Космический Апокалипсис - Аластер Рейнольдс

— Давай-ка смоемся отсюда, — сказала Хоури. Не успела она еще договорить, как что-то сдвинулось. Кисть стальных пальцев, двигаясь со слепящей быстротой, схватила ее парой своих когтистых, ромбических клешней, да так ловко, что она успела лишь пронзительно взвизгнуть. Клешня вцепилась в куртку и принялась терзать ее, в то время как Хоури, напрягая все силы, пыталась вырваться из стального капкана.

Она все же вырвалась, но машина уже успела вцепиться в ее винтовку и мощным рывком заставила женщину разжать пальцы. Хоури рухнула в жидкую грязь на полу. Обнаружив, что ее куртка измазана в крови Саджаки, она тут же заметила несколько ярких кровавых потеков на ложе винтовки, которые, должно быть, принадлежали уже ей самой.

Хирургическая машина подняла винтовку и подержала ее на виду, как бы хвалясь захваченным охотничьим трофеем. Парочка наиболее ловких манипуляторов попала куда надо и начала ощупывать клавиши управления и поглаживать кожу приклада, явно испытывая при этом извращенное наслаждение. Медленно, медленно манипуляторы наводили ствол на Хоури.

Паскаль подняла свой лучевой пистолет и разнесла всю установку. Измазанные засохшей кровью металлические обломки рассыпались по останкам Саджаки. Плазменная винтовка Хоури упала на пол обугленной, от нее шел вонючий дым. Из затвора и ствола летели голубые искры. Хоури поднялась с пола, всем телом ощущая кровавую грязь, измазавшую ее с ног до головы.

Безнадежно испорченная плазменная винтовка злобно жужжала, фонтаны искр сыпались все обильнее.

— Сейчас взорвется! — крикнула Хоури. — Скорее бежим отсюда!

Они повернули к двери и только спустя секунду сообразили, что выход уже блокирован. Их были тысячи. Они шли в три слоя, утопая в скользкой жиже, причем каждой отдельной крысе было плевать на собственную жизнь, они перли безумной массой в предчувствии близкой победы. А сзади нажимали новые крысы, — сотни, тысячи новых крыс, они лезли друг на друга, они покрывали весь пол коридора в пределах видимости. Могучий прилив грызунов, готовящийся ворваться внутрь отсека — цунами жадного крысиного аппетита.

Хоури выхватила единственное оставшееся у нее оружие — маленький, не слишком эффективный игольный пистолет, который она таскала с собой только ради точности его боя. Она повела стволом вдоль фронта наступающей волны крыс, тогда как Паскаль глушила их своим лучевым оружием, — тоже не сказать, чтобы хорошо приспособленным к этой задаче. Крысы взрывались и горели там, куда женщины направляли свое оружие, но тут же на их месте возникали десятки новых. Крупный отряд крыс уже просачивался в медицинский отсек.

Внезапно коридор вдали осветился ослепительной вспышкой, за которой последовала серия взрывов, таких частых, что они сливались в сплошной рев. Гром взрывов и вспышки света приближались. Теперь крысы взлетали на воздух, подброшенные ударными волнами взрывов. Вонь от горящих грызунов казалась непереносимой. Здесь воняло даже хуже, чем в клинике. Постепенно крысиная волна стала спадать, а затем и вовсе пропала. В дверях возникла Вольева. Из ее автомата, точно икота, вылетали клочки дыма, дуло светилось раскаленной лавой. Молчание испорченной винтовки Хоури вдруг стало зловещим.

— Самое время уходить, — выдохнула Вольева.

Обе женщины бросились к ней, давя уже дохлых крыс и крыс, ищущих убежища. Внезапно Хоури ощутила мощный удар в спину. Это был удар ветра, воздушной волны, пышущей таким жаром, которого она еще никогда не ощущала. Она почувствовала, что теряет контакт с полом, что поднимается в воздух и летит.

Глава тридцать вторая

На этот раз ощущение потери памяти прошло быстрее, хотя место, в котором оказался Силвест, было незнакомым и каким-то особенно чужим.

— Мы спускаемся к «Плацдарму» на Цербере, — проинформировал его скафандр голосом ровным и приятно лишенным всякой аффектации, как будто это было самое заурядное событие в мире. По щитку, закрывающему лицо скафандра, бежали какие-то изображения, но глаза Силвеста не успевали сфокусироваться на них, так что в конце концов ему пришлось приказать скафандру проецировать изображения прямо в мозг. Стало лучше. Фальшивые контуры поверхности — теперь уже огромные, заполняющие половину неба, — рисовались в лиловых тонах. Их сложные конфигурации должны были имитировать разнообразие геологических структур и коренных пород, но сейчас планета казалась еще более искусственной и придуманной, нежели раньше. Естественное освещение практически отсутствовало, исключая два слабых красных маячных огня — Гадеса и самой Дельты Павлина. Скафандр это скомпенсировал, переведя изображения, полученные в инфракрасном режиме, в спектр, воспринимаемый человеческим глазом.

