Папа, мама, я и Сталин - Марк Григорьевич Розовский

Антракт

г. Горький, 18.IX — 46 г.

Любимая женушка, дорогой сынка!

Ехал сюда хорошо. Под утро перебрался на вторую полку и крепко поспал. На вокзале встречал меня В., повез меня к себе домой, а затем отвез в Управление, где уже были предупреждены о моем приезде. И здесь действует Директива об аннулировании вакансий, поэтому большого выбора не было. Я назначен нач-ком деревообделочного завода в Буреполоме, ст. Шерстки. Это — около 300 км от Горького в сторону Кирова. Оклад 850 рубл. + еще какие-то производственные премии, что я выясню уже на месте. Оформление заняло полностью 2 дня. Сегодня вечером еду на место.

В. говорит, что через пару месяцев (не больше) он организует мне все, что нужно. И работу подберет другую. Он исключительно внимателен ко мне, заботлив и очень гостеприимен.

Я нахожусь у него на квартире.

Ожидайте меня в Москве дней через 8— 10.

Ликин! Помни все, о чем мы говорили! Марик, сын мой! Еще раз прошу тебя быть послушным и внимательным.

Целукаю Вас крепко.

Привет маме, Самуилу и всем родным.

В. Сема.

Лидоник! Как здоровье? Тысячу раз целую тебя.

Твой Сема.

Но нет, в последний момент, видно, отец перерешил — не Сталиногорск выбрал, а Буреполом, тоже под Тулой, Москва близко, ее столичное дыхание ощутимо… Устроиться бы на работу поскорей, да на электричку в столицу…

Буреполом, 22. IX — 1946 г.

Дорогая моя Лидука!

Приехал я сюда 19-го. Завтра заканчиваю приемку завода. Предприятие большое, имеет очень важное значение.

Во вторник, 24-го, поеду в район, ст. Тоншаево, а от станции еще 12 км в сторону, за документами. Вернусь оттуда 25-го. Квартиры еще не имею, живу в Управлении, в кабинете зам. нач. лагеря. Мой предшественник занимает с семьей отдельную квартиру из 2-х комнат с кухней. Он уезжает через 3 недели — месяц, — тогда мне перейдет его квартира. Весь вопрос заключается в том, будешь ли ты со мной или нет.

В последнем случае 2 комнаты мне не нужны. Кроме того, я полагаю, что Володя выполнит свое слово и заберет меня в Горький через 2–3 месяца. Поэтому я требую у начальства сейчас 1 комнату. Как только я ее получу, сейчас же выеду в Москву, чтоб взять тебя на отпуск.

Мебель для комнаты начнут уже завтра делать. Думаю, что комнату в течение 10–15 дней, не позже, я получу. Питаюсь в столовой. Тоскую по тебе и Марику.

Пиши мне срочно обо всем.

Крепко целую тебя и сына, твой Сема. Привет маме, Самуилу с семьей и всем родным.

Ликин! Адрес на конверте подпишет товарищ — так надо для отправки.

Жду твоих писем с величайшим нетерпением, теперь ведь я уже привык получать их часто, а «привычка — вторая натура». Так что не подводи меня и пиши. Как благодарен я тебе за твои письма — они для меня всё.

Но как хочу я поскорее увидать и поцелукать мою мордоньку…

О моем здоровьи не беспокойся, все хорошо и будет еще лучше. Чувствую себя хорошо, бодро. За такое состояние хорошее, и физическое и моральное, я обязан тебе одной, моей дорогой женушке.

У нас тоже наступает весна; постепенно становится теплее, солнышко начинает припекать. Как хорошо все-таки жить!

Тем более, что имеешь такую женушку, такого сына, с которыми нужно еще пожить вместе, вместе еще много, много лет. Ведь правда, Лидука?

Еще и еще целует тебя твой

Семка.

З.Х.1946

Дорогая Лидуся!

Пишу в поезде, возвращаясь из Тоншаево, районного центра, где вчера получил годичный паспорт и военный билет. Документы, таким образом, у меня теперь оформлены. Мой отъезд в Москву задерживается из-за квартиры.

В ближайшее время должны освободиться 3 квартиры, — первую из них я получу и сейчас же выеду за тобой.

Чувствую себя хорошо, много работаю, очень тоскую. Что у тебя? Как здоровье, дела? Как Марик — учеба, здоровье? Надеюсь получить до отъезда твое письмо. И пусть Марик тоже напишет.

Крепко, крепко целую вас

— твой Сема.

Привет маме, Самуилу с семьей, всем родным.

Буреполом, 14.Х.1946 г.

Дорогая, любимая моя Лидука!

Вот уж и месяц прошел… Очень мне тоскливо, тяжело без тебя и без Марика. Так хочется поскорее быть с вами, моими милыми, любимыми!..

Я получил твое письмо от 1.Х. От квартиры я отказался. Завтра получаю комнату. Она небольшая, около 10 кв.м., в двухкомнатной квартире, с кухней, на 2-м этаже. В одной маленькой комнате живут две девушки, работающие в больнице. Я беру эту комнату по двум соображениям: 1) другого ничего нет, а ждать больше я не хочу; 2) если, паче чаяния, мы с тобой порешим пожить здесь вместе, то этих девушек легко и просто будет переселить в другое место, а себе оставить всю квартиру, — я так и договорился с майором — Начальником лагеря.

Комната не оштукатурена, наружные стены — рубленые, а внутренняя — досчатая, засыпная. Штукатурить сейчас уже поздно, поэтому я решил обить ее досками. Снизу обобью кошмой, а сверху фальцованными дощечками, шириной 65 мм, простроганными в шпунт и гребень. Завтра выйдут 3 столяра и начнут эту работу. Полагаю, что в 4 дня ремонт будет закончен. Да, еще пол хочу покрасить. Постарайся достать в Москве красок, чтоб мы, по приезде, сразу покрасили стены в комнате, — здесь ничего нет, даже белил и олифы нет.

Уже делается для меня и мебель. 3 стула, железная кровать, простой и письменный столы, тумбочка, платяной шкаф. Материал — ильма. Мебель будет хорошая, делает замечательный столяр-краснодеревщик. Вся эта мебель обойдется мне, примерно, в 250–300 рублей и будет моей собственностью.

При выезде отсюда, запакую и отправлю в Москву. Мебель вся будет готова в течение 5—10 дней, делается у меня в цехе.

Я могу теперь уже с уверенностью сказать, что к 25.X приеду. Выеду тогда, когда все будет готово: и комната, и основная мебель — стол, стулья, кровать.

До 12.Х питался в столовой хорошо. Хотя и дорого, но сытно. По карточкам: «особая рабочая» мне полагалось мяса 2200 гр., масла — 600 грамм, крупы — 1500 гр. и сахар — 500 гр.

Кроме того, я