Симон Петлюра - Виктор Савченко

Оправдывая Шварцбарда, защита сыграла на его заслугах во время мировой войны, на его участии в боях за Францию в составе Иностранного легиона, ранении на фронте, на французском гражданстве обвиняемого... Даже на том, что он был членом «Лиги прав человека». Петлюру же представили как «лицо без гражданства», с подозрительными «немецкими связями в 1918 году» (в год наступления немецкой армии на Париж), как «лицо, разрушившее союзническое Франции государство — Россию». Под воздействием эмоций и непроверенной информации, 8 из 12 присяжных заявили, что Петлюра виновен. Подробное описание процесса можно найти в книге «Документы судебной ошибки» (Париж, 1958, на украинском языке). Но главную роль на процессе, очевидно, играло «красное закулисье».

Вот что говорилось в секретной директиве Народного комиссариата иностранных дел СССР от 18 января 1927 года: «Предоставить в распоряжение защиты соответствующие документы и свидетелей» для того, чтобы доказать, что «петлюровское движение не было национальным революционным движением широких украинских масс и ничего общего с революцией на Украине не имеет. Наоборот, это было авантюристическое движение, с неизбежностью превращения в атаманщину, со всеми вытекающими отсюда проявлениями погромов, грабежей, насилия над мирным населением... Оправдание или обвинение Шварцбарда за совершение террористического акта ни в коем случае не может снять с Петлюры и всего возглавляемого им движения, известного под именем петлюровщины, ответственности за погромы и прочие причиненные им бедствия...»

В директиве предлагалось отправить на процесс, в качестве свидетеля некого Лысенко, якобы «адъютанта Петлюры». Причем «советская сторона» брала на себя все расходы по перевозке его в Париж, очевидно, под наблюдением ГПУ. Как надежного «свидетеля» НКВД рекомендовал Винниченко, который снова «искал путей сближение» с большевиками, постоянно критикуя Петлюру, забывая при этом, что большая часть приписываемых Петлюре погромов произошла с ноября 1918-го по февраль 1919-го, когда сам Винниченко был главой Директории. Советские дипломаты мобилизовались, чтобы принять меры по недопущению «свидетеля Милюкова», которого в особых симпатиях к Петлюре тяжело было заподозрить, зато можно было «опасаться» его объективности.

Итак, был создан такой необходимый советскому режиму миф о Петлюре. Имя Петлюры должно было ассоциироваться со всем темным и кровавым, «петлюровский миф» должен был быть более страшным и пугающим, нежели «черные вороны» и ГУЛАГ 30-х. Грехи Петлюры были невероятно раздуты, он был «возведен» в ранг главного «всеукраинского антигероя», пока его не сменил Степан Бандера, но это уже совсем другая история...

ГЛАВА 22 ПАЛАЧИ И ЖЕРТВЫ

Гражданская война — это жуткое, темное время. Безумие свободы, что превратилась в кровавый пир диктаторов, когда жестокость становится главным аргументом в политической борьбе. Сейчас практически невозможно измерить степень вины враждующих сторон. Расстрелы у «красных», виселицы у «белых», «порубание шашками» у махновцев... А петлюровцы? Воевали, убивали, расстреливали: «красных» и «белых», «шпионов», «агитаторов» и «провокаторов». Потери гражданской войны с большим трудом поддаются исчислению (от 5 до 8 миллионов), причем на фронтах гражданской погибло только 1/3 от этих потерь, примерно столько же приходится на потери мирного населения, уничтоженного карательными отрядами, ЧК, всевозможными контрразведками, погромщиками. Убийцы мирных жителей в большинстве своем прожили жизнь в почете и достатке, позвякивая боевыми орденами, рассказывая о своих мнимых подвигах. Они все остались не наказанными. Да и пуля Шварцбарда не оказалась мечом Немезиды...

Трудно сейчас искать правых и виноватых, но все же легче, чем 80—30 лет назад, когда события эти имели свое продолжение, а их участники жили рядом с нами. Время для анализа пришло только сейчас, когда «отболело и травой поросло», когда утихли барабаны беспощадной пропаганды, когда на Красной площади двуглавые орлы мирно соседствуют с «мумией» Ильича, а в Киеве жовто-блакитные флаги вывешиваются на 7 ноября и на День Победы. Кстати, по странной иронии истории Петлюра еще в начале 20-х своим законом определил праздник украинского войска и нерабочий день в УНР — 9 мая. Правда он считал, что праздновать на Украине должны были в память о Первом всеукраинском военном съезде 1917 года.

Погромы стали постоянными спутниками гражданской войны, и за «чертой оседлости», где евреев были единицы, они, естественно, не происходили, поэтому 95% погромов припадает на Украину и Белоруссию. Первые погромы начались еще до провозглашения УНР в августе—октябре 1917 года, когда масса дезертиров армии Временного правительства ринулись с фронта в тыл. Эти солдаты уже поставили себя вне закона, покинув окопы, да и понятие «частной собственности» было для них только пустым звуком. Солдаты, обезумевшие от окопной жизни, от смертей и крови, распропагандированные ленинским лозунгом «экспроприация экспроприаторов», уже жили в «перевернутом» мире хаоса и вседозволенности... Эти солдаты, двигаясь большими группами на восток, разоряли на своем пути как еврейские местечки, так и украинские села... Погромная стихия утихла только к середине марта 1918-го... Уже через 15 дней после того как Петлюра оказался военным министром УНР в ноябре 1917-го, он издал первое воззвание, направленное против погромов.

Новая волна погромов началась летом 1918 года, когда вспыхнуло восстание против гетмана. Петлюра тогда сидел в гетманской тюрьме... Стихийные крестьянские ватаги иногда собирались не только в «революционных целях», а и для того чтобы пограбить, ведь революция проводила тотальный передел собственности. С первых дней организации новой революционной власти Директории глава Директории Винниченко (кстати, женатый на еврейке) и Главный атаман Петлюра призывали восставших не допускать погромы, угрожали расстрелами за участие в погромах, за погромную агитацию. Но не всегда они могли контролировать все отряды «стихийных» повстанцев, что временно вливались в армию Директории, но не допускали какого-либо диктата со стороны Центра. Они были временными и ненадежными союзниками, все эти атаманы: Зеленый, Ангел, Григорьев, Коцюр, Струк — сегодня воевали за УНР, а завтра — за Советы. Винниченко и Петлюра были бессильны сдержать их, даже расстреливая отдельных погромщиков. В январе 1919-го, когда фронты и отряды Директории начали разваливаться под ударами большевиков, «белых», поляков, хаос усилился. Вчерашние союзники отказывались наступать, подчиняться Петлюре, переходили к «красным» или становились бродячими отрядами «вольных стрелков», постепенно склоняясь на сторону откровенного бандитизма...