Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки). - Николой Костомаров

"Видите ли, братия, восклицает жизнеописатель Евфросина: какова месть Божия и прещение пресвятыя ради аллилуйа".

Церковь считает недостоверным весь рассказ Василия об участии Евфросина в деле об аллилуйя; тем не менее он не лишен для нас значения, как образчик старинных понятий, выказавшихся в описании события; если даже это событие в сущности вымысел, то имеет для потомства важность исторической истины известного склада понятий и воззрений.

До сих пор близ Евфросинова монастыря, в роще, недалеко пруда, благословенного святым мужем на рыбное обилие, показывают дупло, обгрызенное зубами благочестивых богомольцев. Там часто сидел Евфросин, предаваясь богомыслию. Вокруг разбросаны разной величины каменья, которые он таскал на голове труда ради. Есть верование, что если у кого болит часто голова,надобно трижды обнести на голове один из камней вокруг дупла, и болящий получит исцеление.

Евфросинов монастырь дал основание Крыпецкому, верстах около 18-ти от Евфросинова в болотном и лесистом месте. Был у Евфросина в обители пришлый с Востока брат, по имени Савва. Думают, что он был по происхождению серб. Поживши в монастыре, он пошел из него в пустыню и поселился на том месте, где теперь находится его монастырь, на берегу небольшого озерца. В этом пустынном болоте проживали бесы. Им не понравилось, что там явился святой отшельник, который своими молитвами их прогонит. Они стали представлять ему разные пугала и привидения, — но святой выдержал эти искушения; молитвою и постом изгнал их; и стал он жить безмятежно, питаясь хлебом и водою. Скоро, однако, узнали во Пскове, что явился новый пустынник и стали к нему приходить и просить духовных советов: он всех принимал. Посещали его и бояре, и посадники, и знатные, и незнатные. Всем он давал благия нравоучения, а в особенности советовал воздерживаться от блуда и прославлял девственную чистоту. Тогда нашлись и такие, что, подобно ему, решились оставить мирскую суету и поселились с ним вместе. Так возникла обитель и была построена деревянная церковь во имя Иоанна Богослова. Богатые христолюбцы жертвовали на новый монастырь свои вклады. Савва все отдавал на церковь и на братию, сам жил очень скудно, и уклоняясь от любоначалия, не принял на себя игуменского сана, а поручил его другому иноку Кассияну. Его ревность к чистоте простиралась до того, что Савва запрещал входить в монастырь женскому полу, по афонскому образцу. Однажды приехал к нему князь Ярослав, который много жертвовал на монастырь и часто туда ездил: на этот раз он прибыл с женою, которая была больна и искала исцеления. Савва не допустил княгиню в обитель, но по просьбам князя вышел к ней за ворота и отслужил ей молебен, после чего она выздоровела. В память этого события и в благодарность за исцеление жены, Ярослав построил длинный деревянный мост через болото, окружающее монастырь, и подарил, с согласия псковского веча, монастырю волость.

Савва умер в старости, в 1495 году. Его мощи были уже открыты после падения независимости Пскова. Тогда же была построена и каменная церковь вместо деревянной.

Псково-Печерский монастырь, находящийся верстах в пятидесяти от Пскова близ ливонской границы в ущелье песчаных гор, на берегу ручья Каменца, получил свое важное значение уже в XVI-м веке, но его начало восходит ко второй половине XV-ro. Однажды изборские охотники по прозвищу селиши, отец с сыном, гонялись за зверьми в лесистой пустыне и, дошедши до того места, где потом возник монастырь, услышали церковное пение. Они приняли это пение за пение ангелов, заключили из этого, что место, на котором им послышалось пение — свято, рассказали своим товарищам,и все, по общему совету, обратились ко псковскому вечу и выпросили себе на поселение то место, на которое указывали селиши. Получив землю во владение, они поделили ее между собою: одному из них досталось по разделу место недалеко нынешней пещерной горы; звали его Иван Дементьев. Один раз он пошел рубить на домашний обиход дерево на ту гору, где селишам было слышание. Срубленное на краю горы дерево повалилось вниз, захватило с собой другие деревья и кустарники; оторвалась часть земли и открылась пещера с надписью: "Богом-зданная пещера". Тогда оказалось, что селиши слышали пение не ангелов, но отшельников. Но их там не было; не было их вероятно и в живых, и уже пещера завалилась землею. Предание приписывает первое копание пещеры какому-то Марку.