На снимках над горизонтом что-то торчало, отсвечивая зеленоватым тоном.

— «Плацдарм», — сказал Силвест, желая хотя бы услышать человеческий голос. — Я вижу его.

Отсюда «Плацдарм» казался совсем маленьким, похожим на кончик небольшого осколка, изгадившего статую самого Господа Бога. Цербер имел в диаметре около двух тысяч километров, «Плацдарм» всего четыре километра в длину, но большая часть корпуса была сейчас погружена в кору планеты. В некотором смысле именно малая величина этого сооружения в сравнении с огромностью Мира говорила об искусстве Илиа. «Плацдарм» был мал, и все же это был шип, воткнутый в тело Цербера. Это было отлично видно даже отсюда: кора вокруг «Плацдарма» выглядела воспаленной и сморщенной, нанесенные им увечья далеко выходили за пределы выносливости к боли, данной этой планете. В радиусе нескольких километров от «шипа» кора отказалась от попытки выглядеть реальной. Здесь она обнаружила свою истинную сущность — сеть с металлическими гексагональными ячейками, по краям приросшая к камню.

Через несколько минут Силвест должен был оказаться над «пастью» — открытым основанием конуса. Силвест уже ощущал, как сила гравитации начинает давить на его нутро, хотя он, как и раньше, находился в жидком воздухе скафандра. Сила тяготения составляла тут четверть земной, но падение с той высоты, на которой сейчас был Силвест, было бы фатально, что без скафандра, что в нем.

Теперь — в конце путешествия — появилось еще нечто, разделявшее вместе с ним тот небольшой объем космоса, который его окружал. Он громко крикнул в разговорное устройство и тут же увидел скафандр — точно такой же, как его собственный, серебристо сверкающий на фоне черного неба и чуть-чуть опережающий его в полете. Он двигался по той же траектории, направляясь к «Плацдарму», вернее, к круглому отверстию, ведущему в него. Два летящих объедка от даров моря, подумал он, которых тяготение несет прямо в колоссальную глотку поджидающего их «Плацдарма», которого, в свою очередь, переваривает чрево Цербера.

А пути-то назад нет, мелькнуло в его мозгу.

Три женщины бежали по коридору, выстланному ковровой дорожкой из мертвых крыс и еще каких-то почерневших жестких скорлупок, которые, видимо, тоже когда-то были крысами, но теперь к ним было отвратительно даже прикоснуться, чтобы узнать, что это такое. На всех имелся только один исправный автомат, но он вполне мог уничтожить любого робота, высланного им наперерез. Небольшие пистолеты тоже были на это способны, но только если с ними правильно обращаются, да и удача тоже нужна.

Время от времени пол под ногами женщин дергался, что весьма действовало им на нервы.

— В чем дело? — спрашивала охромевшая Хоури, которая получила весьма солидную ссадину при взрыве в медицинском отсеке. — Что все это значит?

— Это значит, что Похититель Солнц экспериментирует, — ответила Вольева. После каждых двух-трех шагов ей приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание. У нее мучительно болел бок — все раны, зажившие после Ресургема, казалось, были готовы открыться заново. — До сих пор он пытался покончить с нами простейшими средствами. Роботы, крысы. Однако он понял, что если научится как следует управлять ускорением, причем будет делать это, оставаясь сам в пределах безопасности, то сумеет убить нас просто резкими рывками тяги, — задыхаясь, она сделала еще несколько мелких прыжков. — Именно так я убила Нагорного. Но Похититель Солнц еще плохо знаком с кораблем, хотя ему и удалось захватить его. Он пытается менять скорость постепенно, так как не понимает, как работает двигатель. А когда поймет…

— Неужели нет места, где бы мы могли чувствовать себя в безопасности? Куда не смогли бы проникнуть ни крысы, ни механизмы? — спросила Паскаль.

— Да, есть. Но такого, куда не проникло бы ускорение и не смогло бы нас уничтожить, такого нет.

— Тогда нам надо поскорее покинуть корабль. Ты это имеешь в виду?

Вольева остановилась и внимательно оглядела коридор, в котором они находились. Ей показалось, что он не из тех, которые прослушиваются.