Папа, мама, я и Сталин - Марк Григорьевич Розовский

сказал, что в таких условиях работать не буду, прошу освободить меня категорически. Бармин и Перельман всячески заверили меня в том, что мне будут созданы спокойные условия. Что же касается мебели, то я потребовал, чтобы ее переписали на инвентарь, а мне, чтоб вернули деньги, что и сделано.

С питанием, по совести, я еще не устроился как следует. Частенько ухожу утром без завтрака, а на ужин тоже опаздываю. За последнее время я стараюсь аккуратно посещать столовую и три раза ем, не голоден, не беспокойся.

Камни еще у меня, на днях я получу за них.

Белье мне Шура постирала, я заплатил ей 15 рублей.

Паня вчера дала мне 60 рубл. от какой-то Симы, сказала, что осталась тебе должна. У Майзельсов я был всего 3 раза, в воскресенье собрались у них с Ефимом, выпили и пообедали.

Тебе привет большой от них. Ефим уезжает в Минск и будет в Москве.

Если я выполню к 28/XII план, то уверен, что к Новому году приеду домой на пару дней.

Очень тоскую по тебе, моя родная!

Прости, что не писал, — был очень занят работой и очень расстроен. Теперь успокоился вполне.

Как наш сын, здоровье и занятия? Неужели до сих пор не выправился по поведению и прилежанию?

Я доволен новой учительницей Ниной Николаевнай, я и ожидал, что она будет лучше. Помнишь, я тебе говорил об этом? Почему Мароник мне ничего не написал?

Сегодня получил бандероль, высылай еще.

Очень крепко тебя обнимаю и целукаю, тебя и Марика, твой Сема.

Привет маме и всем родным.

Буреполом, 25/XII — 46 г.

Любимая моя Лидука!

Поезда я прождал до 4-х часов ночи, сел буквально в последний момент, заплатил, конечно, штраф 92 руб., по дороге купил билет, но доехал хорошо. Приехал 23-го утром, в 6-м часу, добрался быстро на лошади домой, и сразу на работу. Эти два дня не писал, потому что дел куча, надо выжимать продукцию. За время моего отсутствия работали плохо, сейчас резко повысился выпуск и, я надеюсь, что к концу месяца выйду все же не с плохими результатами. Придется очень крепко работать, но вытянуть. В успехе я уверен, поэтому и буду жать..

Ликин! Больше всего меня беспокоит твое здоровье. Как ты себя чувствуешь сейчас?

Прошли ли уже «гости», была ли ты у врача? Если еще не была, то пойди немедленно, нельзя этого запускать ни в коем случае. Очень прошу тебя, Лидука, быть серьезной в этом вопросе. Сейчас же напиши мне подробно, с большим волнением я жду твоего письма.

Я забыл некоторые бумаги, отошли их мне в пакете.

Лидик, женушка моя любимая! Не знаю, как будет с моей поездкой к Новому Году. Боюсь, что не удастся, так как конец года, и меня могут не отпустить. Я буду говорить с Начальником, попрошу отпустить на 4–5 дней, но разрешит ли он?

Только не думай, что я мол, сам не хочу приехать домой к Новому Году. Это вовсе не так, ты должна сама понимать, как мне хочется быть с тобой и с Мариком в этот день. Я хотел бы поздравить тебя, мою жену и друга, с Новым Годом, пожелать нам быть вместе в предстоящем году, Ликин! Нам сейчас очень тяжело, надо это время перетерпеть. Ты можешь не сомневаться в том, что я приму все меры к тому, чтобы получить право на возвращение в Москву, домой. Это — цель моей жизни, я буду этого добиваться!

Но, боже мой, не все зависит ведь от меня! Сейчас рано еще решать вопросы, — ты права. Но как я хочу жить с тобой, с сыном, в своей семье!

И я устал, и ты устала, мы уж не молоды, а каждый день такой жизни подтачивает наши силы.

Нужно, нужно, нам быть вместе, Лидука! А где выход? И когда и как он будет найден?

Здесь, в Буреполоме все по-старому. Шуре я отдал несколько мандаринов и лимон, а также картинки для Леви-ка, — они очень благодарны, передают тебе привет.

Если я не смогу приехать на Новый Год, то обязательно приеду в январе и привезу мясо и жиры.

Если не приеду, — встречай Новый год весело, с бодрой уверенностью в лучшем будущем.

Крепко, крепко целую тебя и сына, твой Сема.

Шерстки, 13.1.1947 г.

Здравствуй, дорогая Лидука!

Наконец-то я получил твое письмо от 2.1 I, оно долго шло, как, очевидно, и мои предыдущие письма к тебе, о которых ты пишешь, что вовсе не получала. Это письмо я передаю с товарищем, едущим в Горький, поэтому оно должно к тебе скорее попасть.

Твои опасения насчет моего здоровья — неосновательны. Я здоров, чувствую себя, в основном, хорошо. Правда, только в последние дни немного прихворнул, простудился, очевидно, побаливает горло.

Но это ничего. Беспокоиться по этому поводу не надо, — пройдет.

Напрасно ты меня упрекаешь, подозреваешь наличие каких-то «убедительных причин» и т. д.

Ничего такого нет, можешь быть совершенно спокойна.

Работаю очень много, нервничаю, так как вся работа — в больших трудностях состоит.

Задание мое по командировке я выполнил, отчитался и рассчитался — доплатил около 400 рублей.

4. II я перевел тебе 400 рублей, получила ли ты их? Все это время я занимался оформлением моего документа, и полностью оформил и получил его на 5 лет.

Когда появится возможность (надеюсь, что это будет в ближайшее время), — приеду домой.

Сейчас мне срочно нужны деньги — 1 ½ тысячи рублей.

Прошу тебя сейчас же, не задерживая этого, взять эти деньги со сберкнижки и телеграфно перевести мне их, — это необходимо мне.

Меня очень удручает положение с сынкой. С чего он так расшалился? Может быть не надо слишком строго его наказывать?

Как его здоровье?

Я думаю, Ликин, что мне удастся обязательно приехать 1–2 апреля. Я уже об зтом говорил.

Через несколько дней здесь ожидается приезд Володи.

Думаю договориться с ним о моей дальнейшей судьбе. Буду просить, чтоб меня отпустили сейчас же. Теперь я смогу устраиваться в Москве.

Это — самое главное, что я уже сделал. А ты думала, что об этом не беспокоился?

Глупенькая ты моя женушка!

Скоро мы