты смотрела на него и как он смотрел на тебя.

— Вы хотите повторить мне все то, что сказали Кингдону?

— Ты всегда была паинькой. Милой, невинной девочкой. И совсем не изменилась. Да, я хотел сказать тебе то же, что и Кингдону.

На ее лице отразилась крайняя усталость.

— Приказывать тебе, разумеется, я не могу. Кто я такой, чтобы учить жизни наследницу «Паловерде ойл»? Но пойми, Тесса, если его будут видеть в обществе молодой и красивой кузины, это ему повредит. Впрочем, Кингдон имеет полное право изредка навещать своего богатого дядюшку. Может, ты переедешь к отцу?

— Это... необходимо?

— Кингдон, этот дикий викинг, — мой друг. Продолжать видеться с тобой... для него это смерти подобно. Газеты устроят на него форменную охоту, будут преследовать его месяцами, начнут по-всякому обзывать, лицемером и прочее. Для них брак — дело святое. Особенно когда это чужой брак, а не их собственный. Кингдону пока придется остаться со своей сучкой. Иначе ему крышка. — Он замолчал, испытующе глядя на нее. — Одним словом, да, это необходимо.

— Спасибо... — еле слышно прошептала она.

Они приехали. Шофер открыл перед Тессой дверцу. Римини наблюдал за ней, пока она медленно шла по аллее к дому.

Тесса прошла через сад, примыкавший к восточной стене дома. Она остановилась, подняв голову, словно пыталась согреться на солнце, и замерла на месте. Только ветер трепал подол ее платья. Блестящая черная ворона, прилетевшая с соседнего поля, приземлилась на газон. Она заковыляла навстречу Тессе, но в последний момент тяжело взмыла в воздух и каркнула, будто предупреждая о смерти. Тесса следила за птицей, пока та не исчезла из виду. Легкий туман окутывал окрестные холмы, небо было нежно-голубое. Как и предсказывал Кингдон, тучи, появившиеся рано утром, рассеялись. Постель, на которой они провели ночь, еще хранившая их тепло, казалось, перенеслась сюда из другого измерения. «Мы словно спали на ней в другой стране, на другом материке», — подумала она.

Она вспомнила недавнюю сцену, когда Римини объяснял, как нужно Кингдону себя вести. Вспомнила выражение лица Кингдона в те минуты. Она, казалось, видела его до предела натянутые нервы, будто кожа у него стала прозрачной. Предостережения Римини насчет грозящей катастрофы его не поколебали. «Он обещал помочь Лайе, — решила Тесса, — так как очень порядочен. Внешне он пытается это скрыть под язвительными шуточками, но всегда поступает как человек чести. Внутреннее равновесие он поддерживает критическим отношением к себе. Он полон сарказма и, однако, каждый раз делает правильный выбор. Он останется с ней».

Тесса не ревновала.

Ее неуверенность, распространявшаяся на многое в жизни, не затрагивала любовь. Она была уверена, что он ее любит. И потом, ведь Кингдон даже не пытался скрывать свои чувства. Другое дело, что он боролся со своей любовью. Но никогда не скрывал ее, как не скрывал и того, что она, Тесса, ему необходима.

С полотна Южно-Тихоокеанской железной дороги донесся печальный свисток локомотива. Ветер зашуршал в саду и тронул ее соболий воротник.

«Как же я смогу бросить его?.. Уехать во Францию?»

«Для него это будет невозможно...» — вспомнились ей слова Римини. — И в то же время я не могу здесь оставаться».

Она запахнула воротник, дрожь пробежала по ее телу. Она подумала о черноволосом младенце, о своем малыше как о чем-то реальном. Она представила, как он бежит по саду, неуклюжий, как все маленькие дети. Неуемный, счастливый тем, что живет...

Тесса сделала шаг вперед, словно устремившись за ребенком. Тонкие каблуки ее туфель глубоко утонули в мокрой траве.

«Кингдон!» — пронеслось у нее в голове.

Лицо Тессы исказилось. Она быстро вошла в дом и сразу же направилась в свой кабинет. Выдвинув ящик стола, она достала листок бумаги, на котором угловатым почерком Кингдона был написан адрес...

Повесив трубку телефона, она сразу же собрала вещи. Взяла несколько ночных рубашек и туалетные принадлежности. Надев все ту же фетровую шляпку и шубку с меховым воротником, села в машину и проехала пятнадцать миль к востоку, нарочно держась подальше от центра. Миновав богатую Пасадену, она въехала под синюю сень старинной испанской католической миссии Сан-Габриэль.

«Ничего, переживешь, ничего, переживешь», — повторяла она про себя как заведенная.

Клиника доктора Грина когда-то была зимней дачей какого-то медного барона. В обнесенном высокими стенами саду прогуливались пациенты и вели разговоры о кино. Клиника обслуживала Голливуд: сюда поступали актеры и актрисы с расшатанными нервами, страдающие алкоголизмом, пристрастием к морфину, замужние и незамужние женщины, желающие избавиться от беременности. Аборты были «коньком» доктора Грина. Вдоль стен его кабинета, бывшей библиотеки, тянулись стеллажи, заставленные темными фолиантами трудов по медицине. Над его рабочим столом висели в рамках какие-то дипломы и лицензии. Доктор Грин поднялся из-за стола, улыбка играла на его круглом лице.