Имортист - Юрий Никитин

– Это кто такой? – спросил я настороженно. – Что за Зигфрид?..

Ростоцкий хохотнул, Мазарин сказал с сарказмом:

– Ганс Лайон Олдмайер… Вообще-то Васька Потапов, но с нашей демократической свободой менять имена тут же выбрал, что покрасивше.

– Глупо и претенциозно, – буркнул Потемкин.

– Дык это для вас, – возразил Мазарин, – но не для Васьки… и не прочих васек. Что, господин президент, не слыхали о таком?

– Нет, – буркнул я.

Мазарин сказал издевательски:

– Зря, его знают даже больше, чем вас. И портретов его отпечатано больше. И пишут о нем чаще! Как же, сам Олдмайер, чемпион генобридинга клуба «Спартак»! Ну того самого, что проводит выставки… нет, не собак, у тех свое общество, а у этих выставки по экстерьеру человеков. Ну там прикус, правильный костяк, соответствие стандартам…

Ростоцкий вклинился:

– Уже не чемпион. Требования ужесточились, не знали? Это называется переходом от любительства к профессионализму. Пока что требования родословной распространяется на родителей, но на следующий чемпионат нужны справки, что дедушки и бабушки здоровы. Но Олдмайер безуспешно уговаривает их пройти полное комплексное исследование, обещая оплатить и доставить их на лимузине туда и обратно. Старики отказываются наотрез, мотивируя, что если какая хворь из неизлечимых их подстерегает, то лучше о них не знать, так спокойнее.

Мазарин кивнул, продолжил с некоторой ревностью знатока, что не позволил себя опередить:

– Олдмайер плакал от ярости, предки тормозят карьеру, а в этом мире так легко подложить свинью, вон Фриц Цюрлиц из «Макдоналдса» представил справки, что у него не только третье поколение в полном ажуре, но и прадеды в полном порядке! И хотя это не проверишь, его прадеды уже почили, а справки любые можно организовать, когда в дело идут большие бабки, но все-таки он хоть чем-то потрясает, а там поди проверь, а здесь хоть сразу делай липу… А такое рискованно, вдруг да конкуренты как-то сумеют уговорить деда пройти исследование, а там окажется, что он болел в детстве свинкой?

Я смотрел с раздражением, желчно осведомился:

– А сами откуда знаете?

Ростоцкий слегка смутился, Мазарин развел руками:

– Работа такая, все знать… Да и когда жена приносит журналы по диетам или шейпингу, там всегда какая-нибудь подобная информашка…

– И вы ее читаете?

– У меня скорочтение, – объяснил Мазарин. – Только посмотрел, сразу прочел. И память хорошая.

Я буркнул в сторону Ростоцкого:

– У вас тоже, конечно, эта самая скоротечная память… Ладно, и кто же их приводит на поводке, жены?.. Собак еще проверяют на интеллект, а этих?

Мазарин развел руками:

– Вы правы, в первые годы проводился отбор еще и по интеллекту. Настолько жалкое зрелище, ибо сила – уму могила, как будто абсолютное здоровье и ум не совместимы, что в конце концов возобладало другое мнение очень влиятельных экспертов… что в современном демократическом обществе с его всесторонней системой образования вовсе не требуются даже малейшие предпосылки к интеллекту, ибо налаженная система образования позволяет любому здоровому члену общества получить практически любое образование, любую профессию, вплоть до самых уважаемых и влиятельных в обществе: обозревателей теленовостей, дизайнеров прокладок, конструкторов тюбиков для губной помады, художников по нанесению татуировок на половые органы и парикмахеров по интим-прическам.

В комнату заглянула Александра:

– Господин президент, там военный министр…

– Что ему?

Она ответила удивленно:

– Наверное, как обычно… желает получить ЦУ. Ведь вы у нас не просто президент!

Остаток дня прошел в напряженном ожидании, все следили за мощнейшей демонстрацией, что и не демонстрация уже вовсе, на задний план ушли даже три крупнейшие катастрофы в Европе, вспыхнувшая гражданская война в Перу и накалившиеся отношении Англии с Ирландией.

Спать я отправился за полночь, долго не мог заснуть, перед глазами то разверзались звездные глубины мироздания, то вдруг без всякого перехода видел призрачное лицо Тани, звезды таинственно мерцали в ее глазах, поблескивали на зубках, покачивались, как грозди бриллиантов, в ушах, сверкали в роскошных диадемах на лбу, в драгоценном колье…

К утру стало известно, что передовые отряды расположились на ночь у самой МКАД, к ним начали присоединяться из ближайших городских кварталов, пришли группки из городов-спутников.

Я начал бриться, по жвачнику какая-то жирная тупая скотина завывала по-цыгански жирным тупым баритоном: «Я душу дьяволу продам за ночь с тобо-о-о-о-й…», полагая, видимо, что это ах как круто, отдать какую-то там хрень за траханье ах какого тела, ах с какой роскошной жопой… как бы все это смотрелось в анатомическом театре, добавил бы хирург Базаров.

Хорошо бы послать на тот телеканал взвод солдат и пострелять всех на фиг, да только не поймут, за что, да и те, кому это показать и даже объяснить на пальцах, – тоже не поймут. Их тоже бы пострелять, но тогда, в самом деле, пахать землю и асфальтировать дороги некому будет.

Так что ладно, пусть поет эту дурь для асфальтоукладчиков с Украины, просто будем сокращать эти каналы… если нас не сметет эта демонстрация, а платить этим придуркам надо, как придуркам, а не спасителям человечества. А пока что они получают, как спасители Галактики…

Но мысль уже пошла, сперва медленно, затем все убыстряясь, наконец понеслась, подминая железным катком общечеловеческие ценности. Поет даже не потомок Яфета, тот просто трахался любо-дорого, не продавая душу, а продавать душу всего лишь за ночь траханья – это ценности Хама, это его мировоззрение, его жизнь, для хамья нет ничего выше, чем нажраться, потрахаться, оттянуться, побалдеть, снова нажраться и потрахаться – других ценностей просто нет…

Добрившись, торопливо завтракал, явился Волуев, извинился за нарушение, я покосился раздраженно на его застывшее лицо.

– Какая еще неприятность?

– Пока прежняя, господин президент, – ответил он с почтением. – Есть, конечно, и другие, но эта пока самая крупная… Толпа только что возобновила движение. За ночь возросла на треть, с виду совершенно неорганизованная, так сказать, стихийный протест простого народа против очередных вывихов преступного режима… у нас режим всегда преступный, не забыли?.. Впереди знамена, как и везде в колонне, плакаты с надписями и карикатурами, толпа постепенно разогревается, выкрики все злобнее. Громить витрины и припаркованные у обочины автомашины начинают сразу, еще до подвоза ящиков с водкой…

– Что известно о планах?

– Часть останется митинговать на площади перед Останкинским телецентром, там очень удобное место, все остальные будут стягиваться в Центр.