Солнце мертвых - Алексей Атеев

Я остановился, думаю, назад надо возвращаться. И не могу. Точно что-то на мои ноги повисло, не пускает. И шепчет: вперед, вперед… Что тут поделаешь? Я снова зашагал вперед. Ход стал постепенно сужаться. И вот уже вижу стены не из кирпича, а просто земляные, и торчат из них какие-то узловатые щупальца. Присмотрелся, а это корни деревьев. Здоровущие такие, видно, что не от живых деревьев, а от давно погибших. Даже окаменели. Я шагаю, не в силах остановиться, а корни скоро кончились. Но тут другое появилось.

Старый водопроводчик внезапно прекратил рассказ и задумался. Потом он посмотрел на своих слушателей, усмехнулся и прищурился.

– Сдается мне, что вы, граждане милиционеры, держите меня за психического? Мол, жрет старик Каковенко с утра до вечера горилку, вот и случился у него делирий. Не верите!

– Отчего же, продолжайте, – попросил капитан Казаков. – Нам очень интересно.

– Интересно, не интересно, это другой вопрос. Но уж придется дослушать, а там ваше дело… только знайте, вы первые, кому я все это рассказываю. Пробовал, правда, старухе, но она посчитала, что я вовсе чокнулся. А я не чокнулся! Впрочем, продолжу.

Ход совсем сузился, и из его стен то тут, то там прорастали отвратительные грибы, бахромчатые, белесые, словно сгустки гноя застывшие. Неожиданно я почти наткнулся на острый край какого-то деревянного ящика, торчащего поперек дороги. В первое мгновение я не понял, что это такое, но потом ужасная догадка пронзила мое существо: да это же гроб! Чуть поодаль неверный свет фонаря вырвал из тьмы еще один, потом еще… Мороз прошел по коже. Видимо, я нахожусь в самом сердце древнего кладбища. Но откуда оно тут взялось? Ведь надо мной многие метры земли, а на ней толстая корка асфальта.

Гроб перегородил мне дорогу. Мимо него можно было протиснуться боком, но сделать это я не решался. Меня пугала даже сама мысль дотронуться до трухлявого дерева. Самое время было поворачивать назад. Проклиная себя за идиотское любопытство, я медленно, стараясь не задевать за стенки хода, повернул назад, и в эту самую минуту произошло нечто вроде обвала. Послышался шорох осыпающейся земли, и новый гроб, точно вытолкнутый кем-то из чрева земли, полностью перегородил дорогу назад. Теперь я мог вернуться назад, только прикоснувшись к омерзительному вместилищу тлена. Можно было, конечно, попробовать продвинуться вперед, но куда вел ход, и не ждали ли меня впереди еще более отвратительные вещи? Я решил вернуться.

Шорох осыпающейся земли не прекращался. «А ведь может произойти обвал, и тогда я буду погребен здесь». Эта мысль заставила меня действовать. Я достал из висевшей за плечом сумки газовый ключ и приблизился к гробу, перекрывающему дорогу назад. Он косо лежал, вернее, почти стоял, загораживая проход. Светя себе фонарем, я другой рукой что есть силы ударил по крышке. Ключ прошел сквозь гнилое дерево, словно сквозь масло. Раздался мерзкий треск, и гроб развалился на части, обнажив свое жуткое содержимое. На пол упали кости и какое-то заскорузлое тряпье. К самым моим ногам подкатился череп, и я в страхе отпрянул назад. Некоторое время стояла тишина. Не слышно было даже звуков падающей земли. Я стоял, не решаясь двинуться вперед, как вдруг услышал позади себя новый звук: странный негромкий писк. Я резко обернулся и направил луч фонаря во тьму.

Метрах в двух, прямо на крышке того гроба, что преградил мне дорогу вперед, сидела здоровенная крыса с длинным бледно-розовым хвостом. Ее красные глазки горели под лучом фонарика, словно крошечные угольки. Крыса была размером с крупную кошку. Я в своих странствиях под землей постоянно встречал этих тварей, но, поверьте, никогда не видел такой огромной. Крыса, казалось, нисколько не боялась меня. Впрочем, и я тоже не испытывал боязни перед этими зверьками. Мало ли, что такая большая.

– Пошла отсюда, тварь нечистая! – крикнул я и замахнулся на крысу газовым ключом. Крыса запищала, но с места не сдвинулась. Не обращая внимания на хвостатую мерзость, я снова повернулся и собрался было уже идти восвояси, когда позади вновь раздались звуки. На этот раз мне явственно послышалось человеческое хихиканье. Надтреснутое, стариковское, больше похожее на чахоточный кашель.

Все внутри меня похолодело, из последних сил я шагнул вперед, понимая, что если обернусь, то скорее всего никогда не выйду на волю.

– А ну-ка, стой, – раздался сзади стариковский голос.

Я послушно остановился.

– Повернись.

Послушный чужой воле, я выполнил и это требование. Фонарь мой внезапно погас, но в подземелье было светло. Зеленоватый призрачный свет наполнил его. Крыса по-прежнему сидела на крышке гроба, но она стала еще больше и была теперь размерами со среднюю собаку. Она, не мигая, смотрела на меня, словно пытаясь проникнуть внутрь моего сознания.

– Ты зачем сюда залез, идиот? – вновь раздался старческий надтреснутый тенор.

Непонятно, откуда шел голос. Крыса рта не открывала, а кроме нее, похоже, там никого не было.

– Чего молчишь, – продолжил голос, – зачем домовину порушил?

Я сначала не понял, что за домовина такая, потом до меня дошло: он же про гроб говорит.

Крыса между тем встала на задние лапы и теперь почти касалась головой потолка подземного хода. «За то ответить придется», – снова сказал голос. Крыса соскочила с крышки гроба и исчезла. Крышка сама собой отлетела прочь, и из черного нутра показалось такое…

Водопроводчик вновь остановился и достал из кармана пиджака новую сигару. Он неторопливо откусил ее кончик, неторопливо раскурил ее и только тогда вновь повернулся лицом к слушателям.

Андрей сидел, полуоткрыв рот и уставясь на рассказчика. Услышанное просто потрясло его. Капитан Казаков, напротив, сохранял самое обычное выражение лица. Казалось, ему было очень скучно.

– Не верите, Мирон Захарович?! – громко произнес Каковенко, обращаясь к капитану. – Вижу, что не верите.

– Ну, почему же. Мало ли чего не бывает, – с легкой насмешкой отозвался Казаков.

– А дальше?! Дальше! – взволнованно спросил Андрей.

– Экий вы, Копытов, любопытный, – с еще большей насмешкой произнес Казаков, – вы же видите – господин сантехник жив и здоров. Значит, благополучно выпутался. В чем, впрочем, я и не сомневался. Не съела его крыса.

Лицо Андрея вытянулось.

– Так, значит, это сказка, – разочарованно полуспросил-полуконстатировал он. – А я думал…

– Но ведь довольно интересная сказка. Вон как вас захватила.

Каковенко невозмутимо молчал, попыхивая своей сигарой. Его сизый нос, словно стрелка барометра, то поднимался, то опускался в такт затяжкам. Выжидательная тишина повисла над скамейкой.

– Я и не ожидал другой реакции на свой рассказ, – после паузы спокойно произнес водопроводчик. – Было бы куда странней, если бы вы безоговорочно поверили мне. Все верно. Конечно, вы можете сказать: а покажи-ка нам, милейший гражданин Каковенко, тот колодец и кольцо, с которого ты отворил вход в подземелье. Показать-то я могу, но не уверен, существует ли по сей день это кольцо. Правда, после того, как я выбрался оттуда, к колодцу этому никогда больше не приближался. Словом, доказательств моему рассказу нет. Так вы думаете?