Когда пещера была открыта, во Пскове жил священник именем Иоанн, бывший прежде в ю рьеве ливонском, но удалившийся оттуда по причине гонений от немцев. Он поселился во Пскове, где был чужой — "шестник", родом он был москвич. Услышав об открытии пещеры, отправился он туда на место, там поселился, и близ пещеры выкопал в той же песчаной горе церковь. Жена его, по имени Васса, постриглась в монахини и скоро умерла. Муж и другой священник хотели ее похоронить в земле в пещере, но гроб три раза чудесно выходил из земли, как бы во знамение, что Богу не угодно, чтоб она была зарыта. Гроб поставили в сделанном нарочно углублении.

По смерти Вассы Иоанн принял имя Ионы и постригся в монахи. Церковь была им окончена; против нее на столбах он построил две кельи. Псковское духовенство, соблазняясь таким оригинальным построением церкви, не хотело ее освящать. Иоанн обратился к архиепископу Феофилу. Тот согласился; и, по его благословению, была освящена сделанная в горе церковь во имя Успения Богородицы. Это случилось в 1473 году. Дементьев, открывший случайно пещеру, подарил новому монастырю землю около него под устройство. Так положено было основание этой обители. Преемник Ионы, Михаил, устроил на горе другую церковь во имя киево-печерских чудотворцев Антония и Феодосия. Но обитель, построенная на границе, вскоре была разорена ливонцами, и хотя опять восстановлена, но была бедна и незначительна. Уже после падения Пскова сначала дьяк Мисюрь, а потом знаменитый Корнилий из боярского рода, бывший там игуменом, возвысили ее. Пещеры распространились и сделались местом погребения.

VI. Управление и устройство монастырей

Монастыри управлялись на основании общих правил, укорененных обычаем под верховною властью новгородских святителей. Не видно, чтоб в древности существовали для монастырей какие-нибудь привилегии, как впоследствии, освобождавшие их от суда и непосредственной власти владык. В грамоте митрополита Киприана (1391-1393) говорится: "монастыреве игумены и чернецы, попы, дьяконы и всяк церковный человек ти вси под властию в послушании святителю; никто же не смеет ни один крестьянин, ни мал ни велик, вступатися в тая дела. Аще ли который от тех игумен или поп, или чернец имать отиматися мирскими властелины от святителя, такового божественная правила извергают и отлучают... да елико есть монастырев, игумены да будут у него (у новгородского владыки) в покореньи и в послушании и весь чин священнический". Внутреннее управление основывалось на выборе. Игумен избирался братиею, а утверждался владыкою; а иногда избиралось несколько кандидатов и владыке предоставлялось утвердить одного из них по своему усмотрению. Кроме игумена, избирался келарь (казначей) и ключник (эконом). Несколько старцев протоиереев составляли собор или совет около игумена и назывались соборными старцами. Этому собору старцев и игумену, как председателю совета, принадлежал суд и управа над всеми живущими в обители и вне стен ее над всеми теми, которые к ней приписаны. Верховный суд и власть владыки над монастырем совершались чрез посредство посылаемых десятильников. Монастыри для владыки имели значение как бы доходных статей. Они платили ему судные пошлины и откуп (вероятно последний за право внутреннего самоуправления и расправы), сверх того владыки, как предполагалось, должны были ездить по монастырям с целью суда, и, следовательно, имели право ставить в монастырях лошадей и брать корм на себя и на свой двор. Но так как многие владыки не ездили постоянно по монастырям с этой целью.то необходимые издержки в пользу владык, в случае поездок, обратились в постоянные доходные статьи: монастыри должны были платить владыке, вместо того, чтоб содержать его в случае приезда. Но если не ездили по монастырям сами владыки, то ездили их десятильники с целью суда и получали в монастырях подводы, проводников и содержание. Таким образом выходило, что монастыри вдвойне отбывали одну и ту же повинность — издержки на судопроизводство над собою и деньгами и натурою. Сверх того, монастыри, находившиеся в самом Новегороде и в окрестностях его, служили предметом поживы для софийских попов, причта и архиепископских чиновников: когда наступал в монастыре престольный праздник, непременно звали к себе служить софийских попов и платили им за это. Некоторые ездили по монастырям только просить и назывались попрошатаи (по-прошатаи владычни люди в монастыри по волости у них просими не ездят). От таких поборов некоторые новгородские монастыри освобождались уже после падения новгородской независимости, когда вошло в обычай раздавать несудимые грамоты, составлявшие привилегии некоторых монастырей.