Брет Гарт. Том 1 - Фрэнсис Гарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Огонь впереди!
Все взоры обращаются в эту сторону. Через несколько секунд впереди появляется мерцающий огонек. Он горит ровным светом, потом снова исчезает, как будто его заслоняет какой-то темный предмет, плывущий прямо на нас.
— Табань! Пароход!
— Стоп! Какой еще пароход, черт побери! — отзывается рулевой. — Это дом, да к тому же большущий.
Это действительно большой дом, огромной черной глыбой вырисовывающийся в свете звезд. Когда он проплывает мимо, мы видим, что свет исходит от единственной свечи, горящей в окне. Меня вдруг охватывает какое-то воспоминание, и я с бьющимся сердцем прислушиваюсь.
— Там кто-то есть, ей-богу! Весла на воду, ребята, держись рядом! Эй, там, полегче! Дверь заперта. Полезай в окно. Нет, вот другая дверь!
Через минуту мы уже шлепаем по полу, на несколько дюймов залитому водой. Перед нами большая комната, в дальнем конце которой сидит закутанный в одеяло старик. В одной руке он держит свечу, а в другой книгу, чтением которой он, по-видимому, поглощен. Я бросаюсь к нему с возгласом:
— Джозеф Трайен!
Старик не двигается. Мы подходим ближе. Я тихонько кладу ему руку на плечо и говорю:
— Посмотрите на меня, старина! Где ваша семья? Где ребята, где Джордж? Здесь ли они? В безопасности ли?
Он медленно поднимает голову, смотрит на меня, и под его взглядом мы невольно отступаем. Это спокойный, невозмутимый взгляд, в нем нет ни страха, ни гнева, ни страдания, и все же от него кровь стынет у нас в жилах. Старик снова склоняется над книгой и больше не обращает на нас никакого внимания. Мои спутники смотрят на меня с состраданием и молчат. Я делаю новую попытку.
— Джозеф Трайен, неужели вы меня не узнаете? Я землемер, приезжал межевать ваше ранчо — Эспириту Санто. Посмотрите на меня, старина!
Старик вздрагивает, плотнее заворачивается в одеяло и начинает бормотать:
— Землемер, приезжал межевать ваше ранчо — Эспириту Санто…
Он без конца повторяет эти слова, словно хочет выучить их наизусть.
Я в отчаянии смотрю на своих спутников. Вдруг он испуганно хватает меня за руку и говорит:
— Тише!
Все умолкают.
— Слушайте! — Он обнимает меня за шею и шепчет прямо в ухо: — Я переезжаю!
— Переезжаете?
— Т-сс! Не говорите так громко. Переезжаю. Ай, что это? Слышите? Вот! Прислушайтесь!
Мы прислушиваемся и слышим, как под полом журчит и хлюпает вода.
— Это они… Это он их подослал! Старый Альтаскар. Они тут всю ночь сидят. Сперва я услышал их голоса в ручье, когда они пришли сказать старику, чтоб он переселился выше на гору. Они подходили все ближе и ближе. Они шептали из-под двери. Я видел на пороге их глаза, злые, жестокие глаза. Ах, почему они не уходят?
Я прошу гребцов обыскать весь дом, посмотреть, нет ли где-нибудь следов остальных членов семьи. Трайен тем временем принимает прежнюю позу. Он так напоминает мне фигуру, которую я видел в ту ветреную ночь, что меня охватывает какое-то суеверное чувство. Когда люди возвращаются, я вкратце рассказываю им все, что знаю о старике, который между тем продолжает бормотать:
— Почему же они не уходят? Они угнали весь скот… все, все погибло… остались только шкуры да копыта… — И он в отчаянии стонет.
— Ниже по течению есть другие лодки. Лачуга не могла уплыть далеко, и, может, семью успели спасти, — с надеждой говорит рулевой.
Мы берем старика на руки и переносим в лодку. Он совершенно беспомощен, во все еще сжимает в правой руке Библию, хотя ее укрепляющее дух слово недоступно его помутившемуся разуму. Съежившись, он сидит на корме. Мы медленно гребем к катеру. Между тем бледный луч, пробивающийся на горизонте, возвещает приближение дня.
Я так устал от пережитых волнений, что, как только мы добрались до катера и я убедился, что Джозеф Трайен удобно устроен, я завернулся в одеяло, прикорнул возле парового котла и тотчас же уснул. Но и во сне передо мною маячил образ старика, а беспокойство за Джорджа то и дело всплывало где-то в глубине моего сознания. Около восьми часов утра я был разбужен машинистом, который сказал мне, что недавно подобрали одного из сыновей старика и что он на палубе.
— Это не Джордж Трайен? — быстро спросил я.
— Не знаю уж, который, да только он славный малый, — отвечает машинист, улыбаясь какому-то приятному воспоминанию. — Он тут на баке.
Я спешу на нос и нахожу там не Джорджа, а неугомонного Уайза, который сидит на бухте каната, немного более грязный и оборванный, чем при нашей первой встрече.
Он с нескрываемым восхищением рассматривает разложенную перед ним сухую одежду. Мне невольно приходит в голову, что обстоятельства, быть может, несколько уменьшили его природную веселость. Но он успокаивает меня, с места в карьер обращаясь ко мне:
— Вот денечки-то, а? Как, по-вашему, куда девались межевые знаки, которые вы там понатыкали? Ах, ты!
Последовавшая за этим восклицанием пауза выражает его восторг, вызванный парой высоких сапог, которые он с трудом натягивает на ноги.
— Значит, это вы вытащили старика из лачуги? Он совсем спятил. И дернуло же его остаться там, вместо того чтобы удрать со старухой! Он меня не узнал: принял за Джорджа.
Приводя этот разительный пример родительской забывчивости, Уайз, видимо, и сам не знает, смеяться ему или плакать. Воспользовавшись охватившей его борьбою противоположных чувств, я справляюсь о Джордже.
— Почем я знаю, где он! Если б он смотрел за скотом, а не гонял по прерии, вытаскивая из воды баб да ребятишек, он бы мог хоть что-нибудь спасти. Бьюсь об заклад, что он потерял все до последней шкуры. Послушай, — обратился он к проходившему мимо матросу, — когда нам дадут какой-нибудь жратвы? Я так проголодался, что готов ободрать и проглотить целую лошадь. Вот пообсохнет маленько, пойду-ка я в живодеры. Тут на одних шкурах, рогах да на сале вон сколько заработать можно.
Мне оставалось только дивиться его неукротимой анергии, которая в более мягком климате могла бы принести такие прекрасные плоды.
— Что вы теперь будете делать, Уайз? — спрашиваю я его.
— Делать-то сейчас и вовсе нечего, — отвечает практический молодой человек. — Наверно, придется обождать, покуда все не уладится. Земля немногого стоит и еще не скоро войдет в цену. Хотел бы я знать, где теперь старик будет забивать новые вехи.
— Меня беспокоит ваш отец, Уайз, да и Джордж тоже.
— Мы со стариком отправимся к Майлзу. Том еще на прошлой неделе отвез туда старуху с ребятишками. Ну, а Джордж, наверно, уже там или у Альтаскара.
Я спросил, сильно ли пострадал Альтаскар.