Время учеников. Выпуск 2 - Андрей Чертков

Подали «карту лат шемцвари суки». Вкусно.

— Вкусно? — на минуточку осекся птюч-Омар.

— Божжжественно! — преувеличил Жилин в тон говоруну.

— Так вот, я думаю, что…

Посудина с текилой опустела. Потом еще одна. Соль, черт побери, кончилась!

— И при всем при том, дорогой мой, обратите внимание на…

Все. Ну все, ну! Час сигары! Жилин не курит, но ради такого случая изобразит аматера. Благо сигарами можно (нужно!) не затягиваться. Пардон, ради какого случая? А вот этого самого — глубокомысленно молчишь, потому что — сигара.

— И ведь как раз эту магистральную избрало все благоразумное человечество! А вы говорите — Братищев!

— Я говорю — Братищев? — удивился Жилин.

— Неважно! Так вот! Если о вреде алкоголя знает каждый, но каждый же и пьет на протяжении, заметьте, тысячелетий, значит, это хомо сапиенсу НУЖНО, значит, без алкоголя человечество, вполне вероятно, вымерло бы или деградировало. Если никотин — отрава, и курильщик отравляет не только себя, но и своих же детей, однако заставить его бросить невозможно даже под страхом смерти…

— Я бросил… — возразил было Жилин, однако сигара в пальцах есть сигара, даже если не затягиваться.

— Вижу, — тонко ухмыльнулся птюч. — Но таких волевых — один на тысячу. Значит, человечеству и это почему-то нужно! Кстати, не интересовались процентным соотношением раковых больных между курильщиками и бросившими? Поинтересуйтесь. Вас, коллега, ожидают сюрпризы…

— Никотин признан наркотиком, — вставил слово Жилин. Спорить с говоруном было бессмысленно и неинтересно.

— Вы не марксист? — спросил птюч. — Я так и подумал, что вы марксист. Адепты всегда толкуют учение с точностью до наоборот. Религия — опиум для народа! Помните? Ваш Маркс имел в виду не порочность «употребления» религии человеком. Во времена Маркса опиум был единственным средством облегчения боли, наркозом. Вы же пытались искоренить веру в Бога, ссылаясь на завет вашего основоположника, которого к тому же не поняли. Зряшное занятие, коллега! Вы, марксисты, не отменили Бога, но элементарно заменили его своим ставленником — мавзолейным божеством во плоти, пусть и гниющей плоти.

— Я марксист, но я марксист-агностик. Я подвергаю все сомнению… — сказал Жилин и весело приужахнулся про себя: неужто он выглядит таким дремучим хрычом, что патлатым птенчикам доставляет удовольствие читать ему нотации?! — Например, я подвергаю сомнению пользу наркотиков. Вы когда-нибудь вынимали из ванной тело близкого друга? Мертвое тело. С прозеленью.

Бывшего атлета, превратившегося в сорокалетнюю развалину…

— Крэг? Джеф? Чайф? — со знанием предмета уточнил Омар.

— Слег. Вставлять, значит, тубусоид. Набуровливаешь в ванну горячей воды. Таблетку «Девона»…

Жилин исподтишка цепко следил за птючем: мимика, глаза, жесты. Невербальные сигналы, если ты спец, надежней, чем полиграф. Жилин был спец. Ни черта не знал этот птюч про слег. Хотя головенкой долгогривой кивал: мол, разумеется, слег, как же, как же, только младенец не знает про слег, ну и подумаешь, слег, эка невидаль!

— Отправление естественных нужд, вот что такое слег, — авторитетно брякнул Омар. — Не к столу будет сказано. Эти отправления, конечно, малоаппетитны, но на то и существуют сортиры. Общество в курсе, чем индивидуум занимается в кабинке. Но никто не сносит сортиры бульдозерами на том веском основании, что процедура в кабинке малоаппетитна. Тем более общество не до такой степени глюкнулось, чтобы раз и навсегда запретить индивидуумам испражняться, ибо это неаппетитно. А главное, посмотрел бы я на того законопослушного, который подчинился бы запрету. На вторые сутки максимум.

— Вы — про слег? — показательно изумился Жилин.

— И про слег, и про крэг, и про джеф, и про чайф! Неважно! Вот вы сказали — ванна! Видите, даже сама процедура!.. Ванна! С античных времен длительное пребывание в термах почиталось как занятие полезное и здоровое. А в здоровом теле, извиняюсь за банальность, здоровый дух. Да, коллега, я — про дух лежащего в ванной под слегом или там чайфом, неважно! Дух здоров изначально. А куда этот дух заносит, пока тело отдыхает в первородной водяной среде, решает сам дух. Исключительно для поддержания собственного, то есть духовного здоровья… душевного… Иначе — «вьетнамский синдром», «афганский синдром», «черный август». Да вот хотя бы! Коллега! Вы же — из Африки? А вы уверены, что такая резкая перемена не отразится на…

— Предлагаете попробовать слег? — спросил Жилин в тоне аптечного клиента. М-да, приятные сны, конечно, всегда лучше неприятной действительности. Жилин и сам грешил манерой подхватывать любой разговор, даже не имея понятия, о чем, собственно, речь. Но не до такой же степени, птюч ты глюкнутый! — Именно слег?

— Неважно, — тряхнул патлами Омар. — Джеф. Или чайф. Загляните к нам вечером. Можно будет устроить. Я предупрежу, чтобы вас пропустили. Оттянетесь от души!

— К нам? — переспросил Жилин.

Омар осененно хлопнул себя по лбу: мол, ах да, хрыч из Африки! Он извлек портмоне, выудил оттуда визитку и подал — как щедрую милостыню. Жилин профессионально отметил, что, кроме визиток, в портмоне ничего не было. Визитка — черная с золотом. На ней значилось:

«PLAYMAN». Omar. DJ. 9 546 636.

— Плэймэн. Хомо луденс. Человек играющий… — проконстатировал Жилин. — Просто Омар?

— Я известен как просто Омар, — с ложной (лживой) скромностью пояснил Омар. — А играют у нас действительно все самое последнее, самое лучшее!

— Самое последнее — всегда самое лучшее?

— Неважно! — «Просто Омар» вкусно поел-попил-поговорил. Остальное неважно. В «Плэймэн», что ли…

Официант принес два кофе в чашечках «кошкины слезы». И — счет.

Жилин достал бумажник. Птюч даже не изобразил позыв к аналогичному действу. И даже не заблуждал глазами по потолку в псевдорассеянности. Да уж, невербальные сигналы, да уж. Судя по невербальным сигналам, сама мысль об оплате у «просто Омара» не возникла. «Он же не заплатил! — Они никогда не платят…» Не он должен, но ему должны. За что? Ну как же! Почтил своим обществом неизвестного хрыча, беседой осчастливил. За одно то, что всем известный «просто Омар» назвал Жилина коллегой, тот ему еще и приплатить должен — помимо счета за обед, разумеется!

Выбрал бы птюч с самого начала любой другой столик! Дело не в деньгах (Жилин еще и монетку-червонец сверху присовокупит, на чай… что по нынешнему курсу куда как ого-го!), но… И ведь пустой кабак! Впрочем, уже не такой и пустой…

Жилин приметил эту парочку боковым зрением и уловил агрессию.