В Дикой земле - Илья Олегович Крымов

этому работяг. Ученики ямы, а также остальные недоумки таким образом будут нести пользу городу, заодно постигая азы травничества под присмотром воспитателей и стражей.

Тобиус выходил на сбор ценных ингредиентов вместе с обеими своими хозяйками. Ему дозволено было наблюдать и запоминать, пока они вели поиски и сбор, а также он, как и многие другие домашние работяги, служил носильщиком больших корзин. Воздух благоухал, зелень радовала глаз, сама земля пульсировала жизнью и пульс этот отдавался эхом в древесных стволах. Следуя за хозяйками, одним ухом маг слушал их, а другим прислушивался к лесу. Кроме мира материального, его жёлтые глаза наблюдали и другой мир, — духовный.

Время от времени рядом с Локрой оказывались симианы, обитавшие на деревьях вокруг холма, как правило, женщины с детьми или пожилые особи. Находясь не так высоко в иерархии симианского сообщества, они имели немного шансов встретиться с одним из лучших лекарей Ронтау, а потому, горбясь, приседая, превозмогая робость, улучали момент. Лечившая многих влиятельных сородичей женщина к её чести никогда в помощи не отказывала. Другие лекари, буде им заметить Локру за этим занятием, морщились и качали головами. Видимо, они считали, что должны быть недосягаемы для простонародья, но Локра имела своё мнение. Она никогда ничего не принимала в обмен на советы или даже лекарства, которые носила с собой, а оттого часто сбор трав превращался в незапланированный приём пациентов.

— Если бы можно было исцелить всех, пожертвовав своим сердцем, — сказала Вифани, — она так и сделала бы.

— К счастью или к сожалению, свою жизнь другому не отдашь, — тихо ответил маг. — А сердце у неё очень доброе.

— Истинно. Порой даже слишком.

В скором времени хозяйка выхлопотала серому право самостоятельно отправляться на сбор трав вне города. Тобиус получил статус благонадёжного и благовоспитанного, что являлось редкостью в среде недоумков.

Отныне маг, с большой корзиной за спиной и уймой шёлковых ленточек в запасе, один, без хозяек, выходил из огромных врат и направлялся вниз, в лесные владения. Для него новые обязанности стали чем-то сродни благословению небесному! Только вновь оказавшись среди деревьев, он понял, насколько сдавленно ощущал себя внутри города. Работа и исследования не позволяли особо задумываться над этим, но всё же, за месяцы путешествий, он привык к иному.

Тобиус бродил по чаще, пересекал ручьи и речушки, выбирался к подножьям иных, необжитых холмов, часами рыскал по полянам в поисках нужного цветка или стебелька. Порой он ещё встречал симианов-работяг, в основном, пастухов дунтранков, за которыми приглядывали лучники.

Сару-хэм и за человеком приглядывали тоже, уж слишком вольно и непринуждённо тот бродил по пригородам, однако вторая бирка являлась надёжной защитой от стрел. Вечерами, уже в сумерках, усталый, но довольный собой маг возвращался в Ронтау, спеша успеть до закрытия ворот. Нагруженный добычей, — обвязанными шёлковой лентой пучками всеразличных растений, мешочками ягод и цветов, мхами, лишайниками, прочим сором, он являлся домой к хозяйкам и, как правило, состряпанная Вифани еда уже ожидала его.

Весна прошла в приятных заботах.

* * *

— Прыгаю!

Разбежавшись, Тобиус сиганул в воду, чем вызвал у столпившейся по обоим берегам речушки стайки отроков возгласы удивления и страха. Стоял ясный летний день и весь мир изнывал от жары. Она не отпускала даже в густых тенях, преследовала всех и каждого неумолимо и неотступно. Спасением могли стать водоёмы, коих вокруг было в избытке, но вот ведь беда, — обезьяны не умели плавать и боялись воды. Хотя, молодёжь во все времена была безрассудна.

Что может лучше подчеркнуть перед сверстниками твою неоспоримую отвагу, граничащую с суицидом, чем прыжок через реку, держась за палку, привязанную к верёвке? Особенно если все вы не умеете плавать, и, упав в воду, помощи не дождёшься? Пожалуй, ничто. Придя к этому нехитрому выводу, дети из окрестных деревенек придумали себе развлечение, в котором краснолицый работяга стал неожиданным лидером. Он не боялся воды, что давало определённое превосходство, прыгал в речку с восторженными воплями прямо с верёвки. Через это оказалось несложно вызвать у более простых деревенских ребят уважение и втереться в доверие к ним.

Часть 3. фрагмент 14

Вместе с молодняком Тобиус носился по деревьям вдали от подвесных дорог, — они же бунтари, они не будут бегать по удобным высотным дорогам, им было интереснее прыгать с ветки на ветку, пользоваться лианами, рисковать. Волшебнику это было интересно тоже. Вот уже много недель он быстро набивал корзину травами, намного опережая прочих соискателей, а остаток времени проводил среди аборигенов. Тобиус в меру сил перенимал их полезные навыки передвижения по древесному «бездорожью», взамен помогая бороться с гидрофобией. Некоторые начинали потихоньку входить на мелководье, одобряемые восторженными друзьями.

— Мне пора! — возвестил волшебник, выбираясь на берег весь мокрый.

Детвора провожала его радостным хохотом, что было понятно. Как ещё относиться к работяге, который по своей воле целиком погружался в воду, а теперь идёт весь такой уморительно мокрый, с обвисшей шерстью, да ещё и след за собой оставляет? Смешно же!

Скрывшись с глаз симианов, Тобиус легко просушился и отправился по обезьяньему лесу бойким шагом, всё дальше забираясь на юг. Изучая эту область, он не переставал удивляться чистоте от чудовищ и искажений реальности; настоящее убежище посреди бескрайнего враждебного леса, такое уютное, светлое.

Тобиус уже неплохо удалился от основных подвесных дорог, по которым передвигались бдительные стражи и спустился по каменистому склону, у подножья которого находилась пещера. Поверхность вокруг входа покрывали грубо исполненные угольные рисунки.

— Эй Ригари! Ты дома? Ригари! Я принёс мёд и горькие корешки!

Ответа не последовало.

— Я принёс последний клык, слышишь? Ригари!

Волшебник почувствовал приближение со спины, обернулся. На его глазах в кронах деревьев, близко подступавших к подножью склона, мелькнула быстрая тень. Исчезла тут, появилась там. Если бы не способность видеть ауры, человек и не уследил бы.

— Я тебя вижу, старик!

— Ха-ха-ха-ха!

Держась за кору пальцами вниз соскользнул ловкий симиан. Он спрыгнул со ствола, когда до земли оставалось не меньше четырёх шагов1, перекувыркнулся через голову и встал на все четыре конечности, совсем как обычная обезьяна.

# # 1 Более 3 метров